Там, где цветет полынь - Ольга Птицева

в пылающее лицо. Уля вдохнула, надеясь, что полынь прогонит запах крови. И тьма тут же рассеялась – где-то далеко зажегся прожектор. Где-то рядом была нужная Уле вещица.

На полу возле самых ног светилось что-то маленькое и важное. Что-то наполненное особой, полынной силой. Не отдавая себе отчета, Уля наклонилась, протянула руку и сжала вещицу в пальцах. Прикосновение холодного стекла и теплой липкой влаги тут же заставило ее открыть глаза.

Она склонялась над телом. Кончики пальцев вымазались в крови. Ладонь сжимала рюмку.

«Ты меня не обзывай больше, ты мне больно словами-то не делай. Уходи себе…» – мигом прозвучал в ушах приглушенный стеной голос Натальи.

И картинка сложилась. «Смертью, выданной за слова…» – загадал ей Гус.

– Это два, – выдохнула Уля.

Чехарда

Смерть делает человека уязвимым. Этот урок Уля выучила три года назад и теперь, судорожно распихивая свой жалкий скарб по отделениям старой спортивной сумки, все пыталась и не могла успокоить бешено стучащее сердце.

Она спиной чувствовала, как за дверью медленно остывает тело. Где сейчас бродит Наталья? Когда Оксана наконец решится вызвать полицию и скорую? И решится ли? А может, с утра, как обычно, выйдет в коридор и, проклиная нерях-соседей, начнет прибираться? Схватит Николая за окоченевшие ноги и потащит к мусорным бачкам. Вытрет кровь с линолеума, сбрызнет лимонным освежителем воздух, ругнется и уйдет к себе скандалить с мужем и раздавать подзатыльники сыну.

Уля тяжело сглотнула. Плакать было нельзя. И вопить, и бежать куда глаза глядят, пока жалкие пожитки не сложены в сумку. Пока не найден хотя бы один приемлемый вариант временного убежища. Потому что на улице ночь и первые морозы, потому что оставаться здесь никак нельзя. Потому что крик уже щекочет горло, потому что месяц игры перевалил за половину, а в кармане куртки лежит заветная вещица. Второй подарочек. Рюмка, измазанная в крови, несущая печать смерти, выданной за обидные слова.

«Как такое могло случиться? – металось в Улиной голове. – Как? Как?»

Смерть, показанная полынью, была совсем иной. Это Наталья должна была зайтись рвотной пеной, отравленная коктейлем из коньяка и своих таблеточек. И смерть ее никак не вязалась с игрой Ули. Как же вышло спасти одну жизнь, подтолкнув к черте другую, если это и вовсе невозможно? Как сумела вдруг стать подарочком вещица, за которой Уля совсем не охотилась? Что это – немыслимая удача? Или еще одна ловушка Гуса, в которую она не раздумывая шагнула?

От страха стало трудно дышать. Уля попыталась сконцентрироваться на простых движениях рук. Вот четыре потертые футболки сгинули в жадной пасти сумки, вот оранжевый свитер, растянутый, но теплый, последовал за ними. Еще одни джинсы – порванная коленка, капли машинного масла – поскользнулась у дороги и рухнула прямо в лужу. Легкие кеды, три пары носков, пакет с застиранным бельем. Кто бы мог подумать, что у нее будет так мало одежды?

Уля покачала головой, прогоняя воспоминания. Они мешали. Они сбивали с толку. И продолжали метаться в голове, играя в чехарду. Когда в сумку была спрятана последняя скомканная майка, Уля почувствовала себя окончательно разбитой и обессиленной.

Оставалось еще одно, возможно, самое важное. Записки Артема лежали на спинке дивана. Ульяна пыталась расправить их, собрать аккуратной стопочкой, но руки слишком дрожали и листочки постоянно падали, разлетаясь по полу.

Уля наклонилась, подхватила стопку, пригладила ее рукой и бережно положила поверх одежды. Прикрыла все это полосатым шарфом, осторожно застегнула молнию и наконец выдохнула. Сборы закончились. Но мыслей, куда податься, так и не появилось.

За окном медленно начинало светать. Еще час, ну два, и сыну Оксаны пора будет собираться в школу. Переступит ли он через мертвого дяденьку по пути в туалет? Или полиция все-таки приедет?

Не хватало только потратить уйму времени в участке. Показания, свидетельства, разборки. Как объяснить, почему ее следы остались рядом с трупом? А если она видела расправу, то почему сразу не позвонила куда следует? Уля потянулась к пакету, привезенному из квартиры отца, выудила хрустящее печенье и принялась грызть его, чтобы хоть чем-то заняться. Выход оставался всего один – нужно возвращаться к Артему и прятаться там, в том числе и от матери, которая, конечно, станет поджидать ее у подъезда с самого утра.

Первая электричка отходила от станции через полчаса. Уля подхватила сумку, выбралась в коридорчик и потянула на себя дверь. Плотный запах смерти мощной волной ударил в нос. В нем не было ни капли полынной горечи, одна лишь правда жизни. Человек, умерший в луже собственной крови, воняет отвратительно. И выглядит не лучше.

Стараясь не смотреть по сторонам, Уля проскользнула к выходу. Соседская дверь скрипнула.

– Эй! – Хриплый голос Оксаны заставил ее остановиться. – Что делать-то будем?

– Я уезжаю, – не оборачиваясь, ответила Уля. – Вызывайте полицию…

– Это же она его, да?

Ульяна не ответила и принялась возиться с замком.

– Всегда знала, что она того… Но мужик мерзкий был, да. Может… – Оксана запнулась, но продолжила: – Стащим его в коридор? Он бомжеватый, никто разбираться не будет. Решат, что в подъезде кто-то пырнул. А я тут как следует пол-то помою… И не было ничего, а?

Она говорила просящим голосом, сама стесняясь своего предложения, будто речь шла о чем-то интимном, но приемлемом. А Уля и правда могла на такое согласиться.

Не произнеся ни слова, Уля распахнула дверь и выбежала на площадку. Первый раз запах сырости и застарелой мочи на лестничной клетке показался ей таким желанным. Она пронеслась по ступеням вниз и выскочила наружу. Холодный рассветный воздух мигом освежил голову. Уле показалось, что она наконец вынырнула из болота, где через нос в легкие заливается грязь, а ребра ломаются в объятиях топи.

Она так и простояла бы до утра, задрав голову к морозному небу, если бы не услышала шаги. Со стороны соседнего подъезда приближалась девушка – черная шапка и торчащие из-под нее короткие волосы, темное пальто с кожаными рукавами. Ульяна подавила в себе желание припустить вдоль по улице и осталась на месте. Только сжала в кулаке увесистую связку ключей.

– Ты Ульяна, да? – спросила девушка, останавливаясь в паре шагов.

Уля кивнула.

– Отлично. Пойдем.

– Куда? – От незнакомки пахло полынной горечью – прямо как от Рэма, прямо как от самой Ульяны, и это лишало вопрос всякого смысла.

– Вещицу отдавать. – Девушка кашлянула, вытерла нос рукавом. – Она у тебя?

Еще один кивок. Только пар от дыхания всколыхнулся в такт.

Девушка пожала плечами, развернулась и пошла по тротуару. До электрички оставалось двадцать минут. Но, кажется, на нее Уля уже не