Троя. История первая. Первый поход греков против Трои - Виктория Горнина

– Ниже, я сказал.

Атлант упал на колени, ещё ниже склонился вперёд – от этого движения земля зашаталась под ногами богов, небо замельтешило и едва не рухнуло навзничь – теперь достаточно было протянуть руку, чтобы достать его.

– Вытяни руки, дорогая.

Гера повиновалась. Браслеты защёлкнулись, подобно наручникам – заговорщицу моментально приковали к небу – она и опомниться не успела. В следующее мгновенье на всю округу прогремело:

– Поднимайся.

Атлант резко рванулся, выпрямил спину, сделав отчаянное усилие, поднялся сначала на одну ногу, отчего свод сильно накренился вправо, затем выпрямил вторую – и небо оказалось на прежней высоте, а высоко в нём, вереща от ужаса и боли, болталась Гера, прикованная за запястья.

Тяжёлые наковальни тянули её вниз, растягивая тело. Казалось, что ноги вот-вот оторвутся и руки оторвутся тоже, она звала на помощь, но с земли не доносилось ни звука. Все испуганно смотрели вверх и молчали. До неё донеслось только:

– Вот так будет с каждым. Запомните хорошенько.

После этого все в подавленном настроении покинули место казни, попрятались по своим дворцам, где, наконец, дали волю чувствам. Но никто не рискнул открыто выступить в защиту Геры, хотя все без исключения жалели её. Последним удалился Зевс в сопровождении Гефеста, преданно заглядывавшего своему властителю в глаза.

– Пусть повисит с недельку. А там посмотрим, – хладнокровно изрёк Зевс.

– Как прикажете. А как же с теми? Их как наказывать будем? – Гефест готов был расшибиться в лепёшку, только бы угодить своему господину.

Зевс наморщил лоб, помолчал, словно обдумывая что-то.

– Есть у меня одна идея. Эти изнеженные бездельники хотели быть господами, верно? Так пусть побудут рабами, на своей шкуре испытают, что это такое. Глядишь, успокоятся.

И следующим утром Аполлон с Посейдоном были отправлены на исправительные работы в Трою, в качестве простых рабов или поденщиков – на усмотрение царя Лаомедонта.

5. Что построено богами…

– Клади ровнее. Хоть бы шнурку натянул.

– Вот и натяни. Всё одно бездельничаешь.

Посейдон отёр пот со лба грубой рукавицей, посмотрел вниз на товарища по несчастью – ещё бы! – такой жаркий выдался денёк, до родного моря рукой подать, а они тут мучаются вдвоём.

С пятиметровой высоты Аполлон, и правда, выглядел маленьким и каким-то жалким: без тонких шёлковых одежд, в одной лишь замызганной набедренной повязке; волосы схвачены в хвостик – приколоты прищепкой на затылке, загорелый, как простой крестьянин, вот он сидит себе на носилках, в руках лопата вместо лиры – хорош, нечего сказать.

Да ты и сам не лучше. Весь в ссадинах, руки известь разъела, на голове какая-то немыслимая косынка – кто увидит, испугается.

– Подавай раствор. А то критиковать все умеют. А как работать – никого не сыщешь.

– Ладно, ладно, не ворчи.

Лебёдка протяжно заскрипела. Помятое ведро, пару раз стукнувшись о шаткие подмости, взлетело вверх: Посейдон вывалил известь в корыто, плеснул водички, размешал и тоскливым взглядом уставился на грубо обтёсанные каменные блоки, сваленные внизу.

– Поднимай. Только не спеши.

Несмотря на жалостные вздохи, работа явно ладилась – к полудню свежевыложенный ряд красовался по всей длине северного участка стены, увеличивая её высоту на полметра.

– Метров семь – восемь – я думаю, хватит.

– Да больше и не надо. Куда им? – отозвался Посейдон. – Эй, смотри, Эак машет.

На западной стене развевался белый флаг. Это был условный сигнал к перерыву. Посейдон мигом слетел по лестницам вниз.

– Идём обедать. Только инструмент прибери, а то охотников много – на всех не напасёшься.

Спрятав мастерки и лопаты, новоявленные зодчие отправились к западной стене города, а вернее сказать, к будущей западной стене, потому как на данном этапе строительства её пока что мог перескочить любой мало-мальски уважающий себя мальчишка, что они и делали, сбившись в стайки, весело, по-детски издеваясь над Эаком, который в одиночку возводил эту часть стены.

Эак, в отличие от божественной парочки, был простым смертным, хотя и царём небольшого островка под названием Эгина.

Он наивно вызвался помочь наказанным богам, но никак не ожидал такого поворота: Эак надеялся всего-то подавать тем раствор и камни. Постройка же участка стены в одиночку явилась полной неожиданностью для незадачливого подмастерья.

