Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А от несчитаных красных десяток и сиреневых четвертных в кошельке – понимание своей продажности, предательства идеалов. Но потом все повторялось снова и снова…
Совсем как сейчас. Ноги сами понесли меня к опускающейся, гостеприимно выбросившей трап и приоткрывшей овальный люк «тарелке». Сейчас войду, и самые тайные мечты и фантазии станут явью! Кажется, не дожидаясь этого, я собралась начать раздеваться прямо снаружи. Пусть и они сразу увидят меня во всей красе…
Но где-то они перестарались. Нельзя так грубо и откровенно выворачивать наизнанку подсознание. Почти нестерпимая жажда наслаждения перекрылась отвращением. Мало ли о чем я могу вспомнить иногда, но демонстрировать подобное «кино»!
Когда мне будет надо – сама выберу, с кем и как. А на шантаж я не поддамся!
Была бы на моем месте другая, нимфоманка без комплексов – у них бы получилось.
Я вскинула пистолет и начала стрелять прямо в открытый люк, кусая губы от ненависти к «ангелам», к себе и от того, что не случилось того, чего мне все еще хотелось почти до умопомрачения.
Пули четко уходили в темное чрево «тарелки», только одна зацепила край люка, высекла сиреневую искру и рикошетом улетела в лес. Если кто-то стоял поблизости от входа, он свое получил…
«Объект» крутнулся на месте, резко накренился, как бы теряя ориентировку, потом выпрямился и со свистом ушел по косой над самыми кронами деревьев.
Так-то лучше.
Силы разом покинули меня, я плюхнулась на траву, привалилась спиной к громадному теплому стволу.
Где же мои друзья, братья, товарищи? Неужели они не слышали выстрелов?
Отдышалась чуть-чуть и, повинуясь рефлексу, сменила расстрелянные обоймы в пистолетах на запасные…»
Описания своих сексуальных видений и воспоминаний Лариса могла бы и не приводить, ограничиться легким намеком, но, наверное, подсознание само выталкивало наружу темную накипь. Освобождалось, чтобы завтра это полностью забылось, как забывается дурной сон, оставляя после себя лишь смутное ощущение.
И действительно, переведя дух, сделав пару глотков из протянутого Ириной стакана, закурив следующую сигарету, она стала говорить спокойнее и живее.
«…И это пройдет» – вспомнился царь Соломон с его кольцом. Вопрос – когда? – для меня сейчас актуален, как никогда. «Есть только миг между прошлым и будущим…» В двадцать первом веке я поставила мелодию этой песни в мобильник Олега.
Вот и я живу пока!
«Эти» сказали, что начнут с приятного. Так будем ждать «неприятного». Каков арсенальчик для меня приготовлен? И когда начнут? Выдержу ли? Успеют ли ребята? А вдруг я их как следует напугала, и они оставят меня в покое?
Мысли летели и летели, пока не прервались непонятным гулом. Он шел почти отовсюду, как пока далекий, но быстро приближающийся гром.
Что, снова придется стрелять? Куда, в кого?
Один пистолет я сунула в кобуру, второй взвела. Встала и пошла, ускоряя шаг и, конечно, подчиняясь своему дурацкому характеру, навстречу «грому» а не от него. Разницы, собственно, никакой. Все равно ведь не убежишь, если что…
Сама собой зазвучала в голове молитва, под ритм шагов. «Отче наш…» Самая, наверное, подходящая: «…И не введи нас во искушение, и избавь нас от лукавого…» Прислушалась к себе. Дыхание ровное, пульс тоже, страха нет никакого.
Ого! Выйдя на опушку поляны, большой, просторной, я машинально присела за ближайший куст. Со всех сторон на нее заходили на посадку «тарелки». Такие, как первая, и крупнее и поменьше.
Неужели из-за меня такой переполох? Приятно осознавать свою значимость. Как в той присказке про пойманного медведя: «Ну так тащи его сюда. Да он меня не пускает!»
Какая-то необыкновенная веселость охватила меня. Захотелось подскочить, прыгать, петь и смеяться, разбрасывая по деревьям свои одежды…
И снова вопрос – почему вдруг? Разве есть повод веселиться? Я собой руковожу? Кажется – да. Своим телом – точно! Лежать, Лора, лежать! Продолжая хихикать, словно от щекотки, я заставила себя не выдать своего местонахождения. Может быть, тяжелая железка пистолета в руке гасила посторонние эмоции. Как заземление у радиоприемника.
А «эти» тем временем выгружались из своих транспортных средств. Зачем-то я начала их считать: «Раз, два, три, четыре, пять – вышла Лора погулять. Вдруг охотник выбегает, прямо в Лорочку стреляет…»
На самом деле из самых больших тарелок вышло всего пять начальников. Так они выглядели. Как у нас девчонки в обкоме острили: «У Советской власти самое главное звание – „Член органа“! Эти – такие же. Безусловно довольные собой, вальяжные, едва ли догадывающиеся, что и их можно при случае „нагнуть“. Из средних и мелких, „десертных“ – посыпалась „пехота“. Впечатления они не производили, совсем не „ангелы“. Вроде киргизов из колхоза под Иссык-Кулем, где я в юности отдыхала у любимого дяди Вали. Зато их было много, и все с каким-то оружием.
