Унесенные страстью - Джилл Барнет

– Здравствуй, лошадь!

Лощадь повернула к ней голову и посмотрела на девочку ласковыми глазами. Она была очень красивая. У нее были прекрасная серебристая грива и хвост, а сама она вся была белая. Кирсти со слов отца знала, что про такую лошадь не скажут «белая». Только кони с белоснежными гривами и хвостами и с отливающей розовым кожей считаются белыми.

Через два стойла от нее стоял белый конь, точь-в-точь как Джек. Кирсти подбежала к нему.

Белые кони, по поверью, приносят удачу. Девочка вспомнила стишок и произнесла его вслух:

Белая лошадь, Белая лошадь,Счастье, удачу мне принеси!Белая лошадь, Белая лошадь,Исполни желанья мои!

Девочка зажмурилась, загадывая желание.

– Кирсти!

Глаза ее тотчас раскрылись, и Кирсти присвистнула. Вот это да! Так быстро! Она благодарно похлопала белую лошадь и соскочила с перегородки, приземлившись со сдвинутыми ногами и руками, протянутыми вперед в ожидании удачи.

– Здравствуй, папа!

– Что ты здесь делаешь?

– Ничего. Я просто хотела посмотреть на конюшню.

– Зачем?

– Просто так, – пожала девочка плечами.

– А Джорджи знает, куда ты пошла?

Кирсти кивнула. Но она не открыла ему их секрет: то, что Джорджи сама подговорила ее прийти сюда, потому что отец проводил здесь все время с Грэмом, а не с ней.

Отец прошел к той двери в соседнее помещение, что была открыта, и Кирсти последовала за ним; остановившись на пороге, она наблюдала, как отец ее кинул моток веревки в угол.

– Это помещение для пряжи, – сказала Кирсти, желая поразить его своими познаниями.

– Для упряжи, – поправил ее отец.

– О! – Девочка посмотрела на носки своих туфель, чувствуя себя очень глупо.

– Ничего, это звучит похоже. – Отец улыбнулся так, словно ею гордился, хотя она и спутала слова.

– А что ты делал?

– Разнимал двух жеребцов, которые подрались.

– А! А почему лошади дерутся?

– По той же причине, что и люди. Каждый хочет взять верх над другим.

Эйкен что-то вынул из ящика.

– Что это?

– Новая уздечка. Я собираюсь надеть ее на Джека и проехаться верхом.

– О! – Наверное, она задавала слишком много вопросов, вот он и хочет уехать от маленькой глупой девчонки, которая слишком много болтает.

Он остановился и протянул ей руку:

– Хочешь поехать со мной?

– На Джеке верхом? – Эйкен кивнул. – Мы вдвоем – ты и я?

– Ну да.

– И ты еще спрашиваешь! – Девочка ухватилась за руку отца и побежала с ним рядом вприпрыжку, стараясь поспеть за его широким, размашистым шагом.

Вскоре они уже ехали через луг и вдоль по дороге к заливу внизу. Кирсти откинулась, прислонившись к груди отца.

– Как ты думаешь, если приложить ухо к стволу дерева, можно услышать, как оно растет?

– Я думаю, деревья растут слишком медленно и тихо, для того чтобы ты могла их услышать.

Темнело и становилось прохладнее. В это время года ночь всегда наступает рано.

– А почему сверчки поют?

Отец посмотрел на нее:

– Что?

– Я спросила, почему поют сверчки.

– Чтобы найти себе пару.

– А!

Девочка сидела очень тихо, напряженно о чем-то думая.

– Мисс Джорджи очень одинока.

– Вот как?

Кирсти кивнула:

– Она мне сказала, когда мы сидели в шкафу. Может, нам стоит сказать ей, чтоб она спела, чтобы найти себе пару?

Эйкен посмотрел на нее; лицо его было немного грустным.

– А ты тоже одинок?

– Угу. Иногда мне бывает одиноко.

– Ты скучаешь по маме?

– Угу.

– Я тоже.

– Смотри! Вон туда! – Эйкен указал на луну.

– Вокруг нее ореол, – заметила Кирсти. – Значит, скоро будет дождь.

– Надо же, как это ты запомнила? Я думал, ты была тогда слишком мала. Я брал тебя кататься верхом, когда ты была совсем еще крошечной.

– Я всегда это помнила.

Они ехали по прибрежному песку вдоль залива, потом он направил Джека вверх, на дорогу, проходившую мимо высокого старого дерева, росшего рядом с домом.

Кирсти потянула отца за рукав:

– Раз ты одинок и мисс Джорджи тоже одинока, может, тебе жениться на ней?

– А ты бы хотела, чтобы я женился на ней?

– Она очень красивая.

– Да, ты права.

– И она любит прятаться в шкафу во время грозы.

– Это немаловажно.

– Да. И к тому же она меня спасла, когда я тонула. Мы не должны забывать об этом.

– Правильно, не должны.

– И нам с Грэмом нужна дисциплина.

Тут Эйкен расхохотался. Он смеялся до слез, до упаду. Внутри у Кирсти стало очень тепло – она любила, когда ей удавалось его рассмешить. Эйкен спешился и снял девочку с Джека.

– Знаешь, о чем я думаю? – Кирсти покачала головой. – Я не думаю, что тебе нужна дисциплина.

– Нет?

– Нет. Я думаю, тебе нужно вот это.

С этими словами отец подхватил ее своими громадными руками и тут же, под яркой жемчужной луной с окружавшим ее дождевым ореолом, обнял ее так крепко, как, бывало, у Кирсти на глазах обнимали детей их родители – так, как Кирсти мечтала всю свою жизнь.

Глава 56

Все хорошее приходит к тем, кто умеет

ждать, – и не умирает раньше времени.

Морозной ночью Джорджина сидела в своей комнате, глядя в окно. Задувал резкий, пронизывающий ветер с моря, и звездочки мерцали в темно-лиловом небе, точно сапфиры. Девушка долго смотрела на одну из них, потом отвернулась, услышав, что кто-то открыл дверь.

Эйкен стоял на пороге, заполняя собой весь дверной проем, точно вставленный в раму портрет.

– Можно мне войти?

– Да.

Джорджина стояла, напряженно выпрямившись, – она ничего не могла с собой поделать. Натянутость в их отношениях длилась уже так долго, что девушке казалось: так теперь будет всегда. Ей, видимо, предназначено прожить свою жизнь, вечно желая недостижимого.

Эйкен присел на кровать. Он слегка раздвинул колени и оперся на них локтями. Он не отрывал глаз от пола.

– Прости меня, Джорджи!

– За что?

Эйкен поднял глаза на девушку.

– За все, что произошло. За похищение, за полицейский участок, за эту дурацкую сделку, которую мы заключили.

– Дурацкую сделку?

– Ну да. Я был зол, потому что ты хотела выйти замуж за другого.

– За Тома Кабачка, – подсказала Джорджина.

Оба рассмеялись, и на какое-то мгновение натянутость между ними исчезла.

– Ну да.

Эйкен встал, умоляюще протянув к ней руки:

– Я прошу у тебя прощения.

Девушка сделала шаг, потом еще один и, вложив в его руки свои, почувствовала, как он сжал их.

– Глупыш! Мне нечего прощать тебе. Я не хотела бы стать такой, какой была раньше.

Губы его были у самых ее губ, так что девушка ощущала его дыхание.