Роден - Бернар Шампиньоль

Жизнь Родена в Брюсселе снова сводилась к бесконечному напряженному труду. Весь день он проводил в мастерской или на стройке, а по вечерам в своей комнате лепил статуэтки, которые затем подписывались патроном и успешно продавались.

Роден стремился экономить на всём, питался очень скромно в кабачке на старой улице квартала Биржи, тратился только на самое необходимое, чтобы отправить хоть немного денег семье. Какова судьба Розы, что стало с родителями, когда новые напасти обрушились на Париж? Новости, поступавшие оттуда, были противоречивыми, но всегда вызывали сильное беспокойство. В Париже росло недовольство новым правительством, заключившим позорный мирный договор с Пруссией. Население, во время осады Парижа добровольно вступившее в ряды Национальной гвардии, отказывалось сдавать оружие. В марте 1871 года была провозглашена Парижская коммуна, но продержалась она недолго, всего несколько месяцев. В конце мая правительственные войска жестоко расправились с коммунарами. Последовали репрессии. Лилась кровь. Людей расстреливали сотнями. Начались пожары. Париж был в огне. В этой братоубийственной войне защитников Коммуны с правительственными войсками погибло около тридцати тысяч человек. Город не снабжался продуктами. Говорили о бесконечных очередях у дверей булочных, о магазинах, разграбленных голодающим населением.

Почтовая связь с Парижем прервана. Роден пишет письма, полные тревоги, но ответа нет. Наконец Огюст получает новости от тети Терезы, как-то сумевшей переправить письмо. Они живы: и Роза, и ребенок, и родители. Роза работает. Но какие трудности приходится преодолевать, чтобы добыть съестное!

Огюст пишет Розе, объясняет, что пребывает в крайней нужде. Он надеется, что ситуация изменится к лучшему, но пока всё это неопределенно:

«Мой маленький ангел, я счастлив, что вы целы и невредимы. Только ты долго не пишешь мне, хотя я с нетерпением ожидаю новостей, и не отвечаешь на мои вопросы. Напиши мне подробно, чтобы я знал всё, что ты делала в эти мрачные дни. Я хочу тебя успокоить: обещаю выслать деньги, которые получу в ближайшие дни. Я надеюсь, что мои дела пойдут лучше. Всегда надо надеяться, мой ангел! И если мне придется задержаться в Брюсселе, я организую твой приезд сюда, так как очень скучаю по тебе. Ты мне ничего не пишешь о месье Гарнье и месье Бернаре, которому я отправлю деньги; навести его. Загляни также в мастерскую: не разбил ли он там чего? Я отправил тебе длинное письмо, где расспрашивал о доме, мастерской и обо всём. По-видимому, оно не дошло до тебя. Вообрази себе, моя маленькая Роза, у меня были большие трудности. Около трех месяцев я вообще не работал. Представляешь, как мне было тяжело. Мы поссорились с месье Каррье. И тем не менее дело пойдет. Только нужно, Роза, еще немного подождать. В данный момент у меня нет ни гроша. К счастью, мне помогают аптекарь и один из моих товарищей. Я не представляю себе, как пережил бы это без дружеской поддержки. В предыдущем письме я просил тебя взять мои брюки в ломбарде, не нужно ничего платить. А что месье Тирод? Скажи ему, пожалуйста, что я отправлю ему деньги, как только смогу. Едва ли мы сможем и дальше снимать эту квартиру — слишком дорого. Тем не менее в течение месяца станет ясно, останусь ли я в Бельгии или вернусь. Целую тебя от всего сердца.

Твой друг».

Отправить деньги… А между тем он поссорился с патроном. Причина этой ссоры известна. Каждый вечер после работы он изготавливал небольшие статуэтки для Каррье-Беллёза. У него возникла идея поставить на одной из статуэток собственную подпись и предложить ее скупщику. Его доводы были настолько наивны, что можно было бы даже простить ему подобную бестактность. В самом деле, ведь месье Каррье — мошенник, так как подписывает модели, сделанные руками другого; причем они были настолько искусной имитацией работ мэтра, что тот даже не вносил никаких, даже мелких поправок. Затем произошло то, чего и следовало ожидать: хотя он предложил статуэтку за полцены (25 франков вместо 50), скупщик проявил недовольство и предупредил Каррье-Беллёза, своего постоянного поставщика, а тот пришел в ярость и немедленно уволил Родена.

И вот Роден без работы и, разумеется, без гроша, на содержании доброго друга и аптекаря.

К счастью для него, происходят события, изменившие ситуацию. В Париже после разгрома Коммуны устанавливается относительное спокойствие. Каррье-Беллёз решает вернуться к семье и многочисленным французским клиентам. Он разрывает контракт с бельгийскими работодателями и уезжает в Париж.

Теперь завершением работ по декорированию здания Товарной биржи руководит Ван Расбург. В то же время он решает организовать собственное дело и предлагает Родену стать его партнером. Они уже работали вместе в течение нескольких лет и хорошо знают, на что способен каждый. Они снимают мастерскую в Икселе и заключают контракт, в котором оговорено, что Ван Расбург будет подписывать работы, продаваемые в Бельгии, а Роден — отправляемые на продажу в Париж, а доход они будут делить поровну. Теоретически это были отличные условия, но вскоре Роден почувствовал себя обделенным. Дело в том, что Ван Расбург находил заказчиков на месте, а Роден, пребывая в Бельгии, никого не мог найти во Франции. Так как Роден был куда более плодовит, чем Ван Расбург, и всё время проводил в мастерской, он делал гораздо больше работ без подписи, чем подписанных своим именем. Он с горечью осознавал, что Ван Расбург зарабатывает себе имя на произведениях, автором которых является он сам. Правда, если эти скульптуры и не приносят ему славу, то хотя бы кормят его.

Поэтому сегодня очень трудно определить, какие именно работы этого периода принадлежат Родену. Считается, что он создал скульптурные группы на фасаде биржи — «Африку» и «Азию», кариатид26 и барельефы для интерьера здания. Позже он заявлял, что является автором декоративных фигур во Дворце академий и кариатид на фасадах нескольких домов на бульваре Анспах, но все они подписаны именем его компаньона. Так как Роза оставалась в Париже, Огюст засыпал ее указаниями по поводу скульптур, оставленных в мастерской. Впрочем, эта мастерская обходилась слишком дорого, и ее пришлось освободить. В каждом письме Роден напоминал о том, что глиняные изделия должны быть постоянно накрыты влажными тряпками. Роза добросовестно выполняла все его инструкции. Огюста беспокоило состояние бюста отца Эймара, «Человека со сломанным носом» и особенно «Эльзаски» — выполненного во время осады Парижа бюста Розы с суровым и трагическим выражением лица. И как всегда, всё те же мучительные вопросы о деньгах: «Моя бедная малышка, я не смог отправить тебе деньги, но ты ведь понимаешь, что у меня большие расходы…»; «Напиши мне тотчас же подробное письмо. Я хотел тебе отправить пять франков, чтобы ты устроила скромный ужин, пригласив мадам и месье Пульбеф, но вышлю их в следующий раз. Я хочу, чтобы ты обязательно пригласила их, когда я пришлю деньги». Однажды он отправил ей 65 франков, «из которых 30 для итальянца, который посетит тебя от моего имени, 30 — моим родителям и пять — для тебя, чтобы ты купила себе что-нибудь». О сыне — никогда ни слова. Мать Огюста тяжело заболела во время эпидемии оспы и скончалась так же тихо, как прожила всю жизнь. Так как в доме совсем не было денег, она была похоронена в общей могиле, где именно — никто не знает.