Против лома нет приема - Влодавец Леонид Игоревич

— М-да, — хмыкнул Коля. — Пожалуй, особого сходства тут не приметишь…

— Я тоже так думаю, — согласился Магомад. — Но кавказские черты видишь? Заметны, да?

— Что-то есть, — неуверенно прикинул Вася. — Вообще-то все бабки в старости похоже выглядят. И какие же она чудеса творила?

— Тут написано, что она многих от болезней исцеляла заблудших в праведную жизнь наставляла…

— Так при чем тут Ушурма? Он-то ведь от Аллаха свою силу получал, верно? А она-то, Манефа эта, в Христа веровала. Сам Христос вообще, говорят, какого-то Лазаря воскресил… — припомнил Вася.

— Слушай, — нахмурился Магомад, — Всевышний один, ты согласен? Мы зовем его Аллах, вы — Бог, немцы — Готт, остальные не знаю как, но тоже по-своему. Имя Пророка тоже сами мусульмане по-разному выговаривают: одни — Мухаммед, другие Мохаммад, третьи — Магомед, четвертые — Магомад. Как правильно, кроме них (тезка Пророка указал пальцем в небо), никто не знает. И если Манефе-Полине сила пришла, то от Всевышнего — это точно.

— Ладно, — согласился Коля, который не чувствовал себя достаточно подготовленным для религиозных дискуссий. — Та Полина, как я понял, свою миссию выполнила. И сыновей родила, и в монастыре пользу принесла. Однако до этой, нашей, Полины мы ведь не доехали еще…

— А как тебе вот это? — Магомад выдернул из папки какой-то одиночный листок, к которому были прикреплены два фотоотпечатка, сделанные со старинных фотографий тюремного образца — анфас и в профиль. На обоих была изображена одна и та же молодая женщина.

И Коля, и Вася так и впились глазами в эти фотки.

— Ни фига себе! — вырвалось у Коли. — Это ж Полина! Один к одному, только прическа не такая…

— Конечно, не такая! — усмехнулся Магомад. — Это в 1889 году снято. Дочка отставного капитана Алексея Евгеньевича Муравьева. Террористка, между прочим, исправника застрелила. Семь лет каторги получила, а потом — в Сибирь на поселение. Замуж за мужика вышла в Томской губернии. Нескольких детей родила. А один из них — Карасев Михаил Иванович, 1897 года рождения, прямой прадед нашей Полины

— А это точно? — спросил Вася с легким недоверием.

— Точно. Она сегодня это сама Патимат и Асият сказала. Патимат ее увидела и сразу фото вспомнила. Конечно, она девушка умная, спросила сперва, кто мама и папа, потом — про дедушек-бабушек, ну и до прадедов дошла. Так что Полина наша родственница оказалась…

— И куда ж ты ее все-таки спровадил? — поинтересовался Коля. — В родной аул? Да еще с Юркой в довесок? Не боишься, что у тебя с товарищем Птицыным напряженность возникнет?!

— Никуда я ее не спровадил, — вздохнул Магомад с горечью. — Это она сама себя спровадила!

— Магомад, — блеснул эрудицией Вася. — Ты Гоголя читал? У него пьеса есть «Ревизор». Так там, блин, городничий, это типа мэра по-нынешнему, принял одного чувака за ревизора и начал ему мозги пудрить…

— «А что до унтер-офицерской вдовы, которую я будто бы высек, так вы не верьте — это она сама себя высекла!» — не дожидаясь, пока Вася перескажет ему классический сюжет, процитировал Магомад. — Очень хороший пример. И действительно, все мои люди скажут: Магомад ее с Юркой в круиз на пароходе отправил. Но это она меня заставила сделать! СилойУшурмы!

Часть третья. ГОНКА С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

СО МНОЙ НЕ СОСКУЧИШЬСЯ…

Таран проснулся поздно. Никакие биоритмы, выработанные в МАМОНТе, не сумели пробудить его после того, что творилось ночью.

Отоспался он неплохо и чувствовал себя вполне сносно. Теплоход продолжал куда-то плыть, двигатели уютно и монотонно урчали, по стеклу барабанил мелкий дождик. На своем диванчике, выставив из-под одеяла кудрявую головку, мирно посапывала Полина. Очки ее лежали на столике, и без них ее личико выглядело совершенно детским, безобидным и даже беспомощным.

