Нимб для президента - Артур Луазо

Справедливости ради надо отметить, что отнюдь не всем зависимость от эгрегора вредит в жизни, и особенно в её материальной части. Но собственной воли и умения критически воспринимать происходящее вокруг такие люди обычно лишаются, превращаясь в запрограммированных зомби-биороботов.

Довольно часто религиозные эгрегоры проявляют свою мощь совершением чудес: слепые прозревают, хромые начинают ходить, вылечиваются неизлечимо больные. Случаи эти, в подавляющем большинстве своём, происходят в особо почитаемых храмах, при большом скоплении народа, вблизи реликвий, таких, как иконы или раки с мощами святых. Ведь именно при таких условиях эгрегор и набирает особенную силу, а святыни в данных случаях выступают просто аккумуляторами или проводниками эгрегориальной мощи…

Одним из самых показательных примеров использования мощи христианского православного эгрегора является тот исторический момент, когда перед самой войной Сталин инициировал восстановление церкви и начал активно сотрудничать с иерархией РПЦ в работе с силами созданного ранее христианско-языческого эгрегора, получившего название «Православие». Нет никаких сомнений в том, что Иосиф Джугашвили, сам бывший семинарист и вообще разбирающийся в эзотерике человек, был, по некоторым сведениям, и посвящённым жрецом старославянского православия, очень высокого ранга. И он-то хорошо понимал, что эгрегор марксизма не сможет оказать никакого деятельного сопротивления созданному хозяевами Гитлера и им самим эзотерическому эгрегору магов, причисляющих себя к арийской школе, но, на самом деле, таковыми не являющимся. Есть упоминания о том, что многие чудеса на поле битвы случались после того, как там предварительно побывали священники с особенно сильными иконами. Может быть, Советский Союз и выстоял только благодаря Вере, не утраченной ещё советским народом, как бы нелепо и ни звучало сочетание слов «Бог и Советский».

Всеми более или менее значимыми эгрегорами управляют люди, явно или по умолчанию, иногда даже не осознавая своей роли. Только посвящённые адепты, знахари и маги, среди которых попадаются и высшие церковные иерархи, понимают, какие возможности даёт им контроль по управлению эгрегорами. Ведь, по большому счёту, каждый человек, так или иначе, подвержен воздействию различных эгрегоров. И пугаться этого не надо, так как зачастую они могут быть очень полезными. Например, многие ученые, такие как Ньютон, Менделеев, Тесла, совершали свои открытия именно под воздействием эгрегоров, получая оттуда озарения. К сожалению, люди могут быть подвержены влиянию и антагонистичных между собой эгрегоров, а это может приводить к серьёзным жизненным сбоям, болезням и даже сумасшествию.

Лишь ничтожное количество людей на Земле могут считать себя независимыми от каких-либо эгрегоров, одновременно умея управлять любым из них. Есть определённая версия, что люди эти – и не люди вовсе, а выходцы из очень древних времён, носители чудовищных по своей силе знаний и умений, и их всего двадцать два человека (не совсем человека).

Понять пользу или вред влияния эгрегора человек может, только обратившись к иерархически наивысшему управленцу – Богу, при этом стараясь не путать Бога с созданным людьми его образом, вокруг которого обязательно появляется эгрегор. Только Бог полностью знает всё и всё может, только Он разрешает или ограничивает действие всего в этом мире, в том числе и эгрегоров. Будьте с Богом!»

Статья оказалась достаточно большой, и епископ, закончив её, обнаружил, что провёл за чтением больше часа. Он задумчиво потеребил свою бородку, несколько раз вздохнул, наморщив лоб, а затем решительно начал набирать на клавиатуре тексты посланий, которые он разослал нескольким респондентам, приложив файл со статьей. Потом опёр голову на руки и, устремив свой взор в пространство, задумался:

«Проблема, видимо, в том, что мы просмотрели какое-то изменение в развитии взаимоотношений людей и Мироздания. Созданные нами эгрегоры, ограниченные скрытыми знаниями и ложными идеалами, в какой-то момент обычно достигали своей точки насыщения, и люди, переставая им верить, легко освобождались от их влияния. Просто стало слишком много людей, слишком много информации, а значит и существенно, я бы сказал в разы, увеличилось количество нами не контролируемых эгрегоров. М-да…

А может быть, мы всё-таки неправильные чертежи выбрали для стройки? Может, Архитектор ошибся? Ведь чем более техногенным и информационно насыщенным становится общество, чем больше совершается научных открытий, не связанных никакими нравственными ограничителями, тем большая возникает вероятность очередной Катастрофы, вызванной смещением равновесия, или победы энтальпии в её извечной борьбе с энтропией. Кто это писал? Кажется, Стругацкие? Мы пока, конечно, уравновешиваем этот фактор всяческими финансово-экономическими, историческими и информационными небылицами, но что это за стройка такая, где всякий раз здание кренится и грозит развалиться, а мы вынуждены привешивать на него всё новые противовесы. Такое бывает только там, где фундамент гнилой. Может быть, всё-таки, начать строить заново? Ладно, пока будем делать то, что умеем», – и, отринув крамольные мысли, Евпатий нажал кнопку переговорного устройства, выведенного в здание монашеских келий:

– Отец Савватий, возьмите отца Сергия и зайдите ко мне безотлагательно.

