XXI век не той эры (СИ) - Дарья Кузнецова

Это явно тоже был норманн. Правда, в сравнении с ним даже Ульвар, всегда казавшийся мне чересчур суровым и грубым, теперь виделся аристократически изящным. Гость был лохмат, бородат, морду имел совершенно уголовную, пересечённую жутковатого вида шрамами, похожими на следы от когтей. Он сидел, и в таком положении оценить его габариты было затруднительно; но мне показалось, что он даже больше сына Тора, что было совсем уж невероятно.

— Что ты здесь забыл? — недружелюбно поинтересовался Ульвар, подходя к дивану. Поскольку руку мою он так и не выпустил, пришлось торопливо семенить следом. Усевшись, мужчина потянул меня за собой и хозяйским жестом подгрёб под бок, вольготно откидываясь на спинку кресла.

— Мне при бабе твоей разговаривать? — гость иронично вскинул кустистую бровь пшеничного цвета.

— Да, — ни мгновения не сомневаясь, ответил сын Тора, удивив этим не только собеседника, но и меня. Бородач окинул нашу парочку цепким взглядом холодных серых глаз, и удивлённо приподнятые брови, хмурясь, сошлись над переносицей.

— Пожалуй, — медленно кивнул он.

— Так что тебе от меня надо?

— А не напрасно ли ты злишься? — сощурившись, уточнил гость. — Как я вижу, всё сложилось даже лучше, чем могло. У тебя есть женщина, которая не хочет без тебя жить, и без которой не сможешь жить ты. Ты…

— Ещё скажи, что это твоя заслуга, — ледяным тоном, от которого меня пробрало до костного мозга, оборвал его Ульвар. Хотя про «женщину» почему-то спорить не стал. Сердце от этой мысли радостно ёкнуло, но я поспешила отогнать вновь поднявшую голову надежду. — Третий и последний раз спрашиваю: что ты здесь забыл?

— А потом что? В морду дашь? — как-то грустно и даже почти обречённо хмыкнул бородач. — Не злись, Ульвар, я не ругаться пришёл, и совсем не за тем, о чём ты мог подумать. Ты будешь смеяться, — мне нынче самому смешно, — но я пришёл к тебе за помощью. Точнее, за советом.

— Ты? Ко мне? — недоверчиво фыркнул норманн. — Это новость, конечно. И в чём же тебе мог понадобиться мой совет? И почему ты не пошёл к кому-нибудь ещё?

— К посторонним неловко, — неожиданно смущённо хмыкнул волосатый. — А ты меня и так ни в грош не ставишь, вроде как падать дальше некуда.

— Я уже заинтригован, — мне показалось, Ульвар несколько расслабился после этих слов. Как будто до сих пор ожидал чего угодно вплоть до прямого нападения, а теперь буря прошла стороной.

— В общем, всё не так сложно. Мы просто не знаем, как жить дальше, — пожал огромными плечами гость.

— Мы?

— Да. Мы. Все мы. Понимаешь, мир изменился. Наш мир. Или мы сами, — взгляд бородача стал вдруг смертельно усталым, тусклым и будто бы по-старчески подслеповатым. — В общем, всё сложилось удачно, Ирий теперь часть вашей Империи, а мы можем спокойно вернуться домой. Только когда люди его захватили, что-то в нём умерло. Или не в нём? В общем, судьба умерла, наша. Раз! — и в один прекрасный момент её вдруг не стало. Совсем недавно; по вашему местному времени с неделю назад. Сейчас у нас… не то чтобы паника, но мы просто не знаем, что делать. А я вот подумал и решил: это ведь, наверное, не конец. Вы ведь как-то так живёте, и даже вроде бы счастливы. Бываете, — задумчиво вздохнул он. — Вот и подумал, может, ты что подскажешь.

— Подожди, — неприятным вкрадчивым тоном проговорил Ульвар. — Дай мне прочувствовать историчность момента. Ты пришёл спросить у меня, как тебе жить?

