Азатот - Говард Лавкрафт

На какой-то мерзкой площади они выстроились в некое подобие процессии: десять жабообразных и двадцать четыре человекоподобных факелоносца – по одиннадцать с каждой стороны и по одному спереди и сзади. Картера поставили в самую середину колонны, пятеро жабообразных шли позади него и пятеро – впереди, и по одному человекоподобному факелоносцу было справа и слева. Некоторые жабообразные достали резные флейты из слоновой кости и стали извлекать из них омерзительные звуки. Под их адскую музыку процессия покинула мощеные улицы города и вышла на объятую ночным мраком равнину, поросшую отвратительными грибами, и вскоре двинулась вверх по склону низкого пологого холма. Картер ничуть не сомневался в том, что где-то на ужасном склоне или на богомерзком плато их поджидает ужасный ползучий хаос, и он лишь молил, чтобы этот кошмар поскорее завершился. Завывание сатанинских флейт было невыносимым, и он отдал бы все на свете, лишь бы услышать голос, хотя бы отдаленно напоминающий человеческий, но жабообразные были немы, а рабы безмолвствовали.

И вот сквозь звездный мрак прорезался нормальный звук Он донесся с высоких гор вдалеке, и эхом отразился от всех зубчатых вершин вокруг, соединившись в нестройный пандемический хор. Это был полуночный кошачий крик, и тут Картер понял, что деревенские жители правы в своих догадках – существуют таинственные области, ведомые только котам, куда кошачьи старейшины убегают тайком по ночам, прыгая с самых высоких крыш. И ведь верно, что прыгали они на оборотную сторону Луны, чтобы порезвиться на лунных горах и побеседовать с древними тенями; и вот, бредя в середине процессии зловонных существ, Картер услыхал их привычный дружелюбный клич и враз вспомнил о высоких крышах, горячих очагах и освещенных окошках родного городка.

Рэндольф Картер владел кошачьим языком почти в совершенстве, и в этом жутком краю он издал подходящий для ситуации вопль. Но этого даже и не требовалось, ибо, как только его губы раскрылись, он услыхал, что кошачий хор стал громче и ближе, и увидел, как на фоне звезд быстро замелькали тени и крохотные кошачьи силуэты, элегантно перепрыгивая с холма на холм, начали собираться в многочисленные стаи. Он издал кошачий зов, и, прежде чем участников мрачной процессии объял страх, на них, точно штормовой прибой, обрушились тучи вздыбленной шерсти и волны убийственных когтей. Флейты замолкли, и в ночи раздались ужасные крики. Умирающие человекоподобные визжали, а коты шипели, фыркали и урчали, а жабообразные не издавали ни звука, когда их вонючая зеленая сукровица орошала пористую землю, поросшую мерзкими грибами.

В свете факелов зрелище было чудовищное. Картеру никогда в жизни не приходилось видеть такую армию кошек. Черные, серые, белые, желтые, полосатые и бог знает какие еще, обычные домашние, бесхвостые, тибетские, персидские, египетские – все смешались в вихре схватки, и над ними висела пелена той неподдельной и неосквернясмой святости, благодаря которой была прославлена их богиня в величественных храмах Бубастиса. Кошки мощными прыжками кидались к горлу человекообразных или вцеплялись в розовый пучок щупальцев жабоподобных и яростно низвергали их на поросшую грибами равнину, где мириады их собратьев тучей набрасывались на поверженную жертву и, обуянные священным упоением боя, вонзали в нее трепещущие когти и клыки. Картер подхватил факел из руки поверженного раба, но вскоре его накрыла волна верных защитников. Потом он лежал в кромешной тьме, слушая неистовую какофонию войны и победные крики и ощущая мягкие лапки своих освободителей, метавшихся рядом с ним в круговерти битвы.

Наконец страх и усталость смежили ему веки, и, вновь открыв глаза, он увидел довольно странную картину. Гигантский сверкающий диск Земли, раз в десять больше видимой нами Луны, в всполохах тревожного сияния появился над лунным горизонтом, и по всему пространству сумрачного плато до самых зубчатых хребтов вдали раскинулось безбрежное море стройных рядов кошек. Колонна за колонной они шли и шли к нему, и их вожаки лизали ему лицо и добродушно и успокаивающе мурлыкали. Картер не видел ни убитых рабов, ни жабообразных, хотя потом ему почудилось, будто в прогале между ним и отрядами пушистых воинов мелькнула обглоданная косточка.

Картер завел беседу с вожаками на кошачьем языке и узнал, что в здешних краях хорошо известна его старинная дружба с этим племенем и о нем часто вспоминали в местах кошачьих сборищ. Его заметили и в Ултаре, когда он там появился, и старые лоснящиеся коты вспомнили, как ласково он с ними обошелся после того, как они расправились с голодными зугами, бросавшими зловредные взгляды на черного котенка. И еще они вспомнили, как приласкал он того самого черного котенка, который пробрался к нему в харчевню, и как утром перед своим уходом он дал ему блюдце жирных сливок. Дед того самого котенка был главнокомандующим собравшейся здесь армии, ибо он первым с дальней горы узрел страшную процессию и тотчас узнал в узнике дражайшего друга своих соплеменников как на Земле, так и в сновидческом мире.

С далекой горы донесся кошачий вопль, и старый вожак резко оборвал свою речь. Там, на высочайшем горном пике находился один из передовых форпостов кошачьей армии, откуда дозорные вели наблюдение за приближающимися врагами земных котов – необычайными исполинскими котами с Сатурна, которых по непонятной причине влекло к темной стороне Луны. Они были связаны тайным союзом с мерзкими жабоподобными и чрезвычайно враждебно относились к земным котам, так что предстоящая встреча не предвещала ничего хорошего.

После краткого военного совета коты выстроились в боевые порядки, окружив Картера оборонительными рядами и приготовились совершить небывалый прыжок сквозь космическое пространство обратно на крыши земных домов. Старый фельдмаршал пообещал Картеру бережно и без лишних усилий доставить его обратно на Землю в гуще мягких пушистых прыгунов, и объяснил, как надо оттолкнуться ногами вместе с остальными и совершить мягкую посадку на Землю также одновременно с остальными. Он также предложил доставить его в любую нужную ему точку, и Картер выбрал город Дайлат-Лин, откуда унесла его черная галера, ибо он возжелал уплыть оттуда к Ориабу и найти вырезанное на склоне горы Нгранек изображение, а также наказать горожанам более не вести торговлю с черными галерами, если, конечно, эту торговлю можно разумно и обоснованно пресечь. Потом по сигналу все коты изящно прыгнули, и их друг оказался очень удобно зажатым между их пушистыми боками; а тем временем в черной пещере на богомерзкой вершине лунных гор напрасно дожидался своей добычи ползучий хаос Ньярлатотеп.