Cold hands, warm heart (СИ) - "Kupidon"

- О господи…

- Сколько тут метров падать?

- Какой-нибудь из катеров должен его заметить…

- Тут все суда строго по расписанию, а сейчас зима – замерзнет быстрее!…

Галдеж и паника среди прохожих множилась и усиливалась, пока находившийся в воде ребенок отплывал все дальше под действием течения и все чаще исчезал под водой, утягиваемый на дно из-за теплой намокшей одежды. В какой-то момент галдеж стал настолько громким, что Лена сжала зубы, а завидев то, как мальчик ушел с головой под воду – ее всю заколотило.

- Лена?… – голос Амели доносился до нее сейчас приглушенно и тихо.

Импульс, схожий с разрядом тока, ударил резко и сильно, заставив Окстон просто сорваться с места и в мгновении ока оказаться на перилах, а после, в свободном падении, навстречу холодной темной воде.

- ЛЕНА!! – Крик Амели прорезался сквозь весь повисший гвалт и был наполнен горькими слезами настоящего ужаса за судьбу девушки.

Дедушка всегда говорил Лене, что в их семье не бывает кого-то без «героев».. Что у них семейным является черта – «геройствовать»… И Окстон никогда не думала об этом всерьез, поскольку всегда оказывала помощь во всяких мелочах всем и каждому, за что в школе и академии ее за это полюбили… но оказавшись в ледяной воде глубокой реки по собственной воле… Лена в полной мере осознала, о чем говорил ее родственник…

Она не знала каким образом, но она смогла не только отыскать ушедшего под воду мальчика, но и вытащить его на поверхность, заставив его сесть к ней на шею. Тот крупно дрожал и кашлял от попавшей в рот воды, но отчаянно и покорно держался за Лену, которая приказала ему не отпускать ее. Зимняя одежда довольно быстро промокла и стала невыносимым грузом вместе с сидевшим на ней мальчиком и вся тяжесть медленно, но упрямо начинала утягивать их вниз, с чем Лена отчаянно пыталась бороться.

Течение Темзы уносило их дальше от моста, с которого они упали и в случае прибытия помощи – их могли не отыскать. Осознавая это, Лена со всех сил плыла против течения, избрав своей целью опору моста, на которой можно было зацепиться руками. Адреналин в крови был для Окстон словно второй жизнью и несмотря на свою ношу в виде мальчика на ее шее и давно потяжелевшей куртке на ее теле, она сумела преодолеть смехотворные в обычных стандартах двадцать метров против течения, где ее руки стальной хваткой вцепились в ржавое кольцо, предназначенное для швартов проплывающих поблизости судов.

Когда адреналин отступил, подарив Окстон так нужные ей мгновения, она поняла, что ее сковывает смертельный холод. Течение покачивало и пыталось снести их, но Лена держалась руками за спасительное ржавое кольцо, зная, что если отпустит его, то ее жизнь и жизнь мальчика будет окончена. Но не это пугало Лену и вводило в ужас, после того, как волна импульса прошла, а то, сколько ей осталось жить, будучи находясь в воде с такой низкой температурой. Лишь после того, как адреналин отступил – сердце в груди усилило свои удары до пугающих амплитуд, а ее дыхание стало прерывистым, а ее нещадно колотило от холода.

- Д-держи м-меня и не отпуск-кай… - выдохнула Лена судорожно и получив напуганное – «Хорошо» со стороны мальчика, она дрожащей рукой стянула свой шарф, после чего, дрожа всем телом, привязала себя к кольцу, затянув ткань как можно сильнее.

Лена уже понимала, что не успеет помочь себе, даже если кто-то уже был в пути, но мальчик, сидящий на ее плечах, имел на это все шансы, находясь в воде лишь ногами… в какой-то момент в глазах Окстон потемнело и она безвольно закрыла их…

Амели в своей жизни плакала множество раз, особенно, когда познакомилась с Жераром и стала сталкиваться с бесконечным потоком смертельных опасностей в его роли. В какой-то момент слезы из-за беспокойства за его судьбу себя исчерпали, попросту привыкнув к его частым выходкам, из которых он всегда выбирался живым. Но когда на ее глазах Лена прыгнула в воду – внутри нее все тут же оборвалось и вылилось в искренние горячие слезы, наполненные страхом и отчаянием…

- Вызывайте спасателей!