Теперь бы сообразить – больших тарелок три, средних – пять, мелких – две. Смех продолжал меня разбирать, но я все пыталась считать. Умножать и прибавлять. Мешала отличная фраза из анекдота: «А тебя здесь поставили отнимать и делить!» Хорошая идея, только одной не справиться. Патронов не хватит.
Мелкие «пришельцы» торопливо разбежались по всему периметру поляны, создавая оцепление, а «члены органов», они же – бывшие «ангелы», наверное, так же «далекие от народа», как наши вожди, – чинно двинулись к ее середине. И так они были повадками похожи на секретарей горкома и обкома, что смех разобрал меня до слез.
И тут же мелькнула мысль, не моя, давно услышанная: «Смеешься до слез – будешь плакать!» Хорошо, что пришла, – дала время подготовиться. Потому что буквально через секунду началось то самое, доставшее Андрея с Сашкой.
Навалилась страшенная тоска, такая, что пропади все пропадом: захватят – не захватят, убьют – не убьют. Встать сейчас, выйти к ним, упасть, каясь, на колени…
А вот хрен вам! На коленях мы уже стаивали, закаленные!
Лежу, продираюсь мысленно сквозь всю эту муть. Как они меня достали? Чувствуют какими-то своими «нюхами»? Или накрыли психическим колпаком всю окрестность, где я могла оказаться? Скорее последнее, иначе подошли бы сами или прислали «мелких» да «под белы рученьки, за высокие горы, за темные леса, за глубокие реки…».
Милая бабушка, все вспоминаю твои сказки и молитвы! И вспоминаю ведь в самые трудные минуты. Обычно – не помню, не до того. И что ведь поразительно – помогает, когда не помогает ничто другое.
Отпускать стало не сразу, но ощутимо. Генераторы у них перегрелись или «в струю» не попали?
Ай да молодец, Лорочка!
И опять лезут из памяти тексты школьной программы: «Вынесем все, и широкую, ясную, грудью дорогу проложим себе!» Грудью не получилось, так зато – пистолетом вышло.
«Главное – отнять, вынести и поделить», – это Шульгин, кажется, говорил, еще когда мы с ним в поезде с большевиками сражались. Вновь стало весело, хотя «члены» медленно и неумолимо приближались. Ребята, где вы? Ау!
Ох как здорово было бы, если б сейчас из-за деревьев вышли мои ребята! Спокойные, с винтовками или пулеметами наперевес, сказали бы «этим» – не трогайте нашу девушку! И как бы пришельцы увяли, «сдулись», как проколотый воздушный шарик.
Я верила в это с такой силой, что они непременно должны были появиться. Но – увы.
По нервам вдруг ударила вспышка мгновенной, но едва переносимой боли. Я вскрикнула. Пистолет как бы сам собой выстрелил два раза, и выпал из разжавшихся пальцев.
– Вот видишь, – сказал самый первый из подошедших ко мне «членов», оттолкнув носком ботинка «беретту» в сторону, – попытки сопротивляться бессмысленны. Мы позволили тебе потратить все твои душевные силы. Теперь ты наша…
И я понимала – так оно и есть. Ни злости, ни даже бессмысленного веселья не осталось. Только страх. Что захотят со мной сделать, то и сделают.
Правда, в самом потаенном уголке души пульсировала мысль: «Я не помню, совсем не помню о том, что у меня слева под мышкой пристроен маленький „вальтер РР“. Олег мне подарил его на самый крайний случай. Я о нем не помню, и эти сволочи не догадаются…
Не догадались, и обыскивать меня не стали, просто вытащили из кобуры вторую «берету».
– Теперь пойдем…
И я пошла.
Внутри большой, «суповой» тарелки не было ничего интересного. Вернее, я не увидела ничего интересного. Где-то, наверное, имелась кабина управления, но меня заставили сесть на подобие дугообразного дивана в совершенно пустом куполообразном отсеке, под присмотром одного из «членов». Остальные скрылись в глубине летательного аппарата. Имей я понятие, как управлять этой штукой, ничего не стоило бы перестрелять экипаж и улететь к своим. Патронов бы как раз хватило. Но – увы!
«Тарелка» взлетела почти бесшумно, я испытала нечто вроде невесомости, как в скоростном лифте. И почти тотчас мы приземлились. Приехали, значит. Знать бы куда. На другую планету или в палеолит? Андрей ведь говорил, что дагоны с дуггурами разошлись где-то в те времена. Если, конечно, мои «ангелочки» имеют к тем и другим какое-то касательство. Может, еще одна раса космических агрессоров. А чего мелочиться? Мало мы их повидали, всяких!
