Башня континуума - Александра Седых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Умереть не встать, какая щедрость.
— Ты голоден, Дэнни? Выпьешь кофе?
— Нет, лучше чаю, некрепкого. Иначе не засну.
Терри заварила чай, положила ломтик лимона и подала к чаю розетку малинового варенья. Дэниэл аккуратно перелил чай из чашки в блюдечко, подул и начал пить вприкуску с вареньем.
— Вкусно. Ты чем-то расстроена?
— Нет.
— Ты плакала?
— Нет.
— Брось ты этот суп, пойдем прогуляемся, хоть по парку пройдемся, подышим воздухом.
Терри с удовольствием прошлась бы, но Кит мог вернуться в любую минуту, она должна была дождаться мужа.
— Кит может вернуться, он, наверное, захочет поесть.
Дэниэл потратил около бесконечной минуты, дуя на горячий чай и размышляя, из какой глухой, темной и первобытной пещеры Кит выволок эту женщину за волосы и приволок к алтарю. Теперь он где-то шатался, а Терри ждала его с ужином. Уму непостижимо.
— Терри, так нельзя. Посмотри на себя, это просто унизительно. Целый день бегаешь вокруг этого типа, сдуваешь пылинки. Невозможно возводить на пьедестал гнусного, лицемерного, высокомерного… он того не стоит. Я смотрю в его постное лицо и время от времени сомневаюсь: человек ли он вообще? До того он плоский и двумерный. Прямо Нервный Тик Дрейси, Гламурный Детектив…
Означенный персонаж дешевого комикса вкрадчиво вынырнул из сумрачной темноты холла и навис над Дэниэлом, сжимая в руке, обтянутой черной перчаткой, черенок лопаты.
— Бу!
Дэниэл грохнулся на пол и облился чаем.
— Какого…
На полдороге он благоразумно осекся, увидев лопату, старшего брата и высящихся кругом него, словно на параде, здоровенных человекоподобных шкафов. Завидев Дэниэла, шкафы приветливо заулыбались и дружелюбно помахали ему ощеренными дулами лучевиков.
— Добрый вечер, — ласково поздоровался Кит. — Не дергайся, поросенок, я обеими руками… и лопатой… за свободу слова… и самовыражения.
Охранники загоготали, Кит утихомирил их одним взглядом.
— Неужто я сказал что-то смешное, парни. Нет? Я тоже так не думаю. Исчезните. И лопату заберите. Терри, свари мне, пожалуйста, кофе. Дэниэл, вставай, что ты разлегся? И не хлюпай, когда пьешь, это мерзко.
Наведя порядок, Кит получил от жены поцелуй и чашку кофе, заверил ее, что не голоден, здоров, даже счастлив (пусть она и не имеет к этому отношения), и собрался пойти по своим делам — то ли зарабатывать деньги, то ли замаливать грехи — но увидел монументальную бадью куриного супа на плите и остановился.
— Дорогая, что это?
— Суп для благотворительной столовой.
— Для ночлежки? Но завтра к нам ужин придет председатель Антимонопольного Комитета. Нам надо срочно обсудить смету…
— Я вернусь и успею приготовить ужин.
— Нет, не успеешь.
— Но я уже договорилась.
— Терри, я все равно не смогу завтра поехать с тобой, я не хочу, чтобы ты одна…
— Я буду не одна, со мной будут охранники. Пожалуйста. Я совсем не прошу, чтобы ты ездил со мной. Я понимаю, ты очень занят, и тебе неприятно…
— Еще бы. Вонючие…
— Кит.
— Дорогая, эти люди воняют. Они гниют изнутри и разлагаются заживо. Они больны всем на свете, начиная от холеры и заканчивая бубонной чумой и проказой. У них вши. Что вылупился, поросенок? Когда я говорю о вшах, я выражаюсь отнюдь не фигурально. Я говорю буквально. Вшивые…
Познакомьтесь, это был ее муж, известный филантроп.
— Кит… с каждым из нас… с любым человеком однажды может случиться что-то ужасное, никто от этого не застрахован…
— Терри, пойми, с подавляющим большинством тех завшивевших бродяг как раз ровным счетом ничего ужасного не случилось. С какой стати тебе их жаль? Жалеть можно того, кто несчастлив, а эти люди на свой лад очень даже счастливы. Можно сказать, они осуществили заветные мечты. Сколько времени и сил надо потратить, чтобы долгими годами убивать себя наркотиками и алкоголем, спать в сточной канаве, отказаться от семьи, друзей, работы, малейшего шанса на достойную жизнь. Это уже не люди… а одушевленные предметы. Человек не свинья, чтобы валяться в грязи и хрюкать от удовольствия. Нет, сравнение со свиньей — извини, ничего личного, Дэнни — здесь неуместно: свиньи, вопреки общепринятому мнению, животные чрезвычайно чистоплотные. Так вот, эти люди хуже любой завалящей свиньи. У человека должно быть чувство собственного достоинства. Человек должен работать. Честный труд на благо общества…
У Терри застучало в висках. У Дэниэла — тоже. Она знала, а он помнил, что, когда на Кита находило, их милость мог страстно проповедовать часами. Честный труд во благо общества! Покайтесь, покайтесь, возмездие грядет! Бац! И так далее! Дэниэл привстал и выплеснул брату в лицо остатки спитого чая, прервав Кита на самом вдохновляющем месте страстной речи — на том, как все бездельники скопом попадут в Ад.
