Квартирник (СИ) - Роман Феликсович Путилов

— Семен, ты где работаешь?

— На свинокомплексе трактористом.

— Зарплата большая?

— Сто двадцать чистыми и мясо выдают.

— Сто пятьдесят рублей для тебя — сумма значительная?

От этого вопроса женщина подскочила вверх, как бешенная кошка:

— Вы еще спрашиваете! Конечно значительная. Я в старом пальто хожу, и ребенку, к зиме, что-то надо купить. А я ему говорила — не занимай денег, не занимай, а он одно бубнит — неудобно, я обещал, он обязательно отдаст. И вот мой мужик теперь в тюрьму пойдет, а этом козел Яковлев будет цвести и пахнуть. Так вы запишите, товарищ следователь, если моего Семку посадят, я дитенка маме оставлю, а этого козла вонючего, как свинью зарежу, вот этот нож возьму и зарежу.

Женщина выскочила из комнаты, что-то грохнуло, и через пару секунд она появилась перед нами, воинственно потрясая столовым ножом, с источенным, но все еще длинным лезвием.

Я, старательно делая вид, что ничего не опасаюсь, встал и отошел, чтобы между мной и воительницей был хотя –бы стол:

— Вас барышня как зовут?

— Марина я, Марина Андреевна Клинова.

— Марина Андреевна, я тут пытаюсь придумать, как вашему супругу жизнь, хоть немножко, облегчить, а вы мне мешаете. Сядьте пожалуйста, возле мужа и помолчите, хоть пять минут, а то вы меня с важной мысли сбили.

— Ой, извините — Марина на цыпочках вышла, чтобы через мгновение вернуться обратно, вновь обняв своего мужика, бросив нож где-то по дороге, к моему, немалому, облегчению.

— Так, Семен с Мариной, запоминайте, а я это в протокол запишу. Вы приехали к Яковлеву за долгом. В дверь стучали сильно, думали он спит. От удара дверь открылась, вы вошли в квартиру. Хозяина дома не оказалось. Вы решили, чтобы заставить Яковлева вернуть долг, взять, в качестве залога, магнитофон и туфли. Ботинки свои сняли, чтобы не наследить в доме, а когда услышали голоса в подъезде, испугались и убежали босиком. Понятно? Не забудьте, это важно. То есть, ботинками и магнитофоном вы пользоваться не хотели, хотели просто заставить Яковлева отдать деньги. Понятно?

Парочка, квартирный вор и его сообщница, синхронно кивнули головой, смотря на меня, как на Учителя.

— Дальше, вы написали о своей ситуации в журнал «Человек и закон», а получив ответ, испугались сообщать Яковлеву, что его вещи у вас. Запомнили? Едем дальше. Так как действия Яковлева поставили вашу семью в тяжелое материальное положение, вы поменяли туфли, и стали пользоваться ими, так как себе обувь вы купить не могли.

— Вот вы правильно очень сказали, товарищ следователь, поставил в тяжелое материальное положение всю семью — не выдержала молчания темпераментная молодуха.

— Я старался — я подмигнул жуликов и начал заполнять протокол.

Пока Марина бегала за двоюродной сестрой, пока, в присутствии соседей, вытянувших шеи, как гуси и боявшихся пропустить хоть слово, изымали обе пары туфель, пришло время идти за магнитофоном.

В утепленном сарае, где у Семена стоял верстак с тисками, самодельный токарный станочек и висела куча инструментов, магнитофон стоял на самом почетном месте, в окружении десятка пластмассовых катушек с блестящей, коричневой пленкой. Я перевернул, довольно-таки свежую, «Комету-212» задней крышкой к себе, чтобы списать заводские номера с таблички, и повернулся к хозяину:

-Это ты, здесь намалевал?

— Нет, ничего я ни делал, только слушал иногда. А что?

На черном пластике задней стенки алел масляной краской четырехзначный инвентарный номер.

Глава 4

Глава четвертая. Маркитанты и завхозы.

Дор вечерней электрички в город оставалась пара часов. По предвечерним улицам старинного сибирского городка (по уверениям местных краеведов первое упоминание данного населенного пункта в ревизских сказках воеводства датировано одна тысяча семьсот семьдесят третьим годом) шла странная процессия. Впереди шагал молодой человек, весело помахивая драной с краев папкой из немаркого пластика, а сзади плелся грустный здоровяк, который обливаясь потом, тащил немаленький катушечный магнитофон, с паспортным весом в двенадцать с половиной килограмм и болтающимся электрическим шнуром. На предплечье мужчины висела молодая женщина, часто целующая своего кавалера, лишь иногда, делая короткие перерывы на горькие всхлипывания. Дама несла два целлофановых пакета, судя по форме, с обувью, чья горловина была прошита суровой ниткой с бумажками, на которых синели печати. Многочисленные знакомые супругов Клиновых, обрадованно шли навстречу, чтоб поздороваться, но столкнувшись с казенным взглядом молодого человека, возглавлявшего шествие, мгновенно меняли направления, чтобы образовать маленькие группки, откуда доносились взволнованные «Клиновых контора замела, обоих. Видно Семка записи «Чингисхана» записывал и продавал.»

Возле вокзала Топков уже много лет функционировал небольшой рыночек, смешанного ассортимента. Сейчас, когда солнце начало уверенно клонится с западу, продавцов за незатейливыми прилавками оставалась совсем мало, поэтому я и обратил внимание на фигуру, показавшуюся мне знакомой. Если мои глаза не врут мне, то за металлическим прилавком тряс коричневой кожаной курткой, представляя товар лицом перед двумя тетками, деловито щупающими кожу, мой знакомый по кличке Рыжий, а зовут его …Игорь, если я не ошибаюсь. За прошедшие полгода активный член банды молодых грабителей вымахал вверх на голову. За его спиной на деревянных плечиках висел вполне солидный товар — черный пиджак тонкой кожи на двух пуговицах и джинсы, выглядящие вполне солидно. Увиденная картина заставила меня сменить траекторию движения возглавляемой мной колонны.

— Так, ребята, вы сейчас отдохнете здесь, на скамеечке, а я отойду на десять минут.

— Да мы не устали — начал отнекиваться, немного туговатый, глава семейства, но ласковая «половинка» энергичным толчком крепкого крестьянского локотка под ребро, прервала ненужную дискуссию.

— Идите, идите, товарищ следователь, мы здесь, сколько надо подождем.

Что преступная семейка убежит вместе с вещественными доказательствами, я боялся самую малость — после составления протокола изъятия похищенного, я умудрился передать магнитофон и две пары импортной обуви гражданину Клинову Семену Никифоровичу на ответственное хранение. Да и куда они могли бежать, тем более, что я подарил им надежду, подкрепленную вероятностью, что «Комету-212» гражданин Яковлев сам где-то незаконно «тиснул». Во всяком случае, двигаясь в сторону железнодорожной станции, я мечтал, что магнитофон проходит по уголовному делу, и «хозяйка» следственного отдела будет довольна.

Отходя от лавочки, где разместились супруги, я начал широкими галсами, как опасная акула, приближаться к знакомому коробейнику. Рыжий, а это был он, разливался соловьем, нахваливая потребительские качества импортных шмоток, бывших в употреблении, но еще вполне годных.