— Строго говоря, наверное, не только мне. Нам всем.

Некоторое время мужчины молча о чём-то думали, разглядывая друг друга. А до меня потихоньку доходила суть разговора, и даже появились кое-какие предположения относительно личности гостя. Вот если бы где-нибудь в обозримом пространстве присутствовал молот, я бы не сомневалась ни секунды.

— Ты выбрал неудачного советчика, — наконец, угрюмо хмыкнул Ульвар. — Надо было идти сразу к Её Величеству.

— Почему? — кустистые брови опять удивлённо взметнулись.

— Потому что. Ты пришёл у меня спрашивать о жизни. Не видишь противоречия? Вот про сметь я бы мог тебе много порассказать, с ней я знаком отлично. Хочешь, найду способ тебя прикончить? — усмехнулся норманн.

— М-да. Твоя правда, Фенрир тебя разорви, это я не подумал. Видать, придётся идти сложным путём, — усмехнувшись, он хлопнул себя ладонями по коленям. — Ладно, пойду на поклон к вашей могучей и прекрасной, — иронично хмыкнул гость и исчез, развеивая мои последние сомнения. Даже в этом времени люди на подобное не способны, зато способен кое-кто другой.

Повисла тишина; настороженная, напряжённая. Хотя, может, это она только для меня была такой.

— Почему? — наконец, рискнула спросить я.

— Что — почему? — спокойно уточнил Ульвар.

— Почему тебя нельзя спрашивать о жизни, а о смерти — можно? — я выбралась из-под его руки, чтобы заглянуть в лицо.

— Потому что смерть — это я, — жутковато ухмыльнулся сын Тора. Хотя, возможно, улыбка показалась мне такой из-за сказанных слов, совершенно не соответствующих спокойному тону без малейшей доли пафоса.

— В каком…

— В прямом, — оборвал меня мужчина, внимательно разглядывая моё лицо, наблюдая за реакцией на свои слова. — Мне было двадцать восемь, когда началась война. Последующие двести пятьдесят лет я занимался только одним: убивал. Вначале я был пушечным мясом на передовой, потом пилотом. Потом больше ста лет я был Первым Палачом Империи, и у циаматов моё имя стало ругательством. И, в общем-то, сейчас ничего не изменилось, — он пожал плечами. Потом озадаченно нахмурился; видимо не мог истолковать мои эмоции, и его это раздражало.

А я замерла, отчаянно пытаясь выбраться из-под кучи обрушившихся на меня фактов с сопровождающими их озарениями и ассоциациями, и собрать мысли в какую-никакую связную цепочку.

Нет, я и раньше предпринимала попытки соотнести возраст Ульвара с реальностью и, главное, реалиями этого мира. Но получалось плохо, и я малодушно отгоняла сопутствующие мысли. А сейчас они все скопом меня догнали и рухнули прямо на голову.

Палач. Убийца. Даже, наверное, чудовище; кроме шуток, самое настоящее всамделишнее чудовище, которым вполне осознанно можно пугать даже не детей, а взрослых. Страшно даже представить, как может искорёжить психику работа палача как таковая, а уж за столько лет!

Наверное, вот именно сейчас мне стоило начать его бояться. Как говорится, самое время, теперь даже аргументы появились. Подозреваю, за свою жизнь он пролил столько крови, что можно наполнить небольшое озеро. И, более того, похоже, этот процесс доставлял ему удовольствие.

Но почему-то испугаться не получалось. Точнее, страшно мне в итоге всё-таки стало, но не от личности сидящего рядом со мной человека, а от того, черезо что этот человек прошёл и каким-то образом сохранил в себе человека. Того самого, который вчера с отчаяньем смертельно больного цеплялся за меня, как за последнюю надежду на выздоровление, и сегодня стискивал в кулаке мои волосы, чтобы ненароком не причинить боль.