Заговор против Короны - Майкл Дж. Салливан

С каждым рассказом эта история обрастала новыми подробностями, и скоро стали поговаривать, что эти самые воры вместе с принцем отправились в весёлое путешествие по сельской местности и вернулись как раз вовремя, чтобы спасти принцессу из башни за несколько секунд до того, как та рухнула. Некоторые даже утверждали, что помогли ворам избавить принца от казни на обочине дороги, а другие настаивали, что лично видели, как принцесса и один из преступников висели на стене замка после падения башни.

Несмотря на повсеместные поиски, гном, от руки которого на самом деле погиб король, сбежал. Алрик приказал развесить уведомление о награде в сотню золотых тенентов на каждом перекрёстке и на дверях каждой таверны и каждой церкви в королевстве. Патрули объехали все дороги, обыскивая сараи, склады, мельницы и даже заглядывая под пролёты мостов, но гнома так и не нашли.

После недельного траура начались работы по ремонту замка. Артели рабочих расчистили обломки, а архитекторы подсчитали, что на восстановление потерянной башни понадобится по крайней мере год. Несмотря на то что над замком развевался флаг с соколом, город нечасто видел принца Алрика. Он оставался запертым в залах власти, погребённый под сотнями обязательств. Граф Пикеринг вместе с сыновьями остался в замке и выполнял роль канцлера. Он помогал принцу в его стараниях принять на себя обязанности короля.

Через месяц после похорон короля Амрата состоялась коронация принца. К тому времени снег вернулся и город снова стал белым. На церемонию пришли все, хотя только малая часть собравшихся смогла уместиться внутри просторного собора Мара, где проводилась коронация. Большинству удалось лишь мельком увидеть своего нового монарха, когда он ехал в открытой карете обратно в замок или когда стоял на балконе, пока трубили герольды.

Праздник длился весь день, жителей развлекали приглашённые менестрели и уличные актёры. Замок даже обеспечил бесплатный эль и ряды столов, уставленных разнообразной едой. Вечером, который теперь, когда дни стали короче, наступил рано, люди набились в местные таверны и на постоялые дворы, переполненные приезжими. Местные жители пересказывали истории о Битве за Медфорд и ставшую знаменитой «Легенду о принце Алрике и ворах». Эти истории всё ещё пользовались успехом, и не было никаких признаков того, что они скоро выйдут из моды. День выдался насыщенный, и постепенно огни погасли даже в питейных заведениях.

Один из немногих домов, в которых всё ещё горели свечи, стоял на Ремесленной улице. Первоначально в нём находилась галантерейная лавка, но предыдущий владелец, Лестер Ферл, погиб во время битвы месяц назад. Некоторые поговаривали, что украшенная перьями шляпа, которую он надел в тот день, привлекла внимание топора. С тех пор деревянная вывеска с нарядной легкомысленной шляпкой так и висела над дверью, но в витрине не стояли шляпы на продажу. Там всегда горел свет, даже поздней ночью, но никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из лавки.

Невысокий мужчина в простой рясе приветствовал тех, кто оказывался достаточно любопытным, чтобы постучать. За его спиной посетители могли видеть комнату, заполненную высушенными, лишёнными волоса шкурами животных. Много шкур вымачивалось в бочонках или было натянуто на рамы. Там была пемза, иголки, нитки и свёрнутые листы пергамента, аккуратно сложенные вдоль стен. Также в комнате стояли три стола с наклонными столешницами, на которых были разложены большие, аккуратно исписанные листы пергамента. На стенах и в открытых ящиках покоились пузырьки с чернилами. Мужчина всегда был вежлив, а когда его спрашивали, что он продаёт в своей мастерской, отвечал: «Ничего». Он просто писал книги. Поскольку читать умели немногие, большинство расспросов на этом заканчивалось.

На самом деле книг там было очень мало.

Майрон Ланаклин в одиночестве сидел в мастерской. Он написал половину страницы «Трактата об имперском общем праве» Грайхолза, а потом остановился. В комнате было холодно и тихо. Он встал, подошёл к витрине и посмотрел на тёмную, заснеженную улицу. В городе, где людей было больше, чем он видел за всю свою жизнь, Майрон чувствовал себя абсолютно одиноким. Прошёл уже целый месяц, а он закончил всего лишь половину своей первой книги. Большую часть времени он просто сидел на одном месте. Ему казалось, что в тишине он слышит, как его братья читают вечерние молитвы.

Он не ложился спасть из-за кошмаров. Они начались в его третью ночь в мастерской и были ужасными. Вид пламени и его собственные мольбы, пока голоса его семьи исчезали в огненном аду. Каждую ночь они заново умирали, и каждый день он просыпался на холодном полу в маленькой комнатке, ещё более тихой и уединённой, чем когда-либо было аббатство. Он скучал по своему дому и по утрам, которые проводил с Ренианом.

Алрик сдержал своё обещание. Новый король Мелингара предоставил Майрону мастерскую, освобождённую от арендной платы, и все материалы, необходимые для создания книг. О цене не было сказано ни слова. Майрону следовало быть счастливым, но с каждым днем он чувствовал себя ещё более потерянным. Хотя еды у него было больше, чем когда-либо раньше, и никакого аббата, который ограничивал бы его рацион, ел он мало. Его аппетит уменьшался заодно с желанием писать.

Когда он в первый раз пришёл в мастерскую, он чувствовал, что обязан вернуть книги, но, пока дни проносились мимо, он так и сидел в одиночестве и замешательстве. Каким образом он может вернуть книги? Они не пропали. Не было ни пустующих полок, ни ожидающей их библиотеки. Что он станет делать, если когда-нибудь закончит эту работу? Что он будет делать с книгами? Что с ними станет? Что станет с ним? У них не было дома, как и у него.

Майрон сидел в углу на деревянном полу, подтянув колени к груди и откинув голову к стене.

— Почему именно я должен был остаться в живых? — бормотал он в пустоту комнаты. — Почему оставили именно меня? За что я проклят этой совершенной памятью, так что могу воскресить каждое лицо, каждый вопль, каждый крик?

Как обычно, Майрон заплакал. Никто не мог его видеть, и он позволил слезам свободно струиться по щекам. Он всё плакал на полу в дрожащем свете свечи и скоро заснул.

Его разбудил стук в дверь, и он встал на ноги. Едва ли он спал долго: свеча всё ещё горела. Майрон подошёл к двери и, приоткрыв её, выглянул в щель. На крыльце стояли двое мужчин в плотных зимних плащах.

— Майрон! Ты собираешься нас впустить или оставишь замерзать?

— Адриан? Ройс! — воскликнул Майрон, распахнув дверь. Он тотчас же обнял Адриана, а потом повернулся к Ройсу, но замер, решив, что лучше обойтись рукопожатием.