Экипаж Большого Друга - Р. Эйнбоу

Говоря попросту, я врезался в выступ переборки, который появился, непонятно откуда, после очередного поворота. Удар получился неслабый, и если бы не ремни безопасности, больше напоминающие сбрую, таранить бы нам с Димкой лобовой экран. А так ничего, лёгкая встряска с кратковременным потемнением в глазах, да Димкины матюги.

Пока мы приходили в себя, проверяя целостность костей, автоматика проверяла целостность «патиссона». И обнаружила, что повреждён топливоподающий механизм главного привода, и двигаться мы теперь можем только за счёт маневровых движков со скоростью бешеной черепахи.

Никакой катастрофы не случилось, такие случаи нами предусмотрены, и у входа дожидался дежурный «патиссон», готовый к старту в любой момент. Но возникла одна маленькая проблема. Мы ушли от входа так далеко, что дежурная машина, уже вышедшая, кстати, должна найти нас не раньше, чем через двое суток. В жутком лабиринте не существовало прямых путей.

Предстоящее ожидание представилось мне кошмаром, но ничего не поделаешь. О ремонте своими силами не могло и речи идти, осталось найти подходящее место для стоянки. Особого выбора в смысле парковки у нас не было, и Димка, взявший управление, посадил аппарат на тот самый, злополучный выступ. Он представлял собой прямоугольную площадку, на которой после посадки осталось ещё немного свободного места. В переборке чуть выше «причала» я заметил чёрный круг диаметром метра три, не обратив на него особого внимания. Зато внимание обратил Чарли и предложил осторожно:

— Саш, Дим, вы не хотите посмотреть, что там такое чернеет на стене?

— Было бы, на что смотреть, — у меня энтузиазма предложение не вызвало.

Но Чарли оказался настойчив:

— Там поле с очень интересными характеристиками. До сих пор больше нигде не встречалось. Явление, видимо, редкое, стоит присмотреться. Всё равно, вам делать нечего. А?

Эх, что тут скажешь. Я-то настроился бездельничать, быстренько конвертировав недовольство простоем, в незатейливое желание поваляться на диване. Пришлось облачаться в скафандры и выходить наружу. Странно, но на выступе присутствовало, хотя и слабое, поле тяготения, направленное, как положено. Таким образом, на нём можно стоять, не рискуя сорваться в свободный полёт. До чёрного окошка оказалось всего метров десять. Я прилепил к переборке универсальный сенсор, а Димка, остановившись перед черным провалом, вытянул руку и осторожно коснулся невидимой перепонки поля. Ничего не произошло, и он смело шагнул прямо в черноту. Я последовал за ним, ощутив слабое сопротивление разрываемой преграды.

Войдя в комнату, я ещё успел заметить, что Димка стоит, как-то неестественно наклонившись. Но тут же меня оглушило шумом, невероятным по громкости, парализовавшим тело и погасившим мысли. Такой шум бывает в FM приёмниках старого образца, когда нет настройки на радиостанцию. Но тут шум в сотни, может, и в тысячи раз громче.

Когда наступила тишина, я первым делом решил, что перепонки не выдержали, и я оглох, но Димкин голос меня успокоил:

— И что это было? Чарли! Ты куда нас затащил?! Мы тут чуть не оглохли.

— А я-то думал, что вас парализовало, стоите и не двигаетесь. На вопросы не отвечаете. Напугали. А звуков я никаких не слышал.

Ага, а нам, значит, померещилось. Обоим. Недоумение не было долгим. Непонятно откуда, прозвучал шелестящий шёпот:

— Настройка произведена. Прошу указаний.

— Кто это? — вопрос у Димки получился так по-детски испуганно, что я не удержался, хихикнул.

— Что у вас там происходит? Не нервируйте народ, — озабоченно произнес Герке.

— Спокойно, Мирон. У нас тут голоса. Не мешай, вдруг вещие, голоса-то, — спокойно ответил я.

— Всё бы вам шуточки шутить. Ра… — попенял, было, Чарли.

— Подожди, Чарли, — Димка даже притопнул от нетерпения. — Кто с нами разговаривает?

Снова шелест, не голос:

— Система управления контролёра зоны семнадцать. Прошу указаний.

Вспомнилось — «это я удачно зашёл!». Если, конечно, это то, о чём я подумал.

— Ребята, мы, кажется, нашли центр управления чертовой хреновиной. Точнее, терминал. Просит указаний, — бодро доложил Димка.

Мирон всполошился:

— Мы ничего не слышим, у вас там не глюки, случайно?

С максимальной небрежностью, на какую способен, я ответил:

— А тут мысленная связь, говорить необязательно. Что бы такого попросить-то?

— Сделай милость, не мешай, — шёпот, но немного другой, натужный и невнятный.

Я посмотрел на Димку, он хлопнул ладонью себя по грудному щитку скафандра, да, мол, это я…

— Ты тоже так можешь. Попробуй, — его мысленный голос стал заметно увереннее.

Интересно, как «сможешь», если не понятно, что нужно делать? Я попробовал произнести, не разжимая губ — «Димка, ты меня слышишь?», но ничего не получилось. Ответа не последовало, как я ни напрягался. Мысленно плюнув на эту неудачу, решил — «ну и ладно, не больно-то и хотелось».

— Ну вот, видишь, получается, — теперь Диме даже удалось передать интонацию, ехидную.

Я постарался воспроизвести и запомнить то состояние, в котором получился мысленный контакт, и снова позвал:

— А теперь слышишь?

— Слышу-слышу, не напрягайся так. Дальше легче будет. Как ты думаешь, зачем здесь такой терминал?

Пришлось подумать. Потом пришлось подумать ещё, и только я собрался подумать в третий раз, как послышался недовольный, но всё равно очень красивый голос Соломона:

— Если вы будете и дальше молчать, то я обижусь. Больше двух говорят вслух.

— Сол, извини, мы тут мысленную связь осваиваем. Очень, знаешь ли, занятная штука. Ну, при настройке слегка оглушило. Зато мы можем теперь общаться молча. Подозреваю, только в пределах комнаты, но всё же, — зачастил Димка.

Комната, кстати, выглядела совершенно непрезентабельно. Куб с ребром в четыре метра, голые стены серого цвета, голубоватый светящийся потолок. Пока я докладывал положение дел Солу, Димка успел найти и задать нужный вопрос, мысленно, конечно же:

— Почему нужна была настройка?

— Универсальный терминал предназначен для любых разумных видов. Параметры связи различны. Ваш мозг не был адаптирован для мыслесвязи, отсюда и сильные наводки.

Я заподозрил неладное:

— Ты хочешь сказать, машина, что теперь наши мозги адаптированы? Ты посмела вмешаться без нашего согласия?

— Стандартная процедура. Потребовалось минимальное воздействие на некоторые рецепторы. Если вас не устраивает, могу провести обратное изменение.

Димка поспешно ответил:

— Нет-нет. Всё нормально. Просто э-э-э… процедура оказалась большой неожиданностью для нас.