Перекрёстки - Лео де Витт

Космонавт. Ну, ты, говоришь, его проучил?

Официант. Ага!

Космонавт. И больше он к вам не сунется?

Официант. Надеюсь.

Космонавт. Ну, вот, и всё! Чего нервничаешь понапрасну?! (задумчиво) И всё же жаль! Мне нравилось наблюдать за ним вечерами. Он так страстно стучал пальцами по клавишам печатной машинки. Я даже ему завидую.

Официант. Чему завидуешь?

Космонавт. Мы с тобой оба просрали жизнь. А он живёт.

Официант. Так, давай, ты будешь говорить за себя! Я не просираю свою жизнь.

Космонавт. Правда? Скажи, тебе нравится работать официантом?

Официант. Я ненавижу эту работу.

Космонавт. Вот! Ты уже четыре года рассказываешь мне сказки о том, что, вот, ещё подзаработаешь немного и уйдёшь с этой работы заниматься… Чем ты там хочешь заниматься? Музыкой? Живописью? Кино?

Официант. Ты даже не помнишь, какая у меня мечта! А ты, между прочим, один из немногих, кому я открылся.

Космонавт. Видишь, я даже не помню, какая у тебя мечта! Потому, что ты уже много лет мне о ней не говоришь. Только вечно жалуешься на работу. Она сожрала не только всё твоё время, но и все твои мысли. Ты забыл всё, о чём мечтал. Думаешь только о работе — да ещё о какой! — о бестолковом деле, которым никогда в жизни бы не занимался, если бы за это не платили. И, если ты сам до сих пор не пришёл к этой мысли, извини, конечно, но на этой работе ты застрял на всю оставшуюся жизнь.

Официант. Столько умников развелось вокруг! Я смотрю, вам всем легко рассуждать, когда есть капитал за спиной. Что бы ты говорил, не заработай столько бабок за свои рекорды!

Космонавт. Ты забываешь один момент.

Официант. Какой же?

Космонавт. Когда я начинал, у меня не было ни гроша за спиной. Я просто делал, что мне нравится. Надевал шорты с футболкой, старые кроссовки, и выходил на улицу бежать, куда глаза глядят.

Официант. (Долго молчит.) А ты! Почему ты просрал свою жизнь?

Космонавт. Понимаешь, мы постоянно пытаемся быть кем-то: востребованным специалистом, хорошим другом, любящим мужем, благодарным ребёнком. Но правда заключается в том, что человеческая жизнь не ограничивается одной из этих сфер. Жизнь красочна, многогранна. И мы должны стараться брать все её плоды. Раньше я этого не понимал. Для меня делом всей жизни был только спорт. И я не думал ни о чём другом. Друзья звали меня на вечеринки. Я отказывался, не хотел пропускать тренировку. Любимая девушка звала в кино на вечерний сеанс. Я же отказывался, объясняя себе, что нужно выспаться перед завтрашней тренировкой. Родители звали к себе. А я не ехал к ним, понимая, что пропущу несколько тренировок в дороге. И что я имею сейчас?! Друзья меня забыли. Любимая ушла к другому. Родители умерли. И даже спорта, которому я посвятил всю жизнь, у меня больше нет. Я — мертвец.

Официант. Рано ты себя хоронишь.

Космонавт. Уже поздно. Поезд ушёл.

Официант. К нам в кофейню каждый день ходила женщина. Красивая, всегда ухожена и хороша одета. Однажды она исчезла. И зашла только спустя полгода. Только она уже не была красивой, как раньше. Она сильно постарела. Шикарных пышных волос больше не было, вместо этого тюрбан на голове. Кожа её будто высохла. Перед нами сидел другой человек. И, скорее всего, мы бы не узнали её, если бы не та прежняя очаровательная улыбка на лице. Мы спросили её: что же с ней произошло, где она так долго пропадала? Она сказала, что болеет раком. Её слова нас, конечно, ужаснули, но не огорчили: она ведь сидела перед нами весёлая. И мы спросили её: неужели она победила болезнь? Она сказала, что нет. Тогда мы спросили, почему она такая весёлая? Она ответила, что каждая болезнь даруется Богом. И, что, заболев, она приобрела больше, чем потеряла. Мужчина, который ей нравился, переехал к ней, чтобы ухаживать за ней. Дети, про которых она думала, что те забыли её, звонили каждый день и приезжали на каникулах. Благодаря болезни, она поняла, что прожила жизнь не зря.

Космонавт. Она выздоровела?

Официант. Нет, она умерла.

Космонавт. Тогда к чему вся история?

Официант. Уверен, она умерла счастливой. Подумай, может, твоя травма не проклятье, а всего лишь второй шанс зажить по-настоящему. Давай, мне нужно работать.

Официант выбрасывает сигарету и уходит в кофейню. Космонавт задумчиво лежит в гамаке.

Свет на лужайке приглушается.

Картина седьмая

Свет в квартире Платона прибавляется.

Платон так же стоит у окна и смотрит, как на лужайке перед домом в гамаке качается Космонавт.

Платон. Подумать, Мандаринчик, что она мне тут наговорила! Осрамила мои тексты, которые нравятся тысячам людей! Я — один из немногих счастливчиков, кто способен жить на гонорары от литературных трудов. Эта же старая дура обвиняет меня в бездарности! Меня! Да видела бы она, сколько людей читает мои книги! Сколько восторженных отзывов пишут на них! И всё же… (Пауза.) В чём-то она и права. Жил ли я всё это время настоящей жизнью? Получал ли я от литературы тот кайф, что заставлял бы меня забыть обо всём другом? Отдавался ли я этому делу сполна, со всем сердцем? Да была бы моя воля, Мандаринка, я бы давно выбросил эту печатную машину, надел бы спортивный костюм и отправился бежать, куда глаза глядят! Да, мои книги популярны. Но среди кого? Девочек-инстаграмщиц. "Любительниц Ремарка", что сидят за книжкой в кофейне и ни единого слова в ней не понимают. Сколько раз я впадал в апатию, когда читал рецензии и понимал, что эти куколки совсем не улавливают тех смыслов, что я пытался донести. Сколько раз ловил стыд, когда приходил на встречу с читателями и видел толпу этих школьниц-неформалок. И, действительно, ради чего мне жить? Ради чего дальше убиваться за печатной машинкой, чтобы очередная инста-дурочка выложила цитату из моей книги и именно того куска, смысла в который я не вкладывал. Когда там за окном бежит и плещет реальная жизнь! (Смотрит на печатную машинку.) Я больше не буду твоим рабом.

Платон поднимает печатную машину и стопку рукописей и швыряет в окно. Он долго стоит, облокотившись на оконную раму, и старается отдышаться. Затем смотрит на развивающиеся в воздухе листы бумаги.

Платон. Что я наделал?

Платон выбегает из квартиры. В это время на первом