Траектория судьбы - Елена Калашникова

В ходе модернизации автомата мы изменяли многие детали, максимально упрощая образец, повышая его живучесть и надежность. Одной из первоочередных задач был переход от фрезерованной ствольной коробки к штампоклепаной конструкции из листовой стали. К сожалению, наше предложение не находило поддержки у технологов.

– Михаил Тимофеевич, давайте мы с Бухариным сами изготовим несколько ствольных коробок. Убедим технологов действием, – начал заводиться Крупин. – Стыдно уже из 5,5-килограммовой поковки получать всего лишь килограммовую коробку. Четыре с половиной килограмма металла в стружку уходит.

– А кто сборку клепать будет? Бухарин один не успеет.

– Я с ним за верстак встану. Надо же нашим технологам доказать, что безвыходных положений не бывает, – горячился Владимир Васильевич.

Энергия в нем просто била ключом. Он действительно где-то месяца на полтора ушел в рабочие, занялся клепкой деталей. Его тут же с оклада инженера перевели на сдельную оплату рабочего. Но это было для него неважно – так требовали в тот момент обстоятельства…

На одном из этапов модернизации автомата – повышения живучести его деталей нас стал подводить возвратный механизм. На испытаниях плохо жила, не выдерживала предельных нагрузок возвратная пружина. Требовалось выявить причину.

– Давайте, чтобы напрасно не жечь иголки во время реальной стрельбы в КИСе, прокатаем возвратную пружину в гоночной машине, – предложил Богданов.

– Там же испытаем после доработки и затворную раму с затвором, – дополнил Крупин. Чтобы не жечь патроны.

На том мы и порешили.

Вообще, вопросы экономии в большом и в малом были для нас вопросами принципиальными. Говоря о нас, я имею в виду не только нашу опытно-конструкторскую группу, а и в целом завод.

Мы постоянно учились, как говорил Владимир Маяковский, «траты стричь». С помощью заводских специалистов постепенно стали внедрять не только штамповку, но и литье по выплавляемым моделям, порошковую металлургию. По-новому начали подходить к проектированию конструкций. Если брать работу непосредственно нашей группы, только на проектировании унифицированных образцов автомата и пулемета, предусматривавшем прогрессивные методы обработки, был получен эффект экономии почти в миллион рублей. Деньги по тем временам немалые…

Простота, надежность, живучесть, технологичность, доступность сырья и материалов… Десятки, сотни раз мы испытывали наши образцы на эти факторы. Сколько времени пришлось повозиться со ствольной коробкой, сколько усилий затратить, чтобы отладить ее конструкцию. Переходя на изготовление ее из листовой стали методом штамповки, мы ведь не просто добивались снижения металлоемкости изделия, но и выходили на новый уровень повышения надежности и живучести образцов в целом, добиваясь значительного снижения их трудоемкости.

В ствольной коробке, образно говоря, размещалось сердце оружия – его автоматика, то, что обеспечивало безотказность его работы. Все детали, размещенные в ней, выполняли основные рабочие, скажем так, двигательные функции. А там, где есть движение деталей, их соприкосновение друг с другом, неизбежно возникает трение. Пыль, вода, загустевшая смазка – все это способствует усилению трения, ухудшает работу механизмов.

Как избежать того, чтобы воздействие грязи, попавшей вовнутрь, смазки, загустевшей при сорокаградусном морозе, не ухудшало работу автомата? Мы прикидывали вариант за вариантом. Так возникла идея «вывесить» детали. То есть увеличить зазор между коробкой и подвижной частью, между затвором и затворной рамой.

Работа велась на основе коллективного обсуждения различных вариантов. Правильность выбранного нами пути подтвердили не только полигонные, но и войсковые испытания, которые проводились в трех военных округах одновременно.

Труднее всех досталось Владимиру Крупину, выехавшему в Туркестанский военный округ. Середина лета в Средней Азии – пик активной жары. Между тем ему целый день приходилось быть в учебном центре, на стрельбище, под нещадно палящим солнцем. Плюс ко всему испытания были ужесточены. В один из дней получаю от Владимира Васильевича телеграмму: «Волочение машинами прошло нормально. Крупин».

Оказалось, чтобы поднять потолок надежности, представители ГАУ решили устроить волочение образцов за танками вместо обычного запыления. Выехали в учебный центр и по выбитым траками, покрытым густой пылью полигонным дорогам проволокли все испытываемое оружие. И тут же, не отходя, – стрельба по полной программе. И ничего – выдержали наши образцы. Задержек практически не случалось. Когда потом открывали крышку ствольной коробки, то внутри обнаруживали какую-то взбитую серую массу – словно сливки из пыли.

Как действовала в данном случае автоматика, просто уму непостижимо. Впрочем, оказалось, постижимо – нам помог тот самый эффект «вывешивания» деталей.

Получив тогда от Владимира Васильевича телеграмму, я вспомнил, как мы с ним испытывали сами оружие на живучесть. Делали это в заводских условиях с помощью так называемых горячих патронов. За городом нам оборудовали что-то вроде небольшого испытательного полигона. Чтобы пули не уходили в стороны, соорудили для предохранения накат из дров и коротких кряжей. Патроны нагревали самым примитивным и, конечно же, далеко не безопасным способом – клали их в кастрюлю с водой и ставили на плитку.

Стреляя этими горячими патронами, мы раскаляли стволы, казалось, сверх всяких пределов. Смотришь иной раз в сумерках – ствол становится красным от длительного автоматического огня. А мы стволу новое испытание – опускали в бочку с водой для охлаждения.

Еще раз хочу подтвердить: разработчик оружия вместе со своими помощниками должен обязательно довести конструкцию еще в заводских условиях до такой степени надежности, чтобы на полигонных испытаниях действительно ходить «руки в карманах», как сообщил мне Богданов в своей телеграмме.

Считаю, не последнюю роль в нашей победе сыграло то, что мы придавали такое большое значение отработке деталей на живучесть. Конечно, это была самая черновая, порой нудная и изматывающая работа. Но мы продолжали ею заниматься.

В один из дней Виталий Пушин, который настреливал в тире, испытывая детали, по двадцать и более тысяч выстрелов, зашел ко мне и положил на стол затвор.

– На двадцать первой тысяче у основания боевых выступов появились микротрещины, – доложил он. – Не выдерживает деталь. Что-то надо делать.

– Твое предложение?

– По-моему, есть смысл поискать новую ее форму.