Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур

— Похоже, я слишком зажился на этом свете, — прогнусавил старый Хокси, — если капитанам больше нельзя никого ограбить.

Множество голосов поддержали его недовольным гудением. В песочных глазах Гарра Аттена вспыхнула искорка гнева.

— Дурачье! У нас появился шанс стать настоящим звездным королевством, а не приютом для беглецов. Такой шанс, какого не было ни у кого и никогда. А вы хотите отказаться от него ради грабежа. Нет, я запрещаю вам.

— Ты все еще не рассказал нам, как собираешься этого добиться, — проворчал кто-то.

— Я все расскажу, когда уже не будет опасности, что кто-то из вас проболтается, — жестко ответил Гарр. — А пока ждите!

Мейсон видел, что упрямые капитаны недовольны ответом. Но никто не решился бросить вызов грозному гидрианцу. Пришлось поверить Гарру на слово.

Но что задумал Гарр Аттен? Почему он уверен, что звездные короли признают основанное им королевство? Мысли Мейсона неслись с лихорадочной быстротой. Возможно — только возможно, — эта ниточка приведет его к цели.

Капитаны начали расходиться. Мейсон через всю комнату направился к Гарру Аттену, не обращая внимания на угрюмый взгляд Файамана.

— У меня есть кое-какие новости, и, думаю, тебе будет полезно это знать.

— Что такое? — нахмурился гидрианец.

— Если ты хочешь, чтобы нас услышал весь Курун, я могу рассказать прямо сейчас. Начинать?

Гарр Аттен побагровел:

— Бронд, с первого своего появления здесь ты напрашиваешься, чтобы я свернул тебе шею. Продолжай в том же духе, и я окажу тебе эту услугу. Хорошо, пойдем туда, где ты сможешь рассказать свои новости без свидетелей.

Он вышел из зала, Мейсон последовал за ним, заметив мимоходом, что Файаман продолжает наблюдать за ним с удивительно знакомым выражением лица. Он попытался вспомнить, где раньше видел что-то похожее, и наконец из глубин памяти всплыла картина: гигантский серый кот устремил голодный взгляд на щиплющего траву кролика. На мгновение Мейсон разозлился. Рано или поздно этот кот решится на прыжок, и придется разбираться с ним, отложив в сторону по-настоящему важные дела. Он мысленно пожелал Файаману провалиться в Угольный Мешок[5].

Он не заметил возле входа Фейрли и его подружку и лишь потом разглядел, как они идут по улице, взявшись за руки. Луа смотрела на Фейрли так, будто ловила каждое его слово, ее бедра с дразнящим изяществом двигались под шелковым платьем, длинные волосы развевались за спиной. Мейсон на мгновение позавидовал Фейрли, но тут же выбросил парочку из головы.

Гарр Аттен вел его по запруженной пешеходами улице. По воспоминаниям Бронда Холла, эта дорога была хорошо известна Мейсону. Яркие огни освещали человеческие, квазичеловеческие и вовсе нечеловеческие лица, проплывающие мимо, словно разноцветные маски актеров экзотического театра. Сквозь закрытые ставни домов пробивался тусклый свет. Шеренги диковинных деревьев-полипов вздрагивали каждый раз, когда кто-то проходил мимо, и покачивали гирляндами сладко пахнущих цветов.

Они вышли к большому дому из черного камня на окраине города в зарослях полипов. Казалось, деревья жадно тянут к нему свои толстые пальцы. Писк миллионов мелких ночных насекомых доносился с каждой ветки или травинки. Над землей поднимался туман, стремясь накрыть дом серебристой завесой. Но он стоял на прежнем месте, такой же непоколебимый, как и построивший его человек.

Слуги, встретившие их у входа, тоже были хорошо знакомы Бронду Холлу, однако Мейсон при виде их едва сдержал дрожь отвращения. У человекоподобных аборигенов Куруна «подобие» явно преобладало над «человеческим» — это были маленькие, шустрые существа, с выступающими вперед зубами и отталкивающе-гладкой кожей. Гарр Аттен отослал их и провел Мейсона в большую полупустую комнату с аскетической обстановкой, резко отличавшейся от той роскоши, которой грешили прочие капитаны.

— Итак, Бронд, — произнес гидрианец. — Вот мы и одни. Выкладывай, что там у тебя?

