Полное собрание стихотворений - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
11 октября 1915
«Похоронят, зароют глубоко…»
Похоронят, зароют глубоко,Бедный холмик травой порастет,И услышим: далёко, высокоНа земле где-то дождик идет.
Ни о чем уж мы больше не спросим,Пробудясь от ленивого сна.Знаем: если не громко – там осень,Если бурно – там, значит, весна.
Хорошо, что в дремотные звукиНе вступают восторг и тоска,Что от муки любви и разлукиУпасла гробовая доска.
Торопиться не надо, уютно;Здесь, пожалуй, надумаем мы,Что под жизнью беспутной и путнойРазумели людские умы.
18 октября 1915
«Милая девушка, что ты колдуешь…»
Милая девушка, что ты колдуешьЧерным зрачком и плечом?Так и меня ты, пожалуй, взволнуешь,Только – я здесь ни при чем.
Знаю, что этой игрою опаснойБудешь ты многих пленять,Что превратишься из женщины страстнойВ умную нежную мать.
Но, испытавши судьбы перемены, —Сколько блаженств и потерь! —Вновь ты родишься из розовой пеныТочно такой, как теперь.
9 декабря 1915
«На улице – дождик и слякоть…»
На улице – дождик и слякоть,Не знаешь, о чем горевать.И скучно, и хочется плакать,И некуда силы девать.
Глухая тоска без причиныИ дум неотвязный угар.Давай-ка, наколем лучины,Раздуем себе самовар!
Авось, хоть за чайным похмельемВорчливые речи моиЗатеплят случайным весельемСонливые очи твои.
За верность старинному чину!За то, чтобы жить не спеша!Авось, и распарит кручинуХлебнувшая чаю душа!
10 декабря 1915
«От знающего почерк ясный…»
От знающего почерк ясныйРуки прилежной и прекрасной,На память вечную о томЛишь двум сердцам знакомом мире,Который вспыхнул за окномЗимой, над Ponte dei Sospiri...[24]
15 декабря 1915
Стихотворения 1916 года
«Превратила всё в шутку сначала…»
Превратила всё в шутку сначала,Поняла – принялась укорять,Головою красивой качала,Стала слезы платком вытирать.
И, зубами дразня, хохотала,Неожиданно всё позабыв.Вдруг припомнила всё – зарыдала,Десять шпилек на стол уронив.
Подурнела, пошла, обернулась,Воротилась, чего-то ждала,Проклинала, спиной повернуласьИ, должно быть, навеки ушла...
Что ж, пора приниматься за дело,За старинное дело свое. —Неужели и жизнь отшумела,Отшумела, как платье твое?
29 февраля 1916
« Дикий ветер…»
Дикий ветерСтекла гнет,Ставни с петельБуйно рвет.
Час заутрени пасхальной,Звон далекий, звон печальный,Глухота и чернота.Только ветер, гость нахальный,Потрясает ворота.
За окном черно и пусто,Ночь полна шагов и хруста,Там река ломает лед,Там меня невеста ждет...
Как мне скинуть злую дрёму,Как мне гостя отогнать?Как мне милую – чужому,Проклятому не отдать?
Как не бросить всё на свете,Не отчаяться во всем,Если в гости ходит ветер,Только дикий черный ветер,Сотрясающий мой дом?
Что ж ты, ветер,Стекла гнешь?Ставни с петельДико рвешь?
22 марта 1916
Коршун
Чертя за кругом плавный круг,Над сонным лугом коршун кружитИ смотрит на пустынный луг. —В избушке мать над сыном тужит:«На хлеба, на, на грудь, соси,Расти, покорствуй, крест неси».
Идут века, шумит война,Встает мятеж, горят деревни,А ты всё та ж, моя страна,В красе заплаканной и древней. —Доколе матери тужить?Доколе коршуну кружить?
22 марта 1916
Демон
Иди, иди за мной – покорнойИ верною моей рабой.Я на сверкнувший гребень горныйВзлечу уверенно с тобой.
Я пронесу тебя над бездной,Ее бездонностью дразня.Твой будет ужас бесполезный —Лишь вдохновеньем для меня.
Я от дождя эфирной пылиИ от круженья охранюВсей силой мышц и сенью крылийИ, вознося, не уроню.
И на горах, в сверканьи белом,На незапятнанном лугу,Божественно-прекрасным теломТебя я странно обожгу.
