Башня континуума - Александра Седых

— Спокойней, милый мальчик. Оно того не стоит.

— Но… Первый Прототип! Боже!

— Уймись, Кристофер, это было четыре года тому назад.

Именно четыре года тому назад инженеры Корпорации сообщили о величайшем достижении — разработке Первого Прототипа Чипа Стандартного Дружелюбия. Дешевый, надежный, с широчайшими возможностями применения, ЧСД должен был стать настоящим прорывом в индустрии. Звучало неплохо, но на самом позднем этапе работ возникли технические неполадки, заключавшиеся в том, что ЧСД по необъяснимым причинам перегревался, плавился, будто кусок масла на горячей сковороде, и приходил в полнейшую негодность. Что куда хуже, поломки происходили хаотично. Математически вероятность поломки ЧСД выражалась уравнением, описывающим мутный бульон первородного хаоса. Практически это означало, что приборы, оснащенные ЧСД, могли бесперебойно и превосходно работать столетиями, а могли сломаться через секунду после начала эксплуатации.

К несчастью, когда это выяснилось, партии бытовых приборов, оснащенных Первым Прототипом, уже поступили в фирменные магазины ЗУБТ. Подавленный смертью отца, Кит не сумел противостоять совету директоров, которые сочли его предложение о массовом отзыве некачественной продукции невразумительной чушью. Еще бы! Отвечать за последствия пришлось бы не им, а ему! Ему, кого вечно подвыпивший папаша и близко не подпускал к разработке Прототипа, довольствуясь трусливыми заверениями инженеров, мол, работы продвигаются по плану.

Первые месяцы своего президентства Кит провел, трясясь от страха и обливаясь липким потом, ожидая потоков судебных исков и претензий от недовольных граждан, потративших сотни и тысячи империалов лишь чтобы обнаружить, что их кофеварка или супер-фридж пришли в негодность уже через пару часов после покупки!

Настоящее чудо, что все обошлось. Должно быть, первородный хаос оказался к нему благосклонен. В конечном итоге, поломки приборов по вине Первого Прототипа составили всего три процента от общего количества поломок, то есть, в три раза меньше, чем прогнозировали технические специалисты.

Тем не менее, Кит больше не собирался беззаботно полагаться на милость первородного хаоса. Невзирая на осложнения, ЧСД выглядели необычайно многообещающей технологией, и со временем Корпорация планировала оснастить ЧСД не только бытовые приборы, но и собственные передатчики и даже Би-яхты — а тут уж последствия непредсказуемой поломки могли оказаться куда более трагическими, чем невозможность угостить себя чашкой крепкого кофе после обеда. Так что Кит распорядился свернуть производство Первых Прототипов и начать разработку Вторых Прототипов — с учетом прежних ошибок и под своим личным строжайшим контролем. Пока на лабораторных испытаниях Второй Прототип выказывал приятно ошеломляющие результаты. Кит даже начал думать, что этот редкий случай, когда чудом не случившаяся масштабная катастрофа способна в ближайший год-два обернуться для Корпорации триумфом на рынке. А в заманчивом преддверии грядущих колоссальных прибылей встревать в сомнительные политические авантюры было, мягко говоря, некстати.

— Придется закрывать завод на Дезерет, — подвел Кит печальные итоги своим долгим размышлениям.

— Придется, — сказал Ричард, ловко поддевая пинцетом обугленную и расплавившуюся пластинку Первого Прототипа.

— Мне не нравится все это, совсем не нравится.

— Нравится или не нравится, а, когда руки за спину заламывают, особо привередничать не приходится. Да, миссис Лэнгдон?

— Что, простите? — переспросила Шарлотта немного испуганно.

— Ничего, мы о своем, о девчачьем.

Кит улыбнулся, взял ее за руку, притянул к себе, усадил на колени и легонько поцеловал за ушком.

— Значит, я могу отдавать распоряжения? — спросил Ричард.

— Какие распоряжения? — рассеянно отозвался Кит.

— Касательно завода.

— Да. Пускай отдает распоряжения, а мы с вами займемся по-настоящему интересными, удивительными вещами, моя сладкая, — прошептал Кит Шарлотте на ухо.

— Ах, — вырвалось у нее.

— Ладно. Давайте поступим так, — сказал Ричард, ухмыляясь, — я забираю этот старый хлам, а завтра утром вам доставят кофеварку в целости и исправности.

— Зачем столько беспокойства…

— Никакого беспокойства. Не годится лишать красивую женщину чашечки кофе. Да, пока я не забыл, продиктуйте мне адрес Либера, сантименты накатили, хочу заехать, проведать старика.