Однако все картинки ночной оргии в Юркиной памяти сохранились отчетливо. И едва он увидел Полинину мордочку, как все они всплыли оттуда во всем своем похабном великолепии. Правда, некоторое время все происходившее с того момента, когда Алик привел в каюту жлобов, воспринималось Тараном как что-то нереальное, скорее всего приснившееся. Бывают же всякие эротические и даже порнографические сны…

Но Юркина психика все-таки, хоть и испытала ночью приличную встряску, еще не дошла до состояния поехавшей крыши. Во всяком случае, то, что было наяву, а что во сне, она различить могла. И с безжалостной армейской прямотой докладывала: да, вчера эта змея очковая вытворяла такое, о чем сегодня Таран не мог без отвращения вспомнить. Кроме того, Юрка четко запомнил, что Полина вертела всеми участниками бесовского игрища буквально так, как хотела.

Именно об этой стороне дела Таран и задумался. Конечно, ему еще ночью приходили в голову разные догадки насчет того, что Полина — экстрасенс, но сейчас он почему-то стал в этом сомневаться. Прежде всего потому, что, по его разумению, экстрасенсами — ежели таковые в натуре бывают! — люди становятся от рождения. Ну, примерно так, как некоторые рождаются идиотами. А раз так, то эта самая экстрасенсность, или как ее там правильно, должна была у нее проявляться, например, прошлой зимой. То есть тогда, когда она могла бы очень ей помочь. Допустим, в том случае, когда Полина ездила к Варе и его друзьям отдавать долги братца Кости. На хрена ей было удирать от них, а потом чудом спасаться на машине, которой управлял Юрка, если б у нее была возможность подчинить их своей воле? Если б она на этого Варю и его компашку подействовала так, как на Алика, жлобов и самого Юрку, то никаких проблем не было бы. Эта братва взялась бы ей пятки лизать и не только позабыла бы про долг Кости в размере пяти тысяч баксов, но и сама стала бы считать, что должна ей аж сто тысяч.

Далее. Припоминая все, что творилось по ходу зимнего путешествия, Таран не мог найти ни одного момента, который позволял судить, что Полина обладает какими-то особенными свойствами. Во всех «острых» случаях, типа перестрелки на озере, она вела себя так как должна вести себя нормальная, к тому же трусоватая баба. Это Лизка бесшабашничала и жаждала крови, а Полина только охала да визжала. Конечно, когда Полина с Лизкой пари заключала, в этом деле какое-то извращенство проглядывало. Но ведь не смогла же она заставить Тарана себя трахнуть? Не смогла, хотя этому, конечно, в первую голову кошка Муська помешала. И не могла заставить ци Тарана, ни Лизку себя выпороть, когда пари проиграла. Хотя, судя по всему, она на этот садомазохизм изредка западала. Конечно, тогда у Тарана было какое-то инстинктивное желание поглядеть на то, как Лизавета Полину отстегает, но он его спокойно подавил. И Полина ничегошеньки не сумела сделать. А тут она заставила здоровенных жлобов, которых, по всему видать, никогда на такие развлечения не тянуло, подставить задницы и визжать от восторга во время порки.

Конечно, Таран не мог проехать мимо того факта, что Полина, как и еще несколько человек, наглотались водки с каким-то непонятным препаратом. И даже подумал: может, эта дрянь на ней как-то сказывается? Но тут же от этой мысли отказался. Кроме самой Полины из тех, кто подвергся воздействию зелья, он видел еще троих: Магомада, Патимат и Асият. Ни дядя, ни племянницы ничего подобного Полининым кунштюкам не выкаблучивали. Даже разговаривая с Магомадом, который выглядел очень внушительно и солидно, Юрка не ощущал, что у него полностью подавлена воля. Конечно, особо наглеть и борзеть при этой беседе Тарану не хотелось, но до того, чтоб упасть на пол и лизать пятки. Юрка не опустился бы, даже если б Магомад ему приказал это сделать.

К тому же препарат, которым Полину напичкали зимой, и ее, и всех прочих как раз лишал воли, а не давал способности диктовать ее другим.

Юрка припомнил и то, что говорила Полина насчет своей дальнейшей судьбы. Получалось, что Птицын спровадил ее в какое-то лечебное учреждение, где ее вроде бы вылечили и отпустили домой. Может, ей там чего-нибудь вкололи для восстановления воли и малость передозировали? Но и это было маловероятно. Все-таки она уже минимум два месяца жила дома, неужели у нее это не проявилось бы? Потом, как хорошо знал Таран, в конечном итоге любое лекарство из организма выводится. Наркоманов ломает именно потому, что все, чем они ширнулись, уже вылилось в писсуар и организм требует новой дозы. Наконец, если б Полина приобрела все эти свойства после лечения, то наверняка вела себя как-то по-иному, когда ее вновь побеспокоили ребята Зуба. По крайней мере, не так, как она вела себя на самом деле.