Однако отступать было поздно, да и стыдно – Эак, кряхтя и потихоньку ругаясь, взялся за работу. А что ему оставалось? Он выбирал камни поменьше, выпросил себе помощника, что готовил раствор; как мог, экономил на ширине стены и всё равно не поспевал за своими друзьями. Те снисходительно успокаивали его: делай, как умеешь, что ты, в самом деле? И всё же нужно отдать им должное, они искренне заботились об Эаке. Чтобы дать человеку больше времени для отдыха, эта парочка богов, когда их спросили куда лучше приносить еду, решила всегда обедать на западной стороне: им-то лишний раз прогуляться вокруг холма Ата – одно удовольствие, а Эак сможет отдохнуть. Этот путь занимал около получаса.

– Не понимаю я этих людей. Выберут самое неподходящее место и давай города возводить, – печально произнёс Аполлон. Они шли вдоль недостроенных стен по залитой солнцем равнине.

– Почему неподходящее? – искренне удивился Посейдон. – Очень даже хорошее место. Долина – загляденье, да и только, и холм, и море рядом. Что ещё нужно? На тебя прям не угодишь.

– Ты прав, красота кругом и климат подходящий, только вот…

– Что только? Да ты сам посуди: климат, красота – это одно, но есть и более важные вещи – здесь единственный проход из Эгейского в Мраморное и Черное моря. Единственный, как ты не понимаешь. Вся торговля Востока с Западом будет проходить под контролем этого города, – Посейдон увлёкся и теперь шёл, размахивая руками. – Я уже вижу корабли, полные товаров, всё, что душе угодно: золото, серебро, корабельный лес, рыба свежая, вяленая – какая хочешь, лён, пенька, растительное масло, китайский нефрит, киноварь – ты только представь себе. Сиди и дань собирай. Нет, здорово придумано.

– Что ты разошёлся, точно торговка на рынке? Золото, рыба, пенька… Неужели ты не понимаешь?

– Чего не понимаю? – осёкся Посейдон. – Очень даже я всё понимаю. Здешние жители станут самыми богатыми людьми на свете, если, конечно, правильно поведут дело.

– Они и так далеко не бедные и торгуют вовсю всеми теми прелестями, что ты так вдохновенно только что перечислил. Но именно в этом-то, как ни странно, кроется разгадка всех будущих несчастий. Думаешь, до сих пор никто не хотел здесь обосноваться? Хотели, и не раз. Я давно занимаюсь тем, что предупреждаю всех желающих: хотите спокойно жить – не селитесь здесь, – Аполлон сделал паузу, мельком взглянул на притихшего собеседника и добавил, глядя в сторону города: – Несчастья и беды станут преследовать жителей, и ничто, и никто не спасёт их.

– Неужели всё так серьезно? Кто бы мог подумать. Почему же люди тебя не послушались?

– Раньше слушались больше, должно быть, боялись богов, а теперь… теперь своими же руками готовят себе неисчислимые бедствия.

– Ты слишком мрачен, Аполлон. Чем же плохо быть богатым?

– А ты представь, сколько завистников вокруг. Сколько ещё племён и народов захотят прибрать к рукам столь выгодное дело? А эти, – он кивнул в сторону города, – они, конечно, станут защищаться.

– Понятное дело. Кто добровольно отдаст свои богатства? Значит, быть войне.

– И не одной. Много крови прольется на эту цветущую равнину, много народу погибнет – теперь понимаешь, почему я пытался отговорить людей от этой затеи – жить здесь. Пусть бы берег оставался пустынным, а корабли шли свободно через узкий пролив, и никто не предъявлял бы сомнительные права на часть их товаров за право прохода. Пусть он будет для всех свободным, этот пролив, что в том плохого?

– Да ты мечтатель. Так не бывает, поверь мне. Кто-нибудь, рано или поздно, да ослушался бы тебя. Не эти, так другие. Слишком заманчивые перспективы открываются здесь, и даже угроза войны никого из этих людей не смутит, к тому же я слышал, у них есть какая-то реликвия, что упала с неба. Они искренне верят: пока она находится в храме – с городом ничего не случится.

– Знаю, слышал. Эта Афина вечно разбрасывает свои вещи, где попало. До чего взбалмошная девица. Реликвия… Это дело такое: в один прекрасный день она, конечно, вспомнит о пропаже и может забрать обратно свой Палладий. Или его выкрадет какой-нибудь ловкий лазутчик. Завернёт в тряпьё и вынесет, как простое бревно. Вот и вся реликвия. Что люди тогда станут делать? На что надеяться?

– Для того-то мы и возводим эту стену, Аполлон. Ещё ни у одного города не было столь надёжных укреплений. А что построено богами, то человек да не разрушит. Так что они могут чувствовать себя в полной безопасности.