Когда оба вызванных им монаха появились в кабинете епископа, он сказал им следующее:

– Ну что ж, братья, пришла пора выполнять то, о чём я вам говорил. План действий у вас есть, мы его уже обсуждали. Главное, что вам обязательно нужно сделать, и на этом необходимо особенно сосредоточиться, – это изъять «Нимб» и его изобретателя. Их доставите сюда. Вопросы?

– Вопросов нет, – одновременно ответили оба монаха. – Благословите, владыко!

– Господь благословит! Во имя отца, и сына, и Святого духа, аминь.

– Аминь.

Эвниар подкрадывался к Архитектору, изо всех сил стараясь оставаться невесомым и незаметным, как легчайшее дуновение ветра, едва касаясь ногами мраморных плит редчайшей, розовой с голубыми и золотыми прожилками расцветки. Он буквально струился лёгким невесомым облаком, блокируя могущие выдать его поля, в том числе и тонкую струйку родовой эгрегориальной принадлежности (в прошлый раз Архитектор поймал именно эту ниточку). Кажется, на этот раз получалось. Архитектор, одетый, как всегда, в ослепительно белый хитон, стоял, облокотившись на перила, в расслабленной позе человека, занятого одним из самых приятных дел – наблюдением за непостижимой мощью океана, крутыми волнами ударявшего о скалистый берег Острова Творения. «Наконец-то!» – проскользнула ликующая мысль у Эвниара, когда до Архитектора оставалось не более двух-трёх шагов. – «Наконец-то мне это удалось!» Восторг Эвниара был легко понятен. Ещё ни разу на протяжении всего времени обучения у Архитектора Эвниару не удавалось незаметно подобраться к Учителю, а ведь Эвниар был лучшим Неосязаемым во всей Метрополии. Множество заговоров, как среди недовольных своим положением Стражей кольца, так и среди Магов среднего дивизиона, удалось раскрыть именно благодаря ему – самому талантливому за последнюю тысячу циклов выпускнику Школы Неосязаемых. И это не говоря уже о бесчисленном количестве шпионов от Ариев, которые попадались при попытке просочиться через Кольцо Равновесия только потому, что не замечали тень на Точке входа…

– Ты знаешь, Эвниар, – вдруг, не оборачиваясь, произнёс Архитектор, когда до него оставалось всего полшага, – глядя на океан, я иногда думаю: а что, если не будет никакой Катастрофы? Никак не могу заставить себя поверить в конец бесконечного… Как там Большой портал?

– Стройка подходит к концу, Учитель, – почтительно произнёс вставший рядом, разочарованно вздохнувший Эвниар.

– И в чём я ошибся на этот раз?

– В этом, – Архитектор кивнул на парящий в воздухе экран новомодной поделки Технологов – «Седьмой странник» (искусственный интеллект с зачатками магических возможностей, прекрасно помогает в развитии способностей дальних полевых перемещений, стоит, как небольшой дворец). – Ты в нём отразился, – Архитектор хрипло рассмеялся.

– Я думал, Учитель, ты скептически относишься к этим безумным идеям Технологов, – несколько укоризненно сказал Эвниар.

– Относился, Неосязаемый, а теперь вот решил пересмотреть своё отношение, – пожал плечами Архитектор. – Я бы не стал Архитектором, если бы бездумно отметал всё новое, не проверяя его на практике. А в этой штуке что-то есть, жаль, что времени у нас осталось совсем мало… Здесь… – поправился Архитектор, ибо не хотел накликать беду, ведь Там времени должно быть в изобилии, главное было – достичь этого Там.

– Может быть, Учитель, мы зря подняли панику? Может быть, всё-таки, прав Верховный Хранитель? – Эвниар и сам не верил в то, что говорил, но иногда (довольно часто, надо сказать) ему очень хотелось, чтобы все сведения о грядущей Катастрофе оказались фарсом, злой шуткой Лемурийцев. Но, увы, пока, к сожалению, всё шло согласно древним предсказаниям Лемурийцев, найденным одной из экспедиций Искателей. Сначала стали возникать существенные сбои в полях Эолы, потом мигрирующие птицы и рыбы начали сбиваться со своих извечных маршрутов, а весь последний цикл Ра один за другим просыпались заснувшие давным-давно вулканы. Даже Дети Посейдона, которые никогда не ошибались, стали всё чаще приплывать не туда, куда плыли, а это, на взгляд Эвниара, было самым тревожным из всех неприятных знаков. Кроме того, за несколько последних циклов Лилит было зафиксировано множество сбоев при дальних полевых перемещениях, причём многие из них заканчивались гибелью Атлантов. Смотрители тревожно сообщали о всё более нарастающих по интенсивности движениях под земной корой, да и сам Эвниар чувствовал, что идёт что-то страшное, сокрушительное, нечто, что может смести их древнюю цивилизацию с Эола легко и непринуждённо, так, как набегающая на песчаный берег волна смывает рисунок на песке – без следа и воспоминаний. Да и выживет ли сама Эола?