Коло Жизни. Бесперечь. Том второй - Елена Асеева

– Каким образом происходит становление планеты? – не менее часто занимал данный вопрос Есиславу, словно ниспосланный ей самой лучицей.

– Все происходит степенно, – откликался на спрос Китоврас, трепетно разглядывая девушку, позадь головы какой возникало округлое смаглое свечение, указывающее, что Крушец также слушает сие толкование. – Сначала планету Боги создавали путем слепливания, соединения плотного газа, пыли, мельчайших крупинок и вещества, каковой остался от формирования звезды. Искусственна заложенная Зиждителями, прописанная в покодовое развитие внутреннего ядра, Земли, вулканическая деятельность и направленная бомбардировка ее твердыми космическими объектами: астероидами, метеоритами, болидами, аэролитами привела к появлению двух спутников, и наклона самой оси планеты, а также начальной мироколице. На следующем этапе развития Земли прекратился как таковой обстрел небесными телами, уменьшилась вулканическая ее деятельность. Сама планета степенно остыла, а остыв принялась твердеть, образовывая верхнюю оболочку земной коры. Чрез определенный промежуток времени на планету, довезли воду и Зиждители, отвечающие за ее количество, его значимо приумножили, и тут сызнова замешав, заварив из элементов, коими они повелевают, данное химическое соединение. Хотя часть воды на Землю попала еще при первоначальном слепливание и позднее была доставлена астероидами, болидами, кометами, метеоритами. Лишь после этого на Землю завезли мельчайшие формы бактерий, которые вельми длительный срок стали ее единственными жителями, насыщая мироколицу необходимыми газами. Засим, когда атмосфера приобрела определенные признаки планету стали населять более сложными организмами, скажем так многоклеточными. Одначе жизнь на ней поначалу существовала по большей частью в воде, только время погодя появившись на самих материках. Все также неспешно, так как это значимо долгий период, одни виды живых существ и растительного мира завозили и населяли ими планету, абы они могли подготовить почву, атмосферу и обобщенно нормальную жизнедеятельность на ней, а после также уничтожали… Все это творили под непосредственным наблюдением, четверки старших Богов, их Сынов, существа приближенные к ним. Такие как оньаувы Бога Асила, осуществляющие отбор растительного мира, прокуды Господа Першего, отвечающие за отбор животного мира, и конечно Ящер-юши, создания Зиждителя Небо и Зиждителя Дивного, каковые и проводят общий досмотр за планетой и просчитывают ее развитие, заселение, исполняя те или иные замыслы Творцов.

Разговоры с Китоврасом оказались для Есиславы весьма интересными. Император слыл не только умным, обходительным гипоцентавром, он был предельно внимательным и всегда отвечал честно. Даже если не мог объяснить чего-нибудь, не таясь сказывал, что на данный вопрос не смеет ответить по причине запрета оный наложил Господь Перший. С ним девушке было легко, не ощущалось какого-либо напряжения или оглядки. И нередко забываясь, Еси говорила с ним о Крушеце, отделяя себя от него. В такие моменты император молча выслушивал молодую женщину, а после столь трепетно отзывался о ее естестве, теплотой той, словно сызнова объединяя их в одно целое. Китоврас, как и Кентавр, был предельно внимателен не только к мыслям и чувствам Есиньки, он не менее почтительно относился к биению жизни внутри нее, всегда с удовольствием выслушивая, сопереживая росту Ярило, успокаивая любые возникающие ее волнения.

Дня за два до предполагаемых родов Китоврас и Кентавр, прибыв на буравчике ко дворцу вещуна, вошли сначала в казанок к Липоксай Ягы, допрежь того выяснив, что сама госпожа утомленная духотой в помещениях ушла в сад.

Казанок в Африкие сохранил общий вид помещения некогда бывшего у старшего жреца в Лесных Полянах Дари. Расположившийся на первом этаже дворца, порой также величаемого детинец, казанок имел большое окном во всю стену. Мощные деревянные полки в несколько рядьев, на иной стене, хранили в себе аккуратно сложенные свитки и поместились супротив махонистого деревянного стола и стула с вычурно-вырезанными ножками да высоким ослоном, как и сидение, обитого мягкой коричневой материей. Свод в казонке был сводчатым, а сверху декорирован бледно-кремовым бархатом, на полу же лежал с низкой ворсой ковер во всю комнату.

