Чужая дуэль - Игорь Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надеюсь, хватит? — не удержался я от усмешки, глядя на оцепеневшего околоточного и понимая, что теперь вывести его из ступора можно только одним способом, лукаво подмигнул. — У тебя посуда-то еще в запасе имеется? Или я последний стакан угробил?..
Лишь после того, как срочно заказанный в трактире штоф наполовину опустел, Селиверстов начал потихоньку приходить в себя. Незатейливые, в сущности, фокусы до того его поразили, что теперь околоточный был готов поверить даже в мое божественное происхождение.
Не особо разубеждая полицейского, я приподнял бутылку за широкое горло и, взболтав содержимое, решительно отставил в сторону.
— Все, пора и делом заняться. Или ты как? С утра выпил и весь день свободен?
Селиверстов, успевший под шумок тяпнуть лишнюю стопку и заесть подсохшим вчерашним пирогом с капустой, энергично затряс головой, что-то неразборчиво мыча набитым ртом. Когда же судорожно двигая небрежно выбритым кадыком, он кое-как сумел пропихнуть закуску в пищевод, то бойко запротестовал:
— О чем речь, дражайший Степан Дмитриевич, — после недавнего представления, мой и без того немалый авторитет стал просто непререкаемым. — Кто ж спорит, что дело, прежде всего. А это, — околоточный кивнул на посудину с водкой, — ты же знаешь, мне как слону дробина. Так, взбодриться.
Я скептически прищурился на раскрасневшегося полицейского и погрозил ему пальцем:
— Будет мне сказки рассказывать. Взбодриться ему. Ты ж пока дно не увидишь, не остановишься. Скажи лучше, у тебя карта окрестностей имеется?
Пока Селиверстов, ежеминутно чихая от пыли и невнятно ругаясь, рылся среди уцелевших от пожара фолиантов, я усиленно ворочал мозгами. Догадка была где-то рядом. Не хватало буквально одного штриха, чтобы картина окончательно сложилась.
Когда, в конце концов, выбравшись из шкафа, полицейский раскинул на предварительно очищенном столе подробный план посада и прилегающей к нему местности, мы битых три часа наносили на карту точки, в которых произошли убийства, пытаясь уловить хоть какую-то логику. И вполне возможно без всякого успеха просидели бы еще пять раз по столько же, но тут мой взгляд зацепился за непонятный значок.
— Послушай-ка, Петр Аполлонович, — отчеркнул я ногтем малозаметную закорючку. — Ты, случаем, не знаешь, что сиё может означать?
Околоточный, прищурив один глаз, долго всматривался в план через большую лупу в деревянной оправе, потом разочарованно протянул:
— Так эта метка к нашему делу никаким боком не относится. Она показывает один из разведанных входов в подземелье под Ижорскими заводами. Их еще в Петровские времена непонятно для чего выкопали. Гиблое там место. В здравом уме никто туда не сунется.
— Так вот же оно! — от избытка чувств я так громко хлопнул ладонью по карте, что до икоты перепугал Селиверстова и чуть не порвал лист пополам. — Как же до меня раньше-то не дошло лежку этой пакости под землей искать? Ну, — я довольно перевел дух и оценивающе прищурился на полицейского, — не пропало еще желание по лезвию разгуливать?
Околоточный равнодушно пожал плечами:
— Раз надо, так надо. Впервой что ли? Помниться мне, забирались туда по малолетству. Далеко, правда, не заходили. Боязно было, страсть. И еще, — он деловито почесал в затылке, — мыслю так, маловато нас двоих-то будет. Надо еще хотя бы одного на помощь кликать. Ты как, не против?
Скрепя сердце я все же вынужден был согласиться с полицейским, строго-настрого наказав ему подобрать помощника, в первую очередь умеющего держать язык за зубами. Чтобы не искушать Селиверстова, я прихватил с собой бутылку с остатками водки, и провожаемый его унылым взглядом направился в сторону дома.
Метель пошла на убыль. Вместо плотной, больно секущей щеки белой стены, редкие порывы ветра несли вдоль заборов отдельные крупные снежинки. На тротуарной панели появились первые узенькие тропки, а уже дворники вовсю гребли сугробы перед воротами.
Воровато обернувшись, я убедился, что сзади никого нет, и нырнул в узкий проулок, круто обрывающийся к замерзшему ручью. Оскальзываясь на подснежных наледях, протиснулся в щель меж дровяными сараями и оказался на скрытом от посторонних глаз ровном пятачке.
Мне срочно был нужен хорр с обещанным презентом. А так как непредсказуемый заказчик выходил на связь когда ему вздумается, я решил попробовать вызвать его сам. Утоптав сколько смог, снег под стеной и упершись спиной в почерневшие шершавые доски, закрыл глаза, пытаясь представить Георгия. Добившись устойчивого образа, попытался внушить ему жгучее желание немедленного свидания со мной.
Когда же через четверть часа, взопрев и задохнувшись, словно досталось грузить пятипудовые мешки, я уже, было, совсем отчаялся, в тихом закутке яростно завывая и едва не сбив меня с ног разбушевался самый настоящий смерч. Когда осела поднятая им снежная туча, то моему взору предстал хорр, облаченный в длинную, до пят, металлически отблескивающую хламиду.
На сей раз, он был неряшливо небрит, нездорово бледен и тянул, безусловно, не на двести, но лет на пятьдесят с хорошим хвостиком, точно. Окатив меня стылым взглядом и недовольно сморщив мятое лицо, Георгий простужено прохрипел:
— Ты, Исаков, становишься чересчур прыток. Это все больше и больше укрепляет меня во мнении, что от тебя следует избавляться как можно скорее.
— Так за чем же дело стало? — несмотря на показную браваду, внутри у меня все сжалось в ожидании рокового удара.
Хорр пожевал серыми, бескровными губами и через силу выдавил:
— На твое счастье у меня пока другие указания, — недвусмысленно надавил он на «пока» и как фокусник извлек откуда-то из-за спины знакомый кофр, небрежно шваркнув его прямо мне под ноги. — Аванс там. На все про все две недели, начиная с сегодняшнего дня. И постарайся не проколоться. Хотя, — Георгий хищно усмехнулся, — если не справишься, не велика беда. Я уже присмотрел кандидата тебе на смену.
Непотребное поведение хорра, приправленное неприкрытыми угрозами не то, чтобы здорово напугало, а скорее, оставило неприятный осадок на душе. Судя по всему, и без того немалое количество моих явных недоброжелателей увеличилось как минимум еще на одного.
Единственная, хотя и весьма сомнительная выгода, которую можно было извлечь из этой истории, заключалась в ясном понимании того, что теперь, случись чего, подмоги с его стороны уж точно ждать не приходилось. Можно было смело ставить крест не только на сотрудничестве с хоррами, но и, к моему великому сожалению, на перспективе получения оставшейся части денег вне зависимости от итогов похода под землю.
Напрочь потеряв интерес к Георгию, я вытянул топыривший боковой карман штоф и, проливая на подбородок, на одном дыхании допил оставшуюся в нем водку. Отфыркавшись, осадил горечь во рту горстью зачерпнутого тут же снежка. А когда побежавшее по жилам тепло начало понемногу топить стиснувшую сердце ледяную корку, подхватил увесистый кофр. И не обмолвившись на прощание ни словом с удивленно лупившим на меня глаза хорром, поспешил выбраться на центральную улицу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});