На руинах Мальрока - Артем Каменистый

— Вот за это зря себя вините.

— А будь вы на моем месте, как бы поступили там?

Пожав плечами, епископ неуверенно ответил:

— Трудно сказать — тогда ведь не я командовал. Ночной переход по крутой горной дороге, тем более незнакомой, в ущелье темном, и факелов почти не осталось… Это, Дан, опасное дело: лошадей бы точно не досчитались — ноги они ломать любят при таких делах. Телеги опять же некоторые рассыпались на ходу — ночной марш их бы доконал. При каждой поломке колеса и ноги лошадиной пришлось бы останавливаться, перегружать поклажу на другие повозки, время терять. В итоге такая спешка боком могла выйти — нам ведь каждая минута дорога. Нас бы опять накрыло бурей, но до этого измотало дорогой хорошенько, а телеги перегруженные в гору быстро не могут ползти. К тому же небо вечером было ясным — ничто не предвещало непогоду. Тучи эти внезапно появились, и очень быстро нас нагнали. Так что ваше решение, получается, правильным было — мы продолжили движение как светать стало, и, отдохнув, смогли поначалу идти быстро. Пока дождь не догнал. Но не остановись мы вечером, все равно бы догнал — не развить нам по темноте хорошую скорость на дороге трудной. Помните, что творилось при исходе с побережья? Ночной переход к броду? Без телег тогда шли, а сколько людей и лошадей ноги переломали? А отставших сколько было, к погани попавших? А сил сколько потеряли, для боя нужных? Здесь ведь тоже опасная земля, и мы не могли знать, что нас ждет на вершине.

— Я и сам это понимаю, но спрашивал ведь кое-что другое. Давайте уж ответьте прямо: как бы сами поступили там.

— Не знаю Дан… По уму надо было делать все как вы делали. Но не всегда ведь умом живем. Иногда предчувствия бывают. Будь у меня там предчувствия нехорошие, велел бы сделать остановку и сбросить с повозок все не слишком ценное, а потом не жалея лошадей и людей гнал бы всех до самого верху. Пусть даже кто-то от такой спешки шею свернет — малая потеря не страшна. Страшнее попасть в такой переплет, куда мы угодили. Бывало, не раз выручали меня такие предчувствия… в старые времена. Но у подъема предчувствий не было. Хотя обманываю я вас — были. Только они всю дорогу меня терзали, и даже сейчас продолжают терзать. Нельзя нам ошибаться — от нас много жизней зависит. Вот и давит этот груз, оттого и мерещатся напасти разные. Если верить таким предчувствиям, так надо было от самой Шниры бросив все добро бегом до перевала без остановок мчаться. Не корите себя: все вы там правильно сделали и в том что получилось нет вашей вины.

— Конфидус… Если я не отлуплю Альрика, нам придется драться с его людьми — они нам не позволят спокойно жить. Не думаю, что у них есть шансы в такой войне, но время потратим, да и без потерь вряд ли обойдемся. В итоге перебьем потенциальное пополнение; сами тоже ослабнем; и не факт, что успеем сделать запасы до зимы. Сейчас дело к осени идет — самое лучшее время для заготовок. К тому же он убьет Альру, а она очень полезный союзник. При всем том, что вы сказали, думаю, что поединок лучший выход. Я сильнее этого дистрофика — не надо волноваться.

— Дан, я знаю, что вы неплохой воин, но даже у слабака есть шанс. Всякое бывает: подвернете ногу при атаке; неудачно отобьете глупейший по исполнению удар, которого от опытного бойца невозможно ожидать; меч сломается; из зрителей кто-то не удержится и выпустит стрелу.

— Вы считаете, что надо плюнуть на все вероятные плюсы и отказаться?

— Решать вам, но я против. Лучше уж обойтись горошиной, чем в надежде на арбуз потерять последнее маковое зернышко.

Понятная позиция: «Лучше синица в руке, чем журавель в небе»… Но меня-то не устраивает…

— И на Альру тоже плюнуть?!

— Да… придется, хоть и тяжко на такое решаться. Она сама туда пошла, а ведь мы возражали против этого. Сама сделала выбор.

— Она не для себя старалась — для всех.

— Лучше одним пожертвовать, чем… Дан, мне так же неприятно это говорить, как и вам слушать, но мы в ответе за своих людей. Вам нельзя рисковать. Вы слишком добры и к врагам и к друзьям, а настоящий правитель должен иногда быть жестким, или даже жестоким.

— Я поговорю с Дирбзом и Арисатом. Хорошо им мозги промою. Если что случится — они будут подчиняться вам без возражений.

— Опять вы о своем… вижу все мои доводы до вас не доходят.

— Доходят. Разумом я понимаю, что вы, скорее всего, правы — нельзя сейчас мне рисковать. Слишком ситуация непростая… Но сами только что говорили, что не всегда умом живем — есть и предчувствия. Так вот: мое предчувствие заставляет согласиться на поединок.

— Это плохое предчувствие!

Эх Конфидус — знал бы ты правду. Предчувствие и впрямь у меня есть, только плохое какое-то. Чую подвох в этом