Алмазный меч, деревянный меч (Том 1) - Ник Перумов

Среди посетителей таверны оказался и проехавший утром через южные ворота веселый парень с пепельными волосами. Взгляд его, скользнувший по надменному волшебнику, выражал то же, что и у остальных гостей — невольный страх и откровенную зависть. И только самый лучший из имперских трагиков, несравненный Тит Оливий, да и то вряд ли, сумел бы заподозрить в этих эмоциях нечто наигранное. Пепельноволосый сидел над большой глиняной миской плова, запивая его дешевым пивом; он хохотал плоским и сальным шуткам соседей, сам отмачивал такие же, щипал старательно повизгивавших служанок и вообще ничем не выделялся из толпы. В ней он был неуязвим, слит с нею, растворен, совершенно неразличим. Любой взгляд скользил по нему, точно крюк по воде — зацепиться не за что.

Сегодняшнее задание оказалось слишком легким. Следить за надутым, чванливым болваном, до ушей напичканным заковыристыми заклятьями и оттого презирающим весь остальной мир, было не работой, а одной сплошной насмешкой.

«Ишь, расселся. Адепт Ордена Арк. Что, что ты хочешь доказать и кому, глупый? Колдунов боятся и ненавидят — ты ничего не знаешь об этом? Когда исчезли Дану, ушли еще глубже под землю обреченные на медленное вымирание гномы, отгородились непроницаемыми завесами холодные гордецы-эльфы, оказались оттесненными в бесплодную тундру гоблины, орки, тролли и прочая Нелюдь, вместо них стали ненавидеть колдунов. Это ведь так естественно. Людям просто необходимо кого-то ненавидеть. Не станет колдунов — примутся за рыжих, или там горбоносых, или южан, или веснушчатых. Такова уж природа, и против нее не попрешь. Ну а раз так, умный человек сделает все, чтобы ни в коем случае не оказаться среди тех, против кого обернулась судьба. Совесть? Тут кто-то вспомнил про совесть?.. Скажите это крестьянкам, которые рожают детей на продажу, чтобы хоть как-то прокормить остальных».

Молодой парень с незапоминающимся, стертым лицом, в поношенной куртке и добротных, но отнюдь не новых сапогах сидел на лавке среди десятков таких же, как он. Так же, как они, он пил, ел, сквернословил, богохульствовал, не забывая потребовать себе и, в свою очередь, ближайшим соседям небольшую пузатую бутылочку местного кислого вина.

С адептом Ордена Арк он, кстати, сходился в одном — оба ненавидели хмельное.

Да, он хохотал, перешучивался со служаночками, что-то отвечал на полупьяную болтовню соседей, но при этом чуткие его уши слышали все, что говорилось даже в самом дальнем углу заведения, даже приглушенным полушепотом — хотя какие там тайные разговоры, когда угрюмой черной тумбой рядом высится волшебник из Арка?

В это самое время настал черед распахнуться и западным воротам Хвалина. Распахнуться для того, чтобы впустить внутрь длинный торговый караван гномов.

Нескончаемая вереница тяжело нагруженных пони уныло трусила по широкой, наезженной дороге (Особый декрет Императора воспрещал подземному племени пользоваться повозками). По обочинам шагали погонщики, грузчики, приказчики и прочие, кому и должно сопровождать караван. Каждый гном — низкорослый, коренастый, бородатый — носил на шее грубую деревянную бирку размером с доброе полено (Особый декрет Императора воспрещал хождение гномов без оных. Бирка означала уплату солидной пошлины за проход в земли людей). Безоружные гномы угрюмо месили пудовыми башмаками осеннюю грязь; караван тащился, словно похоронная процессия.

Охрану его составляло три десятка городовых орков, из того немногого числа, которым разрешено было остаться в имперских пределах, когда стало ясно, что охранять караваны гномов, как ни крути, а все-таки надо. Для немногих счастливчиков было сделано исключение. Правда, все они тоже носили бирки и платили тяжелый налог, однако это было лучше медленного умирания в бесплодной тундре.

Из оружия оркам оставили лишь дубины. Все стальное было строго-настрого запрещено. Предполагалось, что от серьезной опасности торговцев уберегут посты магических Орденов, а отбиться от разбойников можно и палицами.

Процессия остановилась перед воротами, и старшина орков, здоровенный, ражий детина, плосколицый, широкоглазый, с подпиленными клыками (еще одно унижение, которое пришлось вытерпеть ради заветной службы), шагнул к достопочтенному начальнику каравана Сидри сыну Стурле из колена Дромаронгов.

— Пришли-пришли. — Орк протянул широченную раскрытую ладонь. — Давай-давай, плати-плати. Как договорено.

— Не обижу, Тилли, — прогудел дородный гном, с достоинством оглаживая бороду, тщательно заправленную за широкий пояс (эх, где они теперь, знаменитые на весь свет украшенные самоцветами царские пояса гномов? В сокровищнице Императора, отданные как часть выкупа…). — Иль впервой ходим?

— Нет-нет. Но — как знать, тудыть-растудыть? — орк жизнерадостно осклабился.

— Тудыть… Самого бы тебя в эту тудыть… — ворчал Сидри, отсчитывая положенное. Над каждой монетой он испускал глубокий, полный искреннего отчаяния вздох.

— Ладно-ладно. Скупись — не скупись, — подбодрил гнома Тилли.

Орк и гном говорили между собой на общеимперском; в старину эти два народа не раз сходились между собой в жестоких стычках, и лишь понесенное и теми и другими поражение от людей заставило их если и не забыть старые обиды, то, по крайней мере, терпимее относиться к самому факту существования иных рас. Правда, языки друг друга они учить по-прежнему не желали, пользуясь самым распространенным и простым диалектом, широко разошедшимся по всей Империи, от внутренних морей до Окраинного Океана.

— Эхе-хе… Ну и времена настали распроклятые… — продолжал тем временем вздыхать Сидри. На глаза ему то и дело попадалась надпись на воротах крупными кривыми рунами, да вдобавок еще и с ошибками. «Входт ельфам, данам, оркам и гнумам толко с биркай!»

Начертанная мелом надпись изрядно устарела. Уже много десятилетий Дану не посещали Хвалин по собственной воле, пусть даже и с бирками инородцев, а лишь в качестве рабов, чтобы быть проданными на пыльной площади невольничьего рынка. Однако устав есть устав, и неграмотные стражники каждый день согласно циркуляру старательно подновляли надпись, сверяясь с замусоленным оригиналом. Изменить ее никто не озаботился.

Тилли вовремя толкнул разворчавшегося гнома в бок. Ворота раскрылись. Сопя, появился толстый начальник таможни. Стражники приступили к досмотру.

Ничего особенного в самой процедуре не было. Караван гномов — это тебе не южные купцы, чей приход возвеселяет сердца доблестной стражи. Это южане везут тонкие вина и фрукты, ткани и украшения, благовония и ковры — гномы-шномы же тащат железные крицы, тонкий, ювелирный уголь для тиглей, заготовки лемехов, дверных петель, борон, скобы, гвозди, необработанные камни для поделок — словом, не поживишься.