Ты знаешь ли, какая малостьТа человеческая ложь,Та грустная земная жалость,Что дикой страстью ты зовешь?
Когда же вечер станет тише,И, околдованная мной,Ты полететь захочешь вышеПустыней неба огневой, —
Да, я возьму тебя с собоюИ вознесу тебя туда,Где кажется земля звездою,Землею кажется звезда.
И, онемев от удивленья,Ты узришь новые миры —Невероятные виденья,Создания моей игры...
Дрожа от страха и бессилья,Тогда шепнешь ты: отпусти...И, распустив тихонько крылья,Я улыбнусь тебе: лети.
И под божественной улыбкойУничтожаясь на лету,Ты полетишь, как камень зыбкий,В сияющую пустоту...
9 июня 1916
«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух…»
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух,Да, таким я и буду с тобой:Не для ласковых слов я выковывал дух,Нe для дружб я боролся с судьбой.
Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,По звездам прочитать ты умел,Что грядущие ночи – темней и темней,что ночам неизвестен предел.
Вот – свершилось. Весь мир одичал, и окрестНи один не мерцает маяк.И тому, кто не понял вещания звезд, —Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,Что грядущего ночь не пуста, —Затуманила сердце усталость и месть,Отвращенье скривило уста...
Было время надежды и веры большой —Был я прост и доверчив, как ты.Шел я к людям с открытой и детской душой,Не пугаясь людской клеветы...
А теперь – тех надежд не отыщешь следа,Всё к далеким звездам унеслось.И к кому шел с открытой душою тогда,От того отвернуться пришлось.
И сама та душа, что, пылая, ждала,Треволненьям отдаться спеша, —И враждой, и любовью она изошла,И сгорела она, та душа.
И остались – улыбкой сведенная бровь,Сжатый рот и печальная властьБунтовать ненасытную женскую кровь,Зажигая звериную страсть...
Не стучись же напрасно у плотных дверей,Тщетным стоном себя не томи:Ты не встретишь участья у бедных зверей,Называвшихся прежде людьми.
Ты – железною маской лицо закрывай,Поклоняясь священным гробам,Охраняя железом до времени рай,Недоступный безумным рабам.
9 июня 1916
Стихотворения 1918 года
Скифы
Панмонголизм! Хоть имя дико,
Но мне ласкает слух оно.
Владимир СоловьевМильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.Попробуйте, сразитесь с нами!Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,С раскосыми и жадными очами!
Для вас – века, для нас – единый час.Мы, как послушные холопы,Держали щит меж двух враждебных расМонголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковалИ заглушал грома лавины,И дикой сказкой был для вас провалИ Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,Копя и плавя наши перлы,И вы, глумясь, считали только срок,Когда наставить пушек жерла!
Вот – срок настал. Крылами бьет беда,И каждый день обиды множит,И день придет – не будет и следаОт ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,Пока томишься мукой сладкой,Остановись, премудрый, как Эдип,Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,И обливаясь черной кровью,Она глядит, глядит, глядит в тебя,И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,Никто из вас давно не любит!Забыли вы, что в мире есть любовь,Которая и жжет, и губит!
Мы любим всё – и жар холодных числ,И дар божественных видений,Нам внятно всё – и острый галльский смысл,И сумрачный германский гений...
Мы помним всё – парижских улиц ад,И венецьянские прохлады,Лимонных рощ далекий аромат,И Кельна дымные громады...
Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,И душный, смертный плоти запах...Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелетВ тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцыИграющих коней ретивых,Ломать коням тяжелые крестцы,И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войныПридите в мирные объятья!Пока не поздно – старый меч в ножны,Товарищи! Мы станем – братья!
А если нет, – нам нечего терять,И нам доступно вероломство!Века, века – вас будет проклинатьБольное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесамПеред Европою пригожейРасступимся! Мы обернемся к вамСвоею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!Мы очищаем место боюСтальных машин, где дышит интеграл,С монгольской дикою ордою!
Но сами мы – отныне вам не щит,Отныне в бой не вступим сами,Мы поглядим, как смертный бой кипит,Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гуннВ карманах трупов будет шарить,Жечь города, и в церковь гнать табун,И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз – опомнись, старый мир!На братский пир труда и мира,В последний раз на светлый братский пирСзывает варварская лира!
30 января 1918
