Русское дворянство - Борис Иосифович Соловьев

Старинный русский чин постельничего известен с XV века. В иерархии придворных чинов он шел сразу же за оружничим. В его обязанности входило заведование всей «постельной казной» великого князя. В это понятие входила практически вся утварь, которой пользовался государь. Постельничий был одним из самых приближенных к государю людей, поскольку по этикету обязан был сопровождать его как во всех торжественных, так и в большинстве обычных бытовых случаев. На должность постельничих обычно назначались представители не очень родовитых фамилий. Из их числа возвысились только две фамилии — Волынские и Годуновы. Обычно постельничий достигал звания думного дворянина — И. М. Аничков, Г. И. Ртищев, окольничего — М. А. Ртищев, реже боярина — И. М. Языков. В 1554 году постельничий И. М. Вешняков был назначен воеводой.

С 1550 года известен русский придворный чин сокольничего, отвечавшего за соколиную, а иногда и за всю великокняжескую охоту, совмещая часто при этом свою должность с должностью ловчего. Обычно сокольничими были люди, не относящиеся к высшей знати, но достигавшие иногда чина окольничего, а изредка и боярского звания. Последним сокольничим московских царей был Гаврила Григорьевич Пушкин.

Придворным чином в Русском государстве в XV–XVII веках был чин спальника. Спальники находились в подчинении постельничего. В спальники обычно назначались молодые люди знатного происхождения, имевшие чин стольника.

Кроме названных чинов, на Руси существовало звание чашника, ведавшего питейными делами, его почетной обязанностью было прислуживать государю на званых обедах и праздничных пирах; также звание ясельничего — помощника конюшего (XV–XVII вв.). С начала XVII века ясельничий возглавлял Конюшенный приказ. По своему положению считался выше стольника.

К придворным чинам относилось и старинное почетное звание царского оруженосца и телохранителя — рынды. Оно не входило в общую очередность служилых и придворных чинов, а давалось молодым людям из аристократических семей, имевших чин стольника или стряпчего. Во время царских приемов в их обязанности входило стоять по обе стороны трона, охраняя государя. Рынды подчинялись оружничему. Это звание было отменено царем Петром I.

В своем окончательном виде иерархия придворных и служилых чинов ко второй половине XVII века сложилась таким образом: высшую ступень занимало боярство, являясь как бы высшим советом при государе, а общая классификация чинов выглядела так: бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки (все они являлись думными чинами, входящими в Боярскую думу, высший совет при государе), стольники, стряпчие, московские дворяне, дети боярские, жильцы, городовые (провинциальные) дворяне.

В этот список не вошли некоторые вышеперечисленные придворные звания и должности, обладателями которых становились лишь единицы представителей высшего сословия или же совмещавшие свое придворное звание и служилый чин.

Местничество

В Российском государстве в XV–XVII веках существовала система местничества — система феодальной иерархии. Этот термин может быть переведен как «право старшинства». Положение, которое занимал московский боярин на службе, зависело не от его способностей или богатства, а исключительно от послужного списка его предков и родственников. Это давало ему возможность занимать должность, которая соответствовала положению, занимаемому его предками, братьями, дядьями и другими родственниками. Он имел право отказаться служить под началом представителя другого рода, предки которого занимали положение или имели должность ниже, чем его собственные предки или родня.

Порядок местничества подразумевал занятие боярами должностей не по личным достоинствам и выслуге, а на основе сохранения соотношения в структуре подчинения, которое закреплено еще предками: если предок первого боярина занимал в прошлом более высокий пост, чем предок второго (и между предками и потомками обоих родов было одинаковое количество поколений), то первый боярин должен был «стоять» выше второго. Учитывалось и то, по прямой ли линии идет род каждого боярина. Требовались неимоверные усилия Разрядного приказа для определения первенствующего положения того или иного боярина, хотя все равно без склок между ними почти никогда не обходилось.

Родовая честь была таким больным местом у старинной русской знати, что, несмотря на очевидное первенство одного рода перед другим, члены рода, которые должны были уступить, придумывали отчаянные средства, чтоб как-нибудь избавиться от этой тяжелой уступки. В этом отношении примечательно местническое дело между двумя первостепенными родами: в 1663 году за торжественным обедом у государя князь Юрий Трубецкой получил назначение выше, чем Никита Шереметев; Шереметевы знали хорошо, что Трубецкие выше их, но уступить было тяжело, вспомнили, что они, Шереметевы, старинный московский знатный род, а Трубецкие хотя и знатны, но князья пришлые, Гедиминовичи Литовские; вследствие этого старший между Шереметевыми, боярин Петр Васильевич, подал челобитную: «Я и брат мой с князем Юрием был и вперед по отечеству родителей его быть с Трубецкими готовы: только князь Юрий иноземец, и в нашу пору и хуже нас с ним никто не бывал; так если кто-нибудь, не зная меры своей, станет меня бесчестить, то нам и отечеству нашему не быть без порухи». На это прошение последовала отрицательная реакция царя, и без того постоянно разбиравшего местнические споры.

Родовитые служилые не желали находиться под началом тех, кого считали менее знатными по происхождению, хотя бы эти люди были способными, долго служившими и принесшими много пользы государству. Это, конечно, сильно вредило делу: бывали случаи, что воеводы из-за местнических счетов покидали войско в виду неприятеля, хотя и знали, что за это понесут суровое наказание.

Характерен пример местнического спора между стольником Матвеем Пушкиным и боярином Ординым-Нащокиным. Пушкин не хотел служить на дипломатическом поприще под началом менее родовитого Ордина-Нащокина, и, несмотря на личное вмешательство царя, дославшего Пушкина в тюрьму и грозившего ему конфискацией вотчин и поместий, последний отвечал государю: «Отнюдь не бывать, хотя вели, Государь, казнить смертью, Нащокин предо мною человек молодой и не родословный».

Представителю знатного рода, чтобы не проиграть в местническом споре, необходимо было знать послужной список своих предков по меньшей мере до 4-го или 5-го поколения. Это порождало множество споров, злоупотреблений и конфликтов.

Система межродового местничества усложнялась при назначении на военно-служилые должности старомосковских бояр, происхождение которых не давало оснований для предпочтения одного рода перед другим. С другой стороны, состязаться в знатности неродовитые бояре с княжатами не могли.