Арес - Даниил Аксенов

– Останусь, конечно, что же делать? Но зато представь, как я буду тебя встречать! – мужчина беззаботно улыбался. – Нарву цветов. Теперь уже можно. Ведь госпожа баронесса тоже уезжает.

– Вас всех убьют, – сказала Ханна. На ее глаза начали наворачиваться слезы.

– Убьют? Ну почему же так мрачно. Кого-то только ранят. Улыбнись, свет моей души. Посмотри, какая погода! В такую погоду нельзя печалиться. А нужно собирать грибы, ходить на рыбалку, плавать в речке, лежать на морском берегу на разноцветном полотенце, громко петь, танцевать ламбаду. Ты умеешь танцевать ламбаду? Нет? Но ничего, я тебя научу. Главное, чтобы это никто не видел, а то могут неправильно понять.

– Ролт, что ты такое говоришь? Мы ведь навсегда прощаемся, – несмотря на огорчение, в голосе девушки мелькнула досада. У нее не укладывалось в голове, как в такой момент можно рассуждать о пустяках.

– О, Ханна, ты только посмотри на себя! На свои волосы, брови, губы, глаза. Взгляни. Только взгляни! Ну какой мужчина в своем уме сможет проститься навсегда с такой девушкой, как ты? Это совершенно исключено, о, луч света в темном царстве.

– Ролт, ну неужели в такой момент ты не можешь поговорить нормально?

– Радость моя, я сейчас очень спешу, но обещаю, что мы еще встретимся. Полностью в этом уверен! Послушай, ты сейчас поедешь в безопасное место, потом вернешься сюда и все будет хорошо.

– Но….

– Верь мне, Ханна, верь мне. Я не могу всего сказать, но лучше просто думать о приятном, забыв печали. Что для тебя является приятным, звезда моя? Знаю, что некоторые девушки любят очень неожиданные вещи. Одним нравится выращивать колючки в горшках, другим прыгать со скалы в воду, а третьим получать в подарок драгоценности и мечтать о том, что скоро они тоже начнут со спокойной душой выращивать колючки в горшках и прыгать со скалы в воду.

– Ролт!

– Прости, душа моя, но я должен уйти. Дела, служба. Увы, нет никакой возможности заняться личной жизнью.

Виктор не решился поцеловать девушку прилюдно, чтобы не скомпрометировать, но бросил на нее страстный взгляд (так ему хотелось думать) и поспешил в замок. Он нисколько не преувеличил, его действительно ожидали важные и неотложные дела. Причем, их успех зависел исключительно от того, насколько быстро Антипов с ними расправится.

Новобранец лихо проехал по единственной улице, остановился около дома лесоруба, соскочил с лошади и бросился к двери. К счастью, Кушарь был на месте.

– Привет, отец! Я скоро уезжаю, – протараторил Виктор, заходя внутрь, – но тебе будет нужно этим вечером сходить к господину барону. Передать кое-что.

– Что передать? – опешил лесоруб. Он сидел за столом и мрачно рассматривал пустой светло-коричневый кувшин с ручкой. Видимо, раньше там было пиво.

– Передаешь ему записку и на словах кое-что.

– Какую еще записку? – теперь все внимание Кушаря было приковано к Ролту.

– Которую я напишу, – ответил Антипов, садясь за стол и доставая из сумы бумагу, полученную обратно от перекупщика.

Виктор положил лист на стол и почти совсем примерился оторвать неисписанную часть, как вдруг хлопнул себя рукой по лбу:

– Эх, пера-то нет! Как же я писать буду?!

– А ты умеешь писать? – осторожно осведомился Кушарь. Если он и был слегка пьян, то мгновенно протрезвел.

– Не то, чтобы хорошо, но кое-как могу, – ответил Антипов. – Научился в походе. Вот по этому листу, который мне дал лекарь и книге. Быстро писать еще не получается, конечно. Лесоруб отодвинул кувшин к окну, чтобы ничто не загораживало сына.

– Отец, пообещай мне, что ничего не станешь пить сегодня, а передашь слово в слово, что я скажу, – Виктор внимательно посмотрел на Кушаря. – У меня нет времени доставать перо и чернила. Обещаешь? Тот был настолько удивлен, что медленно кивнул.

– Хорошо, – выдохнул Антипов. – Когда я уеду, ты пойдешь к господину барону и скажешь, что Ролт отбыл в Парреан снимать осаду, что я никакой не дезертир, а тружусь на благо замка. И что скоро вернусь.

– Подожди, – лесоруб положил руки на стол. – Ты что хочешь сказать? Что уезжаешь прямо сейчас?

– Да, отец.

– Перед осадой? Бежишь?!

Виктор покачал головой. Вот оно, началось. Хорошо, что он не пошел к Нурия. Тот бы точно решил, что сын лесоруба свихнулся, никуда бы не отпустил, а еще запер бы в каземате.

– Не будет никакой осады, отец. Если у меня все получится, то не будет. Враг подойдет к замку, может, постоит немного и уйдет. В крайнем случае – один-два штурма. Но думаю, что вы тут продержитесь. Это тоже скажешь господину барону.

Лесоруб, прищурившись, посмотрел на сына. В его взгляде читалась озабоченность.

– Нет, я не сошел с ума, отец, – Виктор старался говорить как можно более убедительно. – Все в порядке.

Кушарь взъерошил свои волосы. Он был озадачен. По его лицу нетрудно было прочитать мысли. С одной стороны, он не понимал, что происходит, а с другой, был немного рад такому исходу. Даже если Ролт окончательно тронулся рассудком, то он, по крайней мере, выживет. А это хорошо, единственный сын, как-никак.

– Но кто же снимает осады, находясь вдали от замка? – спросил лесоруб. – Разве так можно?

– Эх, отец, ты отстал от жизни, – вздохнул Виктор. – Сейчас все именно так и делают. Осады снимаются не там, где они происходят, а совсем в других местах.

Антипов не стал особенно рассиживаться. Кушарь доведен до нужной кондиции и передаст сообщение. Предстояла еще одна встреча.

Виктор аккуратно взял бумагу со стола. Пригодится, чтобы еще в дороге немного позаниматься. План подразумевал умение писать, если уж даром рисовальщика судьба не наградила.

На этот раз Антипов не стал садиться на лошадь, а повел ее за узду. На улице была небольшая грязь, которая пачкала кожаные башмаки. Да-да, на ногах новобранца были именно башмаки. По какой-то загадочной причине сапоги еще не получили распространения в этой местности. Их никто не носил. И если простой солдат ограничивался грубо сделанными башмаками, то знать пользовалась изящными и дорогими туфлями.

Новобранец подошел к казармам, оставил лошадь у калитки, сам вошел внутрь и вскоре вернулся, но не один. Его сопровождал Нарп. Воин шел за сыном лесоруба неохотно и поминутно окликал его.

– Я не понимаю, Ролт, – бормотал он, – почему нам нужно говорить за крепостной стеной? Что, внутри замка нельзя? Если так приспичило что-то мне поведать, то почему мы не пойдем в трактир? Так ведь все люди делают!

Может быть так люди и делают, но Виктор решил поступить иначе. Он еще не совсем доверял приятелю, поэтому эксцессы были не нужны.

Воины вышли за ворота, которые пока еще никто не удосужился закрыть. Караван-то не отправился, а царящая суматоха была только на руку Антипову.