Траектория судьбы - Елена Калашникова

– Послушайте внимательно конструктора. Представленное нам автоматическое стрелковое оружие, унифицированные системы – новый шаг вперед в оружейном деле.

Образцы лежали по порядку: два базовых – автомат АКМ и ручной пулемет РПК и вся «семья», рожденная на их основе. Автомат для ВДВ (воздушно-десантных войск) и других родов войск – АКМС (с металлическим складным прикладом). Автомат с ночным прицелом для пехоты – АКМН и АКМСН. И еще три ручных пулемета – соответственно РПКС и с ночными прицелами РПКН и РПКСН.

Докладывая, я назвал несколько цифр:

– Если сравнить АКМ с АК, то преимущества первого по сравнению с его старшим «братом» выглядят так: вес уменьшился на двадцать пять процентов, кучность боя при автоматической стрельбе улучшилась в полтора-два раза.

– Каков эффект от нововведений?

– Значительно сокращен расход легированных дорогостоящих сталей. Трудоемкость изготовления каждого изделия снижена на 20 процентов, расход металла – на 13 процентов.

– Это все по модернизированному автомату. – Дмитрий Федорович опять пошел вдоль столов, на одном из них притронулся к ручному пулемету. – Скажи, пожалуйста, как соотносится трудоемкость изготовления твоего изделия, скажем, с дегтяревским РПД?

– По технологической оценке трудоемкость РПК составляет 60 процентов от трудоемкости РПД, наш пулемет на два килограмма легче дегтяревского.

– Хороший показатель, – откликнулся на мои слова один из сопровождавших Устинова генералов.

Я долго еще рассказывал об особенностях унификации представленного оружия, приводя конкретные цифры, наглядно демонстрируя при разборке и сборке образцов. При этом я обратил внимание всех присутствующих на плакаты, где было наглядно отображено: какие детали и узлы взаимозаменяемы.

Устинов обратился к тем, кто его сопровождал:

– Я думаю, товарищи, вы составили себе представление о том, насколько выгоден для войск и для производства решительный поворот к унификации оружия. Первое. Максимальная простота устройства, надежность в работе. Второе. Высокая технологичность. Третье. Дешевизна производства изделий. Четвертое. Войсковая ремонтопригодность.

Когда знакомство с образцами закончилось, всех пригласили в тир. Устинов шел рядом с директором завода. По дороге он пригласил меня к ним присоединиться. Я подумал, что Дмитрий Федорович хочет продолжить разговор о работе нашей группы. Однако совершенно неожиданно Устинов спросил:

– Доложи, когда ты последний раз в отпуске был?

Я смутился, не зная, как реагировать на его вопрос, начал вспоминать.

– Кажется, года четыре назад.

– Так не годится, товарищ конструктор. Вроде бы время сейчас не военное, чтобы наши конструкторы по нескольку лет в отпуск не могли ходить. И директору завода надо подумать над этим хорошенько.

За нашу работу, «за успехи по укреплению могущества нашего государства» большая группа рабочих и инженерно-технических работников была отмечена правительственными наградами. Мне в 1958 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением золотой звезды Героя и ордена Ленина.

Награды и трудности

Обратная сторона медалей 1950–1958 гг.

В своих выступлениях и интервью я часто с гордостью повторяю, что Родина всегда высоко оценивала мои заслуги. Вероятно, в сегодняшнее «материальное» время это трудно понять, но лично я считаю, что ни за какие деньги невозможно купить признание твоих заслуг перед Отечеством, признание народа.

Первые награды – орден Красной Звезды и медаль «За победу над Германией» мне вручили в 1946 году, и, разумеется, это было большим событием в жизни двадцатисемилетнего сержанта.

В течение первых десяти лет с момента принятия на вооружение АК-47 я получил за свой труд несколько высоких правительственных наград. В 1949 году – Сталинскую Премию I степени, в 1957 году – орден Трудового Красного Знамени, а в 1958 – орден Ленина, золотую медаль «Серп и молот» и звание Героя Социалистического Труда. Кроме того, в 1950 году меня избрали депутатом Верховного Совета СССР.

Но это лишь одна сторона моей удачливой творческой карьеры. Я всегда повторяю еще и то, что признанному успеху часто сопутствует и зависть, и ревность, и просто – праздное любопытство. Так уж устроен мир…

Указ о присвоении мне высокого звания Героя Социалистического Труда в 1958 году был опубликован в газетах. Как правило, в таких случаях всегда получаешь множество поздравлений. Приходят телеграммы, письма от родных и близких, от друзей-соратников и от совершенно незнакомых людей. Бывает, читая письмо, с трудом можешь вспомнить автора, с которым много лет тому назад или работал, или служил. Но, случается, что и не вспомнишь – человек ошибся и принял тебя за кого-то другого. Тем не менее, ответить ему надо…

Как-то получил я письмо от бывшего солдата, участника войны. Он пишет: «Однажды я повстречал солдата с автоматом и спросил его, что это за автомат? Он ответил, что это – АКМ. Спрашиваю, что означают эти буквы? Он сказал, что это автомат Калашникова модернизированный. Я был просто поражен! Ведь это я давал вам все идеи автомата, когда вы были у меня слесарем. А вы даже не удосужились вставить букву из моей фамилии в название этого автомата!» Далее этот человек пишет, что мы «вместе служили», и перечисляет ряд городов, где проходила «наша» служба. Этот перечень и подтвердил, что мы с ним совершенно незнакомы – я никогда в тех местах не был, а в тех войсках, о которых он пишет, не служил. Ну, что тут скажешь? Пишу вежливый ответ, иначе он до конца своей жизни будет считать, что прав. А он мне отвечает: «Надо же, до чего казенным языком вы мне ответили!» И такие недоразумения случались нередко. То росли в детстве, то служили, то работали вместе…

Но все-таки чаще я получал и получаю добрые письма. Всегда много писем от рационализаторов-солдат, которые просят дать им совет. Такие письма возвращают меня к моему конструкторскому прошлому. Я вновь и вновь вспоминаю о том, какими путями пришли ко мне признание, известность, награды. При этом вспоминается не только радость от конструкторского успеха, но и горечь от тех перипетий, через которые я шел к своей победе…

Мое раннее признание совершенно не означало того, что после получения высоких наград для меня открылись все двери и моей работе стали оказывать повышенное внимание. Нет, ничего такого не происходило. Уверяю, меня никто никогда «на руках не носил» и «зеленых улиц» моим работам не было.

Помню, как довелось мне в начале 1950-х годов заниматься не столько творчеством, решением задач доводки АК-47, сколько отстаивать право на самостоятельность, на независимость в работе. Иногда, признаюсь, охватывало отчаяние от нежелания руководства завода понять мои конструкторские замыслы, пойти навстречу. Чем объяснялось такое отношение? Думаю, тем, что на этом известном оружейном заводе, как ни парадоксально, не было своего ведущего разработчика оружия, способного смотреть дальше существующих образцов, работать на перспективу. Местные конструкторы использовали в работе принцип количественной постепенности, не ставя перед собой принципиально новых технических задач. Они удовлетворялись, как правило, мелкими конструкторскими доделками, дополнениями к уже освоенным образцам.