Записав адрес, Ричард любезно распрощался с Шарлоттой, Кит пошел проводить его. Когда он вернулся, Шарлотта мыла полы. Кит прислонился к дверному косяку маленькой подсобки, безмолвно и благоговейно восхищаясь ее стройной фигуркой, но, главное, ее маниакальной чистоплотностью.

Теперь он понимал, почему с первой их встречи его потянуло к Шарлотте с такой неодолимой силой. Родство душ.

В любую свободную минуту она мыла, чистила, полировала и скребла. В магазине все у нее было аккуратно разложено, расставлено, рассортировано, снабжено бирочками, каждая мелочь находилась на строжайшем учете. А, когда Кит первый раз пришел к ней в гости, просто глазам своим не поверил, такая неимоверная чистота и порядок царили у нее в квартире. Будто в стерильной операционной. Полы сверкали, с них можно было есть. А потом Шарлотта поглядела на Кита, волнуясь и смущаясь, и сказала самую удивительную и прекрасную вещь, которую ему когда-либо доводилось слышать в жизни.

— Извините, здесь немного неубрано… — сказала она.

От восхитительных воспоминаний Кит начал широко улыбаться. Шарлотта выпрямилась, обернулась и посмотрела на него.

— Я вымыла полы, осторожно, скользко.

— Вижу.

— Почему вы улыбаетесь?

— Я счастлив.

— Вы пили?

— Что вы — как можно.

— Дыхните, — сказала она чопорно.

Кит старательно подышал, но упрекнуть его в гадких безобразиях было невозможно, дыхание свое он сберег для нее чистым и свежим, как бриз. Он взял ее лицо в ладони и поцеловал.

— Прекратите, вы меня смущаете, — сказала Шарлотта, уткнувшись в его рубашку.

— Я бы рад прекратить, но не могу, это выше моих сил.

— Какой вы, оказывается, слабовольный.

— Да…

Им обоим доставляло невыразимое удовольствие нести эту ребяческую белиберду, кроме того, Шарлотта явственно ощутила, что их милость и впрямь рад встрече. Если, конечно, то не напомнил о себе бумажник в кармане его брюк, туго набитый купюрами крупного номинала.

— Поедемте обедать, — сказал Кит. Он-то во время встречи с государем не притронулся к жареной колбасе, и теперь и впрямь был голоден.

— Мне жаль, но я не могу закрывать цветочный магазин, когда мне в голову взбредет, даже ради вас, — сказала Шарлотта, ласково теребя узел его безукоризненного галстука, — у старика Либера последнее время из-за возраста небольшие нелады с головой, но к дневной выручке это не относится.

— А если я у вас что-нибудь куплю?

— Не хочу пользоваться вашей добротой, лорд Ланкастер. Если только это будет что-то вам действительно нужное…

— Не сомневайтесь, не просто нужное. Важное. Жизненно необходимое.

Терри никак не могла поверить, что это происходит на самом деле. Что муж изменяет ей. Кит стал все позже и позже возвращаться с работы, потом и вовсе приобрел привычку не ночевать дома. Раз, другой… а потом он приходил домой, дарил ей бриллианты и лгал, причем так складно и правдоподобно, что Терри поверила бы ему, не выдавай мужа с головой нежный и блудливый взгляд. В глазах его мерцали звезды, в ушах пели соловьи, сверкали молнии, грохотали фейерверки, планеты слетели с орбит, глобальный катаклизм, конец света.

В навязчивых мыслях о конце света тем вечером Терри варила куриную лапшу. Она жарила, шинковала, солила и перчила, когда зашел Дэниэл и пожелал ей доброго вечера.

— Добрый вечер, Дэнни.

Он чмокнул ее в щеку. Терри не возражала. Она и впрямь была рада его видеть. Он ей не изменял и принес коробку сливочной помадки — ее любимого лакомства. К тому же, Дэниэл напоминал старшего брата в те далекие и, видимо, уже безвозвратные времена, когда Кит еще интересовался чем-то, кроме прибыли и наживы.

— Что делаешь, Тереза?

— Варю суп.

— Нет, это я вижу, но почему в такой громадной бадье.

— Это для благотворительной столовой.

— Для ночлежки, что ли?

— Да. Собираюсь завтра съездить туда. Я езжу туда почти каждую неделю.

— Официальное мероприятие? — спросил Дэниэл, скорчив гримасу.

— Нет, ничего официального. Никаких камер и репортеров. Кит со мной ездит тоже.

— Придурок, — привычно резюмировал Дэниэл.

— Дэнни, твой брат пожертвовал деньги на строительство приюта для бездомных, и на оплату обслуживающему персоналу… и на прочие расходы…