Времена года - Дмитрий Зуев

А как нежен тихий свист их напева. Серебряные гусли московской зимы.

И любимцы московской детворы, снегири — спутники столичной зимы. Красными яблочками висят они на любом дереве.

С детства памятны мотивы их нежных вздохов в великой тишине снежного безмолвия. Недаром это время так и называют — снегирная пора!

Птицы Арктики прилетают на подмосковную зимовку, а домосед-снегирь не как другие: летом гнездится в глуши леса, а с первым снегом скорей торопится ближе к домам.

Вещун зимы!

Ярко на снегу пунцовое перо снегиря — под цвет зари. Все другие зимние птицы на морозе подвижны, суетливы, вертлявы.

Словно игрушечный шарик на резинке, дергается, кувыркается синичка, неутомимая в поисках насекомых. Не таков снегирь: он усидчив, как рыболов.

В снеговейные дни, в трескучие морозы, пожалуй, даже приятнее, чем хор соловьев мая, услышать снегирей.

В снежных покоях глухозимья мил и дорог его скромный, задушевный напев. Свирель зимы!

Не налюбуюсь, как сквозятДеревья в лоне небосклона,И сладко слушать у балкона,Как снегири в кустах звенят.

Отличные вокалисты — снегири. В их стаях нет молчунов. Все поют хором. Что ни стая, то хоровая капелла. И все равноправны — и певицы, и певцы. У других птиц такой самостоятельности наседок не бывает.

Уж на что мастак скворец — пересмешник всех птичьих голосов, а все-таки знатоки певчих птиц выше ценят несравненное умение снегиря. Он чище и музыкальнее перенимает любую интонацию, а комнатный снегирь может подражать даже мелодии. Выведет канарейка, он поет канарейкой.

Поразительна эта способность!

Как и скворец, снегирь скоро привыкает к людям, становится ручным, подлетает на голос. Одна беда снегирю в клетке: чернеет, как скворец, совсем гаснет его «жар-перо».

Неволя никого не красит, только на свободе пригож красавец-снегирь. На морозе пером цветет, а в домашнем тепле облезло линяет.

Но мне известен редкий случай исключительно удачного ухода любителя за комнатным снегирем, который чувствует себя, как в лесу на снегу, весело поет и природной расцветки пера никогда не меняет.

Орнитологи записали в послужной список снегиря его благодетельную пользу лесу. И в полях он тоже, как пропольщик сорняков, работает зимой, клюет крапивное семя, осот, репей, лебеду.

Снегирь — не только солист морозного утра. Он отрабатывает зимние «трудодни», истребляя сорняки. Подобно ему, и щегол старается на чертополохе, репейнике, татарнике, что торчат поверх снега.

Часто под рябинами можно увидеть кучи мякоти ягод, без косточек. Это «поклевы», «поеди» снегиря. В отличие от других птиц снегирь — чудак: клюет только зерно рябины, а сочную мякоть ягод бросает на снег.

Самое излюбленное зимой дерево снегиря — ясень. Он привлекает золотистыми монистами своих семян-кулонов.

Осенние скрипки предзимья — снегири! До чего же мелодичны их задумчивые напевы!

Там дятел снегурочкеНижет монистоНа тонкую нитьСнегириного свиста.

До весны трогательно умиляют зимние грезы снегирей.

По лесному календарю, третий месяц биологической осени, месяц зимних пернатых гостей — с 21 ноября до 20 декабря.

Вот когда особенно важна и полезна подкормка в подвесных столовых-кормушках.

От нас не улетают на юг такие друзья садов, как синицы, гаечки, хохлатые синицы-гренадерки, щеглы, чижи, дятлы, корольки. Трудно им в сугробах зимы добывать насущный корм. Они ждут нашей помощи.

ДО ЛЕДОСТАВА

Утки шумною станицей,

Гуси длинной вереницей…

Долго крепились и только в последней пятидневке октября полетели северные утки. Надвинулся, наконец, дружный вал великого перелета птиц. Кишат «птичьи базары» на Московском море.

Редко прорывается сквозь мутные облака яркое солнце. А под пасмурным небом, словно черное стекло, темна вода осени. На мелкой зыби, далеко видно, качаются какие-то поплавки, кажется, чернеют буроватые овальные кочки.

«Вся утка на стекле», — говорят охотники. Загляденье — эта качка утиной армады на чистоводье. Холод севера нагнал их из Заполярья. Полюбуйся, какая богатая коллекция птиц под Москвой: утки, гуси, лебеди отдыхают на перелете.

…Вон что-то белеет во мгле тумана. Плывут сугробы снега… Но откуда им взяться? Подплывешь ближе и разглядишь: лебеди-кликуны. Красивы сказочные птицы-великаны.

Удивительно, как необыкновенно быстро плавают лебеди по воде! И как всегда неразлучна птичья чета. Надолго запоминается их нежный, трогательный клич.

Стаями налетают к нам не видимые летом, смелые, непуганые птицы севера: черные утки, нырки, савки, морянки, белобокие гоголи, лутки, чемги, синьги, крохали, турпаны. Редко, но умельца-гребца подпускают на выстрел.

Поздняя осень — лучшее время в году для интереснейшей охоты с подъезда. Вот когда непостижимо дивят утки: чего, кажется, ждать им среди закрайков льда и полыней?

А нырки все еще плавают, не улетают. Как велика тяга птиц к северной родине! В гостях хорошо, а дома лучше.

На берегу и снег, и заморозки, а на дне реки тепло. Стаями полегли на глубине омутов лещи, язи, голавли, лини и караси.

…Хмурые, тяжелые облака сплошь заволакивают свинцовое небе. Темная река как ртутью налита в стенах камышей.

Сиверко! Ветер, а на воде ни гребней, ни накатистых плескучих волн, ни белых пенистых барашков. Одна зыбучая рябь. Ряска и другие травы потонули на дно, за ними-то и окунаются утки.

Переломан и перепутан поблекший лес дремучих трав. Длинные кисти откинулись по ветру. Раскачиваются и кланяются охристо-ржавые, пятнистые камыши, вроде как приветствуют охотника.

Лодка упирается в бурьян. А за ним раскинулся широкий синий плес, весь усеянный черными точками. Сердце охотника радуется: как кучно плавают утиные стаи! Ноябрь уткам что июльские «петровки». Вода — родная стихия!

Лодка сворачивает и пришвартовывается под заслон камышей. Охотник подносит к глазам бинокль. Знаток определяет уток по окраске пера, кучности стаи, посадке на воде.

В другое время года таких уток не увидишь под Москвой. Это бывает только накануне ледостава.

…Вон словно черный ворон на воде. Всегда он плавает особняком. Знай: это синьга. Нырнет, и долго ждешь, пока вынырнет из воды сплошь вся черная большая утка. Поразительно, как долго она находится под водой.