Лазутчик и крот - Игорь Нерюриков

способен ломать целые горы. Не повезло жителям Тико. Древний город принял на себя первый удар. Воины были не в силах сопротивляться колдовству и к ночи один за другим были уничтожены. Демоны резвились в городе Тико. Они проливали кровь, убивая многих, заковывали в цепи, уводя других в рабство, сжигали дома, не оставляя от стен даже пепла. Закончив свой убийственный праздник они приказали войскам идти на юг, разорять остальной Полуостров. Но встретили их пришедшие на подмогу Воины Света. Долгой была та битва, свет схлестнулся с тьмой, добро противостояло злу, все благородное сопротивлялось самому скверному. День и ночь могучие Воины Света истребляли полчища врага. Наконец когда прошла неделя, демоны дрогнули и бежали. Самый мерзкий из них, который выглядел как болезная тварь, наложил на разрушенный город заклятие. С тех пор кто зайдет в древний город Тико, посетит руины которые остались от него, будет проклят навек и душа его в конце жизни перейдет в лапы демонов.

— Интересно, почему никто кроме Полуострова не стал бороться с демонами, а все безропотно приняли рабство, — тихим голосом проговорил Дарей.

Клюв услышал его и слегка пафосным тоном произнес:

— Другие тогда еще не доросли до свободы. Многие не доросли до сих пор. Тебе надо не задаваться глупыми вопросами, а восхвалять судьбу, что ты был рожден на Полуострове. Ибо наши города знамя свободы для людей всего мира.

— Я и не сомневаюсь, — сказал Дарей, хотя внутренне был не согласен с командиром.

— Еще бы сомневался. Да в таких очевидных вещах, — проговорил Клюв иронично улыбнувшись.

— У меня есть еще один вопрос, — замешкавшись произнес Дарей.

— Задавай.

— Почему тебя прозвали Клювом?

— Конечно из-за носа! — воскликнул командир. — Ты один из моих лучших учеников и не смог догадаться? Что-то не то с лазутчиками происходит в последние годы. Хотя знаю, ты просто хотел узнать, не обидно ли для меня это прозвище. Ты можешь в любое время меня так называть. Ты все таки гордость нашей академии. Притащил колдовские доспехи и меч. Невиданно. Еще и в одиночку. Ты и мне теперь поможешь с карьерой. Чувствую поставят меня управлять гарнизоном в городе Малл. Там в отличие от промозглых Альт, теплый морской воздух и есть квартал богачей, в котором мне тут же предоставят шикарную виллу.

Клюв достал из сумки две ножки индюшатины, поджаренной ранним утром на костре. Он поделился с Дареем и отобедав они снова собрались в путь. Кони до сих пор хлебали из озера почти не останавливаясь. Так сильно их загоняли к обеду.

— Ты говоришь, что руины здесь прокляты, — проговорил Дарей. — А что насчет всей остальной местности?

— Я много раз проезжал через эти земли. Пока обошлось, но местные говорят, что проклятие в любую минуту можно поймать. Так что надо убираться отсюда.

Как только Клюв договорил, кони неожиданно встали на дыбы и бросились вспять.

— Стойте! Стойте! Стойте! Стойте!..— без умолку кричал командир. Но было поздно, скакуны уже были на краю горизонта.

— Не волнуйся, они вернутся во Вторую Альту, — сказал Дарей, слегка улыбнувшись.

— Вернутся то вернутся. Только нам от этого не легче. До ближайшей деревни на юге не меньше семи часов ходу.

— Может кто поедет в сторону Второй Альты или напротив из нее, у них и перехватим коней. У нас же дело огромной государственной важности, — попытался успокоить командира лазутчик.

— Да никто в этих проклятых краях по собственной воле не ездит. А обозы с продуктами ко второй Альте повезут только в конце следующего месяца.

— Значит пойдем пешком, — рассудил Дарей.

— Тогда поспешим, — сказал с раздражением Клюв.

Они шли до позднего вечера на юг. За все время, мимо них пронеслись только трое всадников. Все они очень спешили и даже не откликнулись на призывы Клюва остановиться.

Все ноги командира были в ссадинах и мозолях. Он уже давненько не бывал в походах, сидя безвылазно во Второй Альте. Одев утром на ноги одни только тесные сандалии он подписал своим ступням приговор.

Когда они дошли до деревни, на улице была темень. Клюв снял две комнаты в постоялом дворе и оба путника тут же отправились ко сну. Дарей проснулся ближе к полудню. В комнату без перерыва стучал Клюв. Лазутчик открыл дверь и услышал:

— Собирайся скорее, я взял нам новых коней. Если поторопимся, через пару часов будем в Кихшо. Нас там ждет очень важный человек, а мы смеем задерживаться. Так что поторапливайся.

Дарей не спорил. Он зашел в комнату надел доспехи, взял меч, а затем опустошил бутылек с лживым корнем. «Надеюсь больше задержек не будет,» — подумал лазутчик.

Во дворе постоялого двора сидел Клюв. Как только он увидел Дарея, подозвал его и сильно хромая пошел в сторону конюшни. Все ступни у Клюва были перемотаны плотной тканью. Каждый шаг отдавался неприятной болью. На конюшне их ждали два худосочных скакуна серого цвета с пятнами, больше похожими на проплешины. Как не старались их гнать, клячи не были приспособлены к быстрой езде. До Кихшо удалось добраться, только ближе к вечеру. Недалеко от стен города, Клюв повернул коня на север и поехал в сторону скал. Миновав несколько шикарных домов он заехал на пригорок и обогнув небольшой холм выехал на дорогу идущую в горы. Они ехали по ней несколько минут, пока не свернули на запад. К скалам примыкало длинное и узкое плато. На нем было несколько домов. На крыше некоторых из них были разбиты плодоносные сады. Среди всех построек особенно выделялась огромная мраморная вилла. Она была окружена стеной, рядом с которой расположились несколько стражников. Клюв и Дарей привязали коней у края дороги и подошли к главным воротам. Они были сделаны из черного дерева, обрамлены золотом и драгоценными камнями.

Один из стражников остановил гостей, вынул из ножен меч и пригрозил:

— Стоять! Геррлай ждет только одного.

— Ты понимаешь, с кем разговариваешь недоносок? — вырвалось у Клюва.

— Сейчас мой меч разберется дуралей, — проговорил стражник угрожающе посмотрев на обоих гостей. — Кто из вас двоих добыл колдовские доспехи?

— Это был я, — сказал Дарей.

— Значит ты идешь со мной. А твой тупой дружок побудет здесь с моими приятелями, — сказал стражник, открыв ворота и запустив лазутчика внутрь.

Двор представлял из себя сад, на дорожке которого была выложена