Камень Грёз - Кэролайн Дж. Черри

такт его шагам и даже тогда, когда он остановился.

– Жалуют ли здесь странников? – спросил юноша.

– Всегда, – ответил Барк. – Всех, кто находит сюда дорогу. Издалека ли ты?

На мгновение юноша смутился. Он обернулся, словно отыскивая дорогу, по которой пришел.

– Я шел по тропе. Я думал, она сократит мой путь через холмы.

– Ну что ж, – сказал Барк. – Одни тропы бывают короче, другие длиннее. В холмах в наше время неспокойно.

– Я видел там всадников, – рассеянно заметил арфист, указывая на холмы. – Но они проехали своим путем, а я пошел своим, к тому же я пел по дороге, чтобы они меня ни с кем не спутали, – или к арфистам теперь не испытывают былого почтения в землях Кер Донна?

– Если ты идешь в Кер Донн, то ты сбился с дороги.

Теперь на лице мальчика появился испуг, не то чтобы сильный, а так, тревога.

– Я пришел из Донна. Значит, это земля Ан Бега? Я не думал, что она простирается так далеко в холмы.

– Это свободный хутор, – сказал Барк и рассмеялся, обводя рукой дом у подножия холма, золотистую стерню, сады и всю широкую долину. – И если попросишь, Эльфреда, моя жена, даст арфисту кружку эля и место у очага. А если ты любишь медовые лепешки, так и их у нас всегда достаточно. Скага, проводи парня.

– Сэр, – промолвил арфист, приходя в себя и становясь очень учтивым, и отвесил Барку поклон, словно тот был настоящим господином. Он поправил ремень своей арфы и, бросив пару тревожных взглядов туда, откуда он пришел, зашагал по склону холма вслед за Скагой, и шаг его снова делался все легче и пружинистей.

– У тебя дурные предчувствия, – сказал Нэаль Барку, когда арфист отошел на достаточное расстояние. – Ты никогда не спрашивал ни о чем ни меня, ни Кэвина. Кто он? И что он за человек?

Барк продолжал смотреть вслед юноше, облокотившись на жердину, и на лице его больше не было смеха, ни крупицы.

– Сбившийся с пути. Он сказал – Кер Донн. Но сердце его закрыто.

– Он лжет? – спросил Кэвин.

– Нет, – ответил Барк. – Разве может арфист лгать?

– Арфист такой же человек, – возразил Кэвин, – а люди лгут с незапамятных времен.

Барк испытующе взглянул на Кэвина, его шевелюра, переходящая в бороду, полыхала на ветру, как костер.

– Значит мир стал дурным местом, если это так. По крайней мере, этот не лжет. Это меня не пугает.

– А если он потом начнет петь о нас песни в Ан Беге? – спросил Кэвин.

– Они могут искать нас сколько хотят, – ответил Барк, пожав плечами, и снова взялся за жердину. – Зато у нас будут песни. Может, нам хватит их на целую зиму, а может, и нет.

И Барк сам запел, что он делал всегда, когда не хотел обсуждать какую-нибудь тему.

– Хозяин Барк, – недовольно начал Кэвин, но Нэаль взял другой конец жердины и молча поставил ее на место, так что все еще ворчавший Кэвин был вынужден склониться, чтобы укрепить жердь.

В этот вечер за столом под звездами действительно звучали песни. Арфист исполнял их на своей простенькой старенькой арфе, радуя детей веселыми припевками, сочиненными специально для них. Но пел он и великие песни. Одна была сложена о славной битве при Эшлине: он пел о короле и Нэале Кервалене, пока сам Нэаль, уставившись в свою кружку, ждал только одного – когда она закончится. У многих на глазах выступили слезы; лишь Барк и Эльфреда сидели, взявшись за руки, тихо слушали и держали свои мысли при себе. Нэаль горестно ссутулился и сидел с сухими глазами, пока не прозвучал последний аккорд. Тогда Кэвин громко откашлялся и предложил арфисту эля.

– Благодарю тебя, – сказал юноша – он назвался просто Фианом. Он отхлебнул из кружки и задумчиво ударил по струнам. – Ах, – промолвил он, позволив замереть звукам, и снова поднял кружку с элем. Он прильнул губами к краю, поглядывая на собравшихся и утирая пот с разгоряченного лба, а потом снова взялся за арфу.

Гаснет искра,Дуют ветра,Камень бесплоден и гол.Меркнет звезда,Все – суета,Пока ты себя не обрел.

А потом дрожь пробежала по Нэалю Кервалену, и пальцы его сжали кружку, ибо далее речь шла о мальчике-короле.

– Это – опасная песня, – сказал Кэвин.

– Так, – ответил арфист. – Но я знаю, где ее можно исполнять. К тому же арфист священен, не так ли?

– Нет, не так, – хрипло ответил Нэаль и поставил свою кружку на стол. – Прежде чем разрушить стены, они повесили Коэннаха, королевского арфиста при дворе Дун-на-Хейвина. – Он уже поднялся, чтобы выйти из-за стола, но вспомнил, что это не его стол, а Барка и Эльфреды, и он не имеет права покидать его в гневе. – Это все эль, – робко промолвил Нэаль, опускаясь на место. – Спой что-нибудь повеселее, мастер-арфист. Спой что-нибудь для детей.

– Хорошо, – ответил арфист, бросив на Нэаля внимательный взгляд и поколебавшись. – Я спою для них.

И он запел веселую живую песенку, но она отозвалась совсем иначе в сердце Нэаля. Нэаль посмотрел на Эльфреду и Барка и, убедившись, что те не обидятся, поднялся со скамьи и направился во тьму к амбару, где музыка звучала в ночи приглушенно и смутно, а смех был еле различим.

Там он прислонился к загону для скота, и ночь показалась ему холоднее, чем была на самом деле.

– Поют, – прожурчал голос.

Нэаля напугал его высокий и странный звук, донесшийся из стога сена, хотя он и догадался, кто это.

– Не суйся не в свои дела, – сказал он.

– Нэаль Кервален.

Его снова пробрал озноб – откуда существу было известно его имя?

– Есть здесь стог сена, в котором ты еще не прятался? – промолвил Нэаль. – Как не стыдно.

– Нэаль Кервален.

Дрожь стала сильнее.

– Позволь мне просто…

– Позволить что, Нэаль Кервален?

Нэаль, дрожа, отшатнулся в сторону, готовый бежать куда угодно от этих навязчивых вопросов.

– В доме пируют, – промолвил Граги. – А мне что?

– Я позабочусь, чтобы тебе поставили тарелку.

– И эль.

– Самую большую кружку.

Граги, косматый, с запутавшимися клочками соломы в шерсти, выбрался из стога и залез в темноте на ограду.

– Этот арфист не видит, – промолвил Граги. – Он сидит и играет, и временами взор проясняется у него, но чаще – нет. Твоя судьба привела его сюда, Нэаль Кервален. Он пришел ради тебя. Он обречен. Его приход – твоя удача и несчастье для него самого.

– Что сделало тебя таким мудрым? – с трепетом спросил Нэаль.

– Что сделало тебя таким слепым, человек? Когда ты пришел сюда, от тебя самого разило Ши.

Нэаль начал отворачиваться, но вдруг замер, и сердце его похолодело. А Граги спрыгнул с ограды и побежал.

– Вернись! – закричал Нэаль. – Вернись сюда!

Но Граги никогда не возвращался. Он растворился во тьме и исчез, по крайней мере, до тех пор, пока ему не выставили лепешки и эль.

Совсем поздно тем же вечером у очага собралась гораздо