- Твою мать, сколько девке лет вообще??

- Надо вытаскивать их!

- Как ты собрался делать это??

Непрекращающаяся паника, замершая над мостом, стала причиной привлечения внимания того, кого здесь ожидали увидеть меньше всего…

- Разойдись!! – громовой голос Джека Моррисона заставил всех изумиться и мгновенно разойтись прочь, а заслышавшая его Амели мгновенно кинулась к нему:

- Джек!? – Задавать вопросы о том, что он делал в Лондоне и как оказался здесь было глупо и все, что только от нее донеслось: - В воде… ребенок и девушка!…

- Амели… - узнав возлюбленную своего товарища и выслушав ее объяснения, тот мгновенно кинулся к перилам, увидев внизу, у самой опоры, фигуры пострадавших.

Джек, одетый в готовый боекомплект, не раздумывая бросился на помощь. Зацепив крепкий трос за перила, предназначенный обычно для подъема на разного рода высоты, Джек решительно спустился вниз. Несколько мгновений гробовой тишины казались для Амели самыми долгими в ее жизни. Когда же послышался звук сматывающегося троса, вся паника замерших на мосту людей сменилась восторгом и ликованием.

- Отойдите! – приказал Моррисон, отпуская с плеча непострадавшего, но замершего и испуганного мальчишку, в то время как на его руках безвольно лежала практически посиневшая Лена, при виде которой сердце Амели пропустило несколько болезненных ударов. – Вызовите «скорую», быстрее!

- Джек, она дышит?? – первое, что спросила Амели у солдата и, получив неоднозначный тяжелый взгляд агента, ее всю мелко затрясло. – Джек!

- Она пробыла в воде слишком долго… - проговорил он тяжко, избавляясь от своего теплого плаща и кутая девушку в нее, предварительно избавив ту от давно промокшей куртки. -…мы должны дождаться «скорой»…

***

Лена еле смогла открыть глаза – казалось, что веки были налиты свинцом, впрочем, как и все конечности. В глаза ударил яркий и неприятный свет, который ясно дал понять Окстон, что она в больнице. Мысль подтвердилась, когда до носа донесся характерный запах лекарств…

Когда глаза постепенно привыкли к яркой белизне окружения, Лена начала осматривать окружение, окончательно закрепив свое местоположение. Она действительно была в больнице. И судя по всему, в какой-то дорогой, что выражалось в просторную палату, диванчику у одной из стен, возле которого также стоял столик со свежими журналами и фруктами. Повертев головой, Лена увидела подле своей кушетки тумбочку, на которой стоял пышный букет цветов, множество записок, рисунков и газет…

Когда двери в палату открылись и на пороге появилась Амели, радости Окстон не было предела, собственно, как и у самой француженки, которая, заметив пробуждение англичанки, тут же кинулась к ней. От нее посыпались различные слова на французском, глаза были полны радости и одновременного укора, пока все это не прервалось тем, что она поддалась вперед и принялась осыпать звучными поцелуями все лицо Лены. Когда та ее отпустила, на лице Лены, несмотря на ноющую боль в теле, расцвела глупая, но счастливая улыбка, пока кожа красовалась теперь в небольших разводах темной помады, а нос заполнил чарующий аромат изысканных духов.

- Ты… ты… - начала Амели, сжав губы в тонкую полоску и снова прильнула губами к лицу англичанки. -…самая… - «чмок» -…безумная…-«чмок»-…отважная…-«чмок»-…глупая девчонка…-«чмок»-…героиня чертова…

- Я… поняла… - хрипло прошептала Лена и несмотря на малую эйфорию от посыпавшегося на нее града поцелуев, Окстон немало удивилась тому, как охрип ее голос. Всему виной, очевидно, была конечно ледяная вода… -…ого, голос как у Аль Пачино… м-мальчик в порядке?..

- С ним все прекрасно. – Успокоившись ответила Амели и подала Лене рисунки, которые она хотела сама рассмотреть до ее прихода сюда. – Он бывает здесь с мамой каждый день и приносит тебе рисунки.

- Сколько я в больнице? – С небольшим стоном боли спросила Лена, но не смогла не улыбнуться от немного кривых, но старательных рисунков мальчика, где он описывал свое спасение.