На первых ролях - Кейт Коскарелли

После оживленного спора Майк подвел Холланда к Банни:

– Пойдем, Мел. Банни должна это слышать. Банни, дорогая, Мел беспокоится, что ты можешь его ранить. Поэтому давай пройдем сцену: покажи ему, что в точности собираешься делать, как управляешься с оружием, пусть убедится, что все в порядке.

Банни медленно перевела глаза с груди на лицо Мела, взглянула ему в глаза и издевательски спросила:

– Почему этот великий человек беспокоится о таком ничтожестве, как я? Ты в два раза меня выше и шире.

– Ну да, и гораздо больше гремучей змеи, но не осмелился бы ее задеть, – отпарировал он.

Обычно добродушные глаза светились презрительной насмешкой.

Майк не сделал попытки погасить неприязнь между партнерами, надеясь, что оба передадут это настроение на экране.

– О'кей, друзья, по местам! Высвечивай ее лицо! – приказал он осветителю.

Как только Банни и Мел приготовились, Майк быстро дал последние указания.

– Мел, сразу после того, как выкрикиваешь ей свою реплику, она отворачивается, но ты грубо хватаешь ее за плечо, и поворачиваешь лицом к себе. Отведи подальше руку, когда замахиваешься на нее, хорошо? Публика должна увидеть, как сильно тебе хочется причинить ей боль.

– Сделаю все, что смогу, – серьезно пообещал Мел.

– После того как он ударит тебя, Банни, быстро, резко откидываешь голову, спотыкаясь, бредешь к кухонному столу, где лежит нож, потом медленно поворачиваешься, глядишь на него. Он угрожающе надвигается на тебя, ты заводишь левую руку за спину, хватаешь нож. Смотришь Мелу в глаза, правой рукой рвешь блузку, обнажаешь грудь. Ни на секунду не своди с него глаз. Чувственно приоткрываешь губы, облизываешь их языком, колени подгибаются, ты медленно опускаешься на пол. Мел, не нужно реагировать слишком быстро. Секс и насилие для тебя неразделимы, но нужно время, чтобы ярость перешла в похоть. Пусть она зреет медленно и камера все запечатлеет. Договорились?

– Ясно, Майк.

– Банни, это и к тебе относится. Твоя любовь превратилась в ненависть, но не переходи от пассивной покорности к убийству слишком быстро. Отдайся его объятиям, позволь публике думать, что секс победит все, и только потом наносишь удар. Только коснись его ножом и сразу остановись. Нож снимем отдельно.

Они прекрасно прошли сцену, без единого замечания, и наконец Майк сказал, что все в порядке, и велел гримерам в последний раз освежить грим. Однако Майк с нервным видом подошел к камере, где стоял его помощник, и вполголоса велел:

– Объяви перерыв. Скажи, камера не работает. Отведи Мела в костюмерную так, чтобы Банни не заметила, и заставь костюмеров надеть на него пуленепробиваемый жилет. Банни ведет себя странно, слишком агрессивно. Не хочу, чтобы увлекшись, она невзначай поранила его.

– Господи, Майк, на нем же тонкая рубашка! Все будет видно!

– Надень на него жилет, и я посмотрю.

Через час все было готово к съемке. Жилет приклеили лейкопластырем к спине, так чтобы он не слишком топорщился. Пришлось слегка изменить угол обзора камеры, и можно было начинать.

– Спасибо, приятель, – поблагодарил Мел режиссера, проходя на место.

К этому времени на площадке появилась Леверн, пытавшаяся успокоить дочь и хоть немного смягчить ее раздражение на окружающих и весь мир. Однако, когда заработала камера, Банни, верная своему обещанию, выложилась до конца, становясь попеременно униженной, чувственной, гневной, опасной, и, когда наконец нанесла смертельный удар жестокому любовнику, окончательно превратилась в Аннабель, доведенную до предела, охваченную отчаянием. К счастью, ее поглощенность своей героиней не зашла настолько далеко, чтобы Банни попыталась по-настоящему ранить Мела. После того как Майк объявил, что съемка закончена, на площадке воцарилось молчание, и потом вся съемочная группа, словно по команде затаившая дыхание, разразилась дружными аплодисментами.

– Проявить, – велел Майк и, подойдя к актерам, объявил: – Превосходно! Лучше и быть не может! На что уж тут ко всему привыкли, и то нас захватило! Потрясающе! Не хотелось бы просить повторить сцену, но нужно сделать несколько кадров крупным планом. Не хочу, чтобы ваши эмоции до завтра охладели! Хорошо?

Оба киноактера, измотанные и морально, и физически, только кивнули, и Леверн увела Банни в гримерную.

– Слушай, она в самом деле нечто! – восхищенно признался Мел. – Кажется, мы оба в ней ошибались.

– Может быть, – загадочно пробормотал Майк, – день еще не кончился! Только не снимай жилета, пока все не отснимем.

– Зачем? Он мне всю спину изодрал.

– Пожалуйста, Мел, сделай как я сказал, – настаивал Майк.

ГЛАВА 58

Лимузин доставил Челси к дому только в пять вечера. К восторгу девушки, оказалось, что в ее отсутствие прибыли еще три розы. Горничная поставила их в вазу на ночном столике. Рядом лежало письмо от Уилса. Усевшись на кровать, девушка нетерпеливо разорвала конверт и почувствовала, как щекам стало жарко: слишком откровенными были признания. Очевидно, Уилс страдал от разлуки еще больше, чем она, и Челси потрясла и взволновала необузданность чувств. Сама она вряд ли осмелилась бы написать столь эротичное любовное послание, хотя в душе испытывала то же самое. Но в письме оказались и важные новости. Уилс сообщил родителям о помолвке с Челси, и, к облегчению его и Маргарет, те согласились, с условием, что сын сначала закончит учебу. Уилс, конечно, заверил родителей, что и сам намеревался это сделать. Письмо дышало искренней любовью и тоскливым желанием.

Челси немедленно принялась за ответ, чувствуя себя виноватой в том, что была слишком поглощена работой и не написала раньше. Нужно сейчас же, как можно скорее рассказать Уилсу, что она любит его больше всего на свете и что часы, проведенные с ним, были самыми прекрасными в ее жизни.

Девушка все еще пыталась найти слова, которые не разочаровали бы Уилса, слова, выражающие то, что она ощущала в эту секунду, и одновременно искала способ, как можно тактичнее рассказать о предложении «Тенейджерс», но в дверь тихо постучали. Дворецкий Кларк объявил с нескрываемой неприязнью:

– Мисс Челси! Знакомый вашей матери ждет внизу. Я объяснил, что мисс Банни и ваша бабушка еще не вернулись, но он не желает уходить. Что прикажете делать?

– Фернандо? – спросила Челси, поморщившись.

– Боюсь, именно он, – выдавил дворецкий.

– Попросите его подождать в гостиной, Кларк. Они вернутся не раньше чем через час. Только, ради Бога, не говорите, что я дома, иначе он не уймется, пока не поговорит со мной.

– Но… – нерешительно начал дворецкий.

– Что еще? – нетерпеливо спросила Челси, которой не терпелось поскорее закончить письмо.