Галерея Миров - Ольга Макарова

Как я жил с этим?.. Как весь этот ужас, этот гигантский огненный шар жизненной энергии, это внутреннее солнце не уничтожили меня до сих пор?.. а ее?..

Верни мне счастье, Боже, верни мне счастье!.. Я хочу быть человеком среди людей, любить и быть любимым, не знать будущего и не иметь такой власти…

ХОРОШАЯ МЫСЛЬ… Я ИНОГДА СЕБЯ ЖЕ И УДИВЛЯЮ, ЧЕСТНОЕ СЛОВО… ПОСМОТРИМ, ЧТО ТУТ МОЖНО ПРИДУМАТЬ…

99

Все ждали войны…

В тот день Твердислав сидел у себя на колокольне, смотрел в трубу, которую сдал, наверное, кто-то из наемников или торговцев. Это была замечательная штука, эдакий монстр современной техники, и, если бы не горы, закрывающие половину вида, можно было бы увидеть северян, пожалуй, даже за день пути… из нее просматривался даже опустевший «Львиный» слет!..

Никогда еще старик не чувствовал себя таким важным: жизнь почти тысячи человек зависела от того, заметит ли он чужую армию вовремя, подаст ли сигнал тревоги. По звону большого колокола двинется вся тысяча, поделенная на десятки, и каждым десятком командует отдельный человек, а десятью такими людьми — сотник, а десятью сотниками — Серега и Дилан(как они будут разбираться, это их проблема… вроде бы нашли общий язык…)

Снайперы и базучники займут весь верх — верхние этажи и даже купол — везде, где есть окна. Под куполом сколотили деревянные мостки. Особая группа народа — над дверью. Их цель стоять за нее насмерть… невоюющих: маленьких детей и тяжелораненых отправят в подземелье… все готово…

За ближайшей горой что-то зашевелилось. Но эта масса народу шла совсем не с той стороны. И у них была рыжая форма(в трубу все было видно, как в солнечный день)… что заставило Твердислава подождать с тревогой.

Пришельцы выслали легкий снегоход, который был возле Храма минут через пятнадцать. Он остановился на некотором расстоянии и дружелюбно помигал красным сигнальным фонариком, сообщая на бинарном языке (0 и 1 — есть свет, нет света), что свои. Это было 1010 — «мир» и 1011101 — знак клана «Лис» (111 — три секунды сигнального света) Твердислав улыбнулся, поднял рупор и крикнул: «Серега! „Лисы“!!! Слышишь?» — «Слышу!» — донеслось снизу… явно сергеевский хрипящий голос, усиленный во много раз таким же рупором.

Народ внизу оживился и немного отвлекся от распевания боевых песен и обучения новичков.

Довольно улыбаясь, Твердислав снова приложился к трубе, разглядывая прибывающих «Лис» и прикидывая их число. Это маленький клан, конечно, человек 150, из них профессиональных воинов, наверно 30–40. Ну, впрочем, так называемая элита у северян тоже небольшая… зато один профи может стоить сотни малолетних оболтусов…

Глядя не туда куда нужно, Звонарь чуть было не совершил главную ошибку своей жизни: он почти проворонил вынырнувшую из-за скалы северянскую колонну. К счастью, заметил не слишком поздно… Через секунду он уже звонил в большой колокол… неизвестно, сколько лет молчала эта махина, но сейчас, сыпя грязью и ржавчиной, она гремела просто оглушительно, так что у Твердислава сразу заложило уши, и он серьезно начал опасаться за свой слух…

А толпа, организованная в десятки, занимала свои места. Что до «Лис», то они, конечно, смекнули, что значит колокол, но не успевали совершенно: им до Храма оставалось еще полпути. Да и план действий согласован не был. Тогда они просто развернулись и пошли навстречу северянам. Чистое самоубийство…

Твердислав и молодой снайпер, вскочивший к нему на колокольню, смотрели сквозь пальцы, смотрели, закрывая лица руками, как гибнет армия «Лис», поглощаемая черной массой северянских воинов, как падают солдаты с той и с другой стороны… Беззвучно: далекие звуки выстрелов, крики поглощали ветер и рассыпанное в нем снежное крошево.

«О, девочка, маленькая Рон… ты страшный человек… твои слова заставляют людей идти на верную смерть… твои слова заставляют их жертвовать собой…» — прошептал Твердислав, когда упал последний «Лис»…

А северян было человек триста. Основательно побитые, они начали отступать. На ликующие крики, которые сотрясли стены Храма и неожиданно затихли, как по команде, ответил громовой голос Дилана, которому и рупор был не нужен: «Fucking shit!!! Дурачье! Це ж был просто передовой отряд. Ща главные силы подвалят!..» И снова — гробовая тишина…

Твердислав достал серый сверток, и, развернув его, освободил от тряпья свою снайперку; пристроился рядом с дрожащим от волнения парнишкой(«крестоносец» лет пятнадцати) и стал ждать, уверенный, что сегодня — его последняя война…

— Хорошо стреляешь? — спросил он парнишку и беззлобно усмехнулся в усы.

— Да, — мрачно ответил тот, — меня Влад учил…

100

Дверь изнутри была завалена камнями, которые не лень людям было тащить из подземелья. И эта заваленная дверь наводила на самые тяжелые мысли — о могиле, которую уже закопали, причем с тобой, похороненным заживо. Выйти из Храма уже не мог никто. Но именно крыса, загнанная в угол, сражается насмерть. Потому что некуда бежать и нечего терять…

Солдаты атаки облепили окна первого этажа(на самом деле пол Храма был гораздо и гораздо ниже, но время, оставившее свои пласты подняло его на такую высоту). Здесь были все, кто мог держать в руках оружие. Сейчас они вовсю выбивали остатки витражей, которые, звеня, сыпались на пол цветными брызгами. Снаружи в мерзлой земле ковырялись еще несколько минеров, которые набивали взрывчаткой каждый метр на подходе к Храму, но, один за другим, они возвращались, по спущенным веревкам забираясь в окна, бросая свои солдатские(или, как еще говорят, саперные лопатки) и хватая оружие…

Вскоре за Храмом не осталось никого. Брошенный, мертвый город. Ветер трепал остатки агитационных плакатов, кружил клочья бумаги и мусор. Свистел в покинутых ларьках Базара, стучался в окна опустевших домов… Гулял по Храму, больше не зная таких преград, как снятые с окон тряпки и выбитые стекла.

…Сколько бы дал Ив, чтобы бой начался скорее!.. От тишины и ожидания свихнуться можно, честное слово!..

Он сидел у ближайшего к двери окна, рядом Влад нервно барабанил пальцем по корпусу древнего пулемета; Вик, сидевший возле своего приемного отца, в окно не смотрел, а монотонно напевал что-то и давил сапогом рассыпанные по полу стекла; вооруженная Марка тихонько плакала и утирала слезы рваным рукавом… вскарабкавшийся в окно минер с бешеной скоростью сматывал веревку, дико озираясь по сторонам, будто ожидая, что на него неожиданно нападут со спины…

…Где-то наверху по длинным снайперским мосткам вышагивали Сергей и Дилан, а за ними понуро плелся единственный выживший «Лис» — тот, которого выслали вперед на снегоходе. Он принес добрую весть: на подходе «Чайки» и передовой отряд «Невидимок»… а до того, что его клана больше не существует, двоим командирам сейчас дела особого не было…