Пронзительные голоса насекомых проникали в комнату через приоткрытое окно вместе с потоком теплого воздуха. Мейсон вытер вспотевший лоб рукавом.

— Думаю, тебе будет интересно знать, что в туманности Гантели скрывается целая эскадра чьих-то крейсеров. Я едва не наткнулся на них, пролетая сквозь облако.

Его слова ошеломили Гарра Аттена. На мгновение гидрианец утратил обычный жесткий контроль над собой и воскликнул в отчаянии:

— Боже мой, если Орион!..

Он внезапно замолчал, не договорив.

— Почему крейсеры Ориона прячутся в туманности, ничего не видя вокруг из-за пыли? — с невинным выражением лица спросил Мейсон. — Чего они там дожидаются — сигнала к атаке?

— Может быть, — односложно ответил Гарр Аттен и принялся в задумчивости расхаживать из угла в угол. — Может быть…

Мейсон задыхался от горячего влажного воздуха. От нервного возбуждения пробирала дрожь. Монотонное пение насекомых резало слух. Слишком много зависело сейчас от любой мелочи — одно неверное слово, один неосторожный взгляд или просто учащенное дыхание могли оставить его без ответа и без головы.

Он постарался придать своему голосу — голосу Бронда Холла — вызывающую резкость:

— Гарр, почему ты упомянул Орион? И почему остановился на полуслове? Что ты знаешь такое, о чем не знают другие?

Гарр Аттен бросил на него тяжелый, озабоченный взгляд:

— Сейчас я ничего не могу тебе рассказать. Подожди, пока…

Мейсон шагнул к Гарру Аттену.

— Подождать? — переспросил он. — Здорово ты придумал. Чужие крейсеры висят у нас над головой, а мы должны ждать, пока ты соизволишь рассказать, что они там делают. Сомневаюсь, что ребятам это понравится. Думаю, они захотят узнать, ради чего мы подставляем свои головы под удар.

Гидрианец резко изменился в лице, и по спине у Мейсона, несмотря на жару, пробежал холодок.

— Не пытайся шантажировать меня, — прорычал Гарр Аттен. — Я этого не люблю. Да, я хотел бы, чтобы ты сохранил эти новости в тайне. Но ты не заставишь меня рассказать тебе все в обмен на молчание.

Мейсон задумался, не надавить ли посильнее. Как далеко зашел бы на его месте Бронд Холл, думающий только о собственной шкуре?

«Будь прокляты и жара, и сверчки — или как называют мерзких маленьких тварей в этом вонючем мире…»

— Я не смогу доверять тебе, пока не получу объяснения, — сказал Мейсон. — Эти крейсеры…

Он замолчал на полуслове и прислушался.

Прислушался к чему-то… к тишине.

Ночные насекомые прекратили свои песни. За приоткрытым окном в зарослях было непривычно тихо, словно сами джунгли затаили дыхание.

— Крейсеры еще далеко, — спокойно продолжил Мейсон и подошел к письменному столу в углу комнаты. — Я могу нарисовать схему их расположения.

Замешательство в глазах Гарра Аттена сменилось пониманием.

— Хорошо, нарисуй.

Он наклонился и с любопытством посмотрел через плечо Мейсона, как тот выводит на листе бумаги: «Под окном кто-то стоит».

Гарр Аттен протянул руку к лампе, и комната погрузилась в темноту.

— Беги! — услышал Мейсон шепот гидрианца.

Но он уже и так бежал. Выскочив на середину комнаты, он бросился на пол, и в тот же миг над письменным столом загорелась крошечная белая звездочка, ослепительно-яркая, как вспышка сверхновой. Через секунду она исчезла, прихватив с собой стол и часть стены. И все это без единого звука.

Энергетический заряд, смертоносный и бесшумный.

Мейсон метнулся к стене и выхватил свой пистолет. Раздался легкий щелчок спускового механизма, и еще одна звездочка вспыхнула и исчезла за окном. Это Гарр Аттен выстрелил в ответ. Значит, с ним все в порядке. К счастью, убийца промахнулся.

Да, действительно к счастью. И для самого Мейсона тоже, потому что он стоял рядом с Гарром Аттеном и целиться могли в любого из них. Вот только кто и зачем стрелял?

Файаман — чтобы избавиться от Бронда Холла?

Кто-то из капитанов — чтобы помешать Гарру Аттену установить новые порядки?