— Жирная свинья… ах ты, гнида… — прошипел Кит, изменившись в лице.
— Эй, полегче.
— Что ты себе позволяешь! Пока ты живешь в моем доме, веди себя прилично!
— Я вел себя прилично, сидел, тихо пил чай, но тут появился ты и начал громко нести свою душеспасительную ахинею.
— Это не ахинея. Жирный поросячий… свинячий… вот врезал бы тебе… шшш…
Шипя, словно кот, брошенный в воду, Кит вылетел вон. Шаги его прогрохотали по лестнице наверх, смерчем пронеслись по коридорам. Хлопнула дверь. Тишина.
— Кофе не выпил, — пробормотала Терри.
— Вечно этот придурок со своими нотациями. Давай я с тобой завтра съезжу. Заодно соберу материал для своей статьи в «Вестнике», посвященной ужасающим провалам системы социального обеспечения.
Терри так засияла, будто Дэниэл убил в ее честь дракона, не иначе.
— О, спасибо, Дэнни, если ты поможешь мне, тогда я тем более успею управиться вовремя, вернуться и приготовить ужин для Антимонопольного… для председателя и его тетки.
— Если тебе больше ничего не нужно, Терри, я пойду, — сказал Дэниэл вежливо.
— Нет. Спасибо огромное еще раз.
— Не за что. Мне совсем не трудно. Спокойной ночи.
Оставшись одна, Терри доварила суп и приготовила ромашковый настой от своих расстроенных нервов. Пока она занималась всем этим, к ней явился эконом с еженедельным подробным отчетом. Глупенькая курица — да, но Терри крутилась, словно белка в колесе, чтобы расходы на содержание громадного особняка оставались в рамках приличия, прислуга находилась в работоспособном состоянии, а сиятельный супруг был окружен комфортом и негой, и не сходил с ума из-за мелочей вроде воровства серебряных ложечек или званого ужина на две тысячи персон.
Отпустив эконома, Терри пошла отнести мужу свежий кофе. Перед дверями его кабинета она замешкалась. Что делать? Затеять скандал? Или последовать сестринскому совету Виктории, сжать зубы и терпеть, пока к мужу не вернется рассудок, и он приползет к ней обратно, безмерно виноватый и безмерно благодарный за молчание и понимание?
Кит так резко открыл жене дверь, что Терри, задумавшись, едва не свалилась к его ногам.
— Я принесла твой кофе.
— Вот свинья, — прошипел Кит все еще в сильном запале.
— Вы оба ведете себя, как маленькие ребятишки в песочнице, это глупо.
— Он начал первый!
— Дорогой, ты почти на восемь лет старше брата и, конечно, гораздо умней.
— И что?
— А то, что в любом случае первым начал ты.
— Почему ты его постоянно выгораживаешь?
— Я никого не выгораживаю. Я устала. Я хочу принять ванну и лечь.
Кит почти вырвал чашку кофе у жены из рук и выпил залпом, как спиртное. Терри удивилась, что он не швырнул пустую чашку через комнату, а поставил на кофейный столик. Тут ему в голову пришло, что у него есть дела поважней, чем дуться на брата, а именно: объяснить жене, где он провел ночь. Кит взял жену за руки, будто собираясь петь серенаду, и они красиво, слаженно, словно заранее отрепетировали, опустились на белую кожаную софу.
— Терри, я был…
— Ты мне не должен ничего объяснять.
— Да, но мне пришлось…
— У тебя были дела. И ты не должен мне ничего объяснять. Я тебе доверяю.
Наступило молчание.
— Ты уж постарайся с ужином, дорогая, а то Председатель… и его тетка…
— Я не знаю, кем они приходятся друг другу, но ей семнадцать лет, и он называет ее «котиком», — вежливо ответила Терри.
— Мало ли кто как называет своих двоюродных теток. Генеалогия довольно запутанная вещь. Давай не будем сплетничать о людях у них за спиной, это некрасиво.
Снова повисла долгая пауза.
— Дорогой, когда ты собираешься лечь?
— Не знаю, может, через час-другой, мне надо поработать с документами.
— Кит, мне нужно в ванную.
— Иди.
— Ты так в меня вцепился, что я не могу шевельнуться, не могу дышать.
Кит разжал пальцы и отпустил жену. Терри поднялась, ушла в их спальню и заперлась в ванной. Выкупалась и начала наводить лоск и прихорашиваться. Уложила золотистые локоны, накрасилась, надушилась, нарядилась в шелк и кружева. Она собиралась столь тщательно, словно готовилась взойти на эшафот. Когда она вышла в спальню, Кит уже лег и спал. Он по-настоящему уснул, дыхание его было ровным и глубоким. Терри присела на край постели, глядя на спящего мужа. Даже во сне лицо его не смягчалось, оставаясь суровым и настороженным, словно в любой момент он ожидал удара исподтишка, возле губ залегла жесткая складка. Терри тихонечко провела кончиками пальцев по его светлым волосам. Вторая ее рука скользнула в кармашек пеньюара и нашарила флакончик Ароматического Смягчающего Возбуждающего Масла производства фармацевтической компании Эймса. Масло обошлось в кругленькую сумму, но аннотация обещала море страсти и незабываемую ночь.