Пленница с хвостом - Кристина Юрьевна Юраш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И в этот момент этот страшный мужчина ударил кулаком по столу так страшно, что она сжалась и… Его судьба была решена.
— Казнь! — произнес красивый мужчина, глядя на нее странным взглядом. Той же ночью ее связали и повезли в карете, чтобы втолкнуть в новую камеру, где уже стояла роскошная кровать, цветы, но не было ни единого оконца.
Решетка была сделана из чистого железа, чтобы фэйри не могла к ней даже прикоснуться.
Тогда она чудом успела бросить заклинание, сделав так, что теперь ни одна, ни человек, не смел прикоснуться к этой решетке без ее разрешения.
Ее палач стоял перед ней на коленях, склонив голову, и молил о любви. Он умолял любить его, стать его. Он готов был умереть за один ее поцелуй. Но выпустить — никогда. Он шептал со слезами, что готов носить ее на руках, целовать каждый пальчик, надевать туфельки, чтобы каждую ночь упиваться ею до потери сознания. Он обещал ей неземное наслаждение, сделать ее самой счастливой женщиной на свете. Только за то, что каждую ночь он будет гладить изгибы ее тела и покрывать поцелуями ее хрупкие плечи.
Но магия решетки сдерживала страстный пыл.
Где–то наверху плакал маленький ребенок и слышался женский голос: «Папа занят! Папа работает!».
— Бесстыдница, — иступлено задыхался инквизитор, стоя на коленях перед клеткой. — Он протягивал ей подарки, кричал, плакал, стонал, злился, но прекрасная перепуганная фэйри боялась его до судорог. — Я убью тебя! Уничтожу! Своими руками! Или… буду любить вечно…
«Папа занят! Папа работает!», — слышался все тот же женский голос. Теперь в нем появилась непередаваемая горечь, словно сердце бедняжки чувствовало, что ее больше не любят. И не полюбят никогда.
— Моя богиня, почему ты так жестока со мной? — шептал мучитель, сидя возле стены. Его светлые волосы разметались по плечам. Всегда строгий, с иголочки черный камзол, был расстегнут. А взгляд, которого она боялась больше всего на свете, теперь выражал отчаянную невыразимую муку страстной и горькой любви.
Он смотрел на нее, словно опьяненный, ловил каждое ее движение и умолял, умолял, умолял.
Изредка, когда в доме было тихо, она могла разобрать слова, доносившиеся откуда–то сверху.
— Мадам! Как вы себя чувствуете? Смею надеяться на скорейшее выздоровление! А сейчас вернитесь в постель. Доктор сказал, что вам рано еще вставать! — слышался спокойный и равнодушный голос наверху.
А потом развались шаги, от которых вздрагивало перепуганное сердце. И все начиналось сначала.
Но сейчас магия слабела. На первый взгляд это было невозможно увидеть. И лишь внимательный человек, строго следящий за заклинанием на прутьях, обратил бы внимание, что магический свет стал не таким ярким, как раньше. А, значит, скоро наступит конец.
Глава одиннадцатая. Солнце
Великий Инквизитор, к своему неудовольствию, вынужден был часто пропадать на службе. То подлые гномы — рудокопы взорвали шахты, которые считали своими. То вся деревня переполошилась из–за проделок какой–то шаловливой фэйри, решившей сделать жителей невидимыми. То какой–то волшебник — недоучка возжелал почувствовать себя великим магистром, и заключил сделку с демоном. Или того хуже! Маститый магистр не мог поймать убежавший от него результат секретного эксперимента до того, как тот поймал кого–то из случайных прохожих.
Тысячи вспышек магического насилия превращались в стопки жалоб на столе Великого Инквизитора. И на все жалобы нужно было реагировать. Причем, незамедлительно!
Король, ценивший превыше всего покой в королевстве, нищих красавиц, которых любил выдавать замуж и маленькие булочки с шоколадом, требовал ежедневного отчета обо всех магических происшествиях.
Поэтому юный лорд Инкрис видел отца так редко, что впору забыть, как он выглядит. Тайные собрания сменялись срочными донесениями, жалобы и подозрения — трясущимися на стульчике очевидцами.
Но ключ суровый отец держал всегда при себе, храня, словно талисман. Если и была вещь, за которую Великий Инквизитор был готов отдать жизнь, так это был тот самый ключ от его сердца.
— Вы опять не слушаете! — послышался строгий голос учителя. У него на бакенбардах стало в два раза больше седых волос. — Неужели вам так и не интересна история этого мира? А вы, как будущий Великий Инквизитор, обязаны знать ее! Как вы думаете, для чего Великому Инквизитору ва–а–ажно знать историю мира?
— Наверное, для того, чтобы брать книгу, садиться в казематах и нудно читать ее вслух, пока из камер не будут доноситься крики: «Прекратите эту пытку!», — ответил голос из–за парты.
И эти два месяца ему рассказывали про то, что хороших фэйри не бывает, учили распознавать древние чары, снимать заклинания и даже противостоять чарам. Пока что только в теории.
— Так вот, люди завоевали этот мир. И теперь распоряжаются им по праву победителей! Закон. Порядок. Безопасность! Прошла уже целая тысяча лет с того момента, как мы перебрались в этот мир. И сейчас идет тысяча сто двадцать шестой год с момента закрытия Великого Портала. И вы должны гордиться тем, что несете великую миссию по защите людей от магии, однажды погубившей наш родной мир! И от магии, которая есть в этом мире. Но я не вижу, чтобы вы гордились этим…
Внезапно учитель замолчал, видя, что чувство гордости так и не переполнило юного инквизитора.
— Нет. Я так не могу! — захлопнул нуднейшую книгу учитель. Он потер переносицу и осуждающе–близоруко посмотрел на юного ученика. Тот сидел и хмурил брови, глядя в окно. — Никакое жалование не стоит моих нервов! Чему я вас учил? Вы должны быть расчетливым, внимательным, хитрым, умеющим заметать следы, но при этом мужественным, готовым идти на риск! Но, поверьте моему опыту, вы слишком простодушны и наивны! К тому же неприлежны и рассеяны!
Учитель прокашлялся, нервно собирая свои книги и свитки в саквояж.
— Поэтому, позвольте откланяться! Я переговорю с вашим отцом! Пусть ищет другого учителя! Или усыновляет другого ребенка! — вздохнул учитель, смерив взглядом своего ученика.
Потом гнев стал спадать. Старик подумал и вздохнул.
— Понимаете, мир не для таких простачков, как вы. Чтобы сражаться с магией, нужно быть… хитрее, умнее, расчетливей. Вы должны все запоминать досконально! Каждую деталь! Вы меня слышите? — предпринял учитель еще одну попытку. — Вы прочитали те книги, которые я