Войдя в казанок гипоцентавры остановились напротив стола и Кентавр вкратце пояснил вещуну, что состояние здоровье госпожи предполагает успешное рождение ребенка только на их сфероиде, где для того уже все создано. И так как роды могут произойти в ближайшие два– три дня, им нужно ноне вывезти госпожу из Свечей. Липоксай Ягы поднявшийся со стула, стоило только в казанок войти гипоцентаврам, недвижно застыв подле него, обидчиво выгнул губы. Тугой волной пробежало негодование по его лицу и враз словно сгорбившейся фигуре, ибо он уже давно перестал быть старшим жрецом, а вернее правителем в поселениях. Вся как таковая власть теперь находилась в руках этого мощного народа, и в частности императора, коему никто не мог противостоять. Но днесь когда они захотели забрать Есиньку и лишить его радости присутствовать в первые мгновения жизни столь ожидаемого им Ярило, стало и вовсе больно… больно и обманчиво обидно. Китоврас, несомненно, почувствовал это состояние вещуна, и, понимая, что коли они хотят забрать с собой госпожу им необходимо заручиться его поддержкой, умягчено молвил:

– Липоксай Ягы, ты должен понять, что мы это делаем лишь для госпожи и ее чадо.

– У ребенка выявлены небольшие отклонения в физическом развитие, – поддержал императора Кентавр. – И в наших возможностях поколь их поправить. Надобно как можно раньше убрать те отклонения, чем самым обеспечив нормальное развитие чадо и не подвергнуть какому бы то ни было психическому потрясению саму госпожу.

– Как так отклонения. Вы же дотоль говорили, что все благополучно и с чадом, и с Есинькой, – с трудом выдавил из себя Липоксай Ягы и побледнел.

Холодный пот пробил кожу его лица и купно покрыл лоб, нос, щеки и губы. Он внезапно надрывно качнулся взад… вперед и ноги в коленях его дрогнув, подогнулись, так, что если бы не Кентавр торопко подскочивший и придержавший его за плечо, вещун, очевидно, упал. Лекарь бережно обхватил старшего жреца под руку, усадил на стул, и, нащупав на запястье пульс, подсчитав его биение, недовольно качнул головой.

– Мы так говорили, чтобы до времени не беспокоить госпожу, – негромко произнес Китоврас, не менее беспокойно оглядев как-то махом ослабшего старшего жреца.

– Сто восемьдесят ударов, – беспокойно проронил Кентавр, точно тем ставя заключение. – Я уже сказывал тебе Липоксай Ягы, что надо обследоваться у нас на сфероиде, тем паче это вероятно болезнь органов кровообращения. Скорее всего поражение мышцы и клапанов сердца, потому и наблюдается стабильная аритмия и хроническая сердечная недостаточность. Нужно пройти обследование и получить грамотное лечение. Сколько я могу повторять об этом, неужели для того надо привлекать госпожу, чтобы она настояла и как итог тревожилась?

– Я пью… пью… снадобье, – протянул ослабшими губами вещун и вздев руку приткнул ладонь к груди вдавливая ее в глубь и тем стараясь снять частое биение сердца.

– Ваше снадобье – пустое, – раздраженно дохнул Китоврас и порывисто переступил с ноги на ногу. – Это при такой болезни самое настоящее невежество и отсутствие как таковых знаний. Когда-то дарованные вам белоглазыми альвами знания были бесценны… Но время спустя вы не только большей частью их растеряли, но и как вам, людям присуще, многое извратили. Вместо того, чтобы основываясь на тех великих знаниях расти и ступать вперед, вспять откатились назад. Возможно, когда-нибудь вы достигните определенного уровня в лечение своих братьев, но как всегда добьетесь этого извращенными методами… И в общем не думаю, что вы будете полноценно продлевать жизни.

– Никогда не будут… Уж слишком они много утеряли из знаний альвов, да и гибель континента, непременно, нанесет урон по тому, что им дадено, – мрачно отметил Кентавр.

Он вынул из висевшего на сыромятном поясе заместа чингала кожаного квадратного кошеля, только с плотными стенками, продолговатую короткую трубку, переливающуюся рдяно-синим цветом с игловидным острием на одном его конце и приплюснуто-плоском закругление на ином. Все еже удерживая руку старшего жреца лекарь приставил к его запястью игловидное навершие, слегка вогнав сам кончик в кожу. И немедля резко нажал на приплюснутое закругление в другом конце трубки. Ярко блеснула пурпурным светом вся поверхность трубки и зримо выстреливший из игловидного конца блестящий луч, который озарив глубины запястья (отчего стали просматриваемы не только плоть, кость, но и каждая мышцы, жилка в ней) попал в пульсирующий красный сосуд. Зыбкое свечение охватило и само запястье, и кисть руки, и предплечье почитай до средины. А малеша спустя скомковалось тонкой рдяной полосой огибая запястье. И тотчас покрытое холодным потом бледное лицо Липоксай Ягы приобрело свой обычный молочно-белый цвет, а на щеках даже выступил легкий румянец. Вещун глубоко вздохнул и с благодарностью взглянул на стоящего подле него Кентавра, уже выпустившего, все поколь объятую сиянием руку и с той же степенностью убравшего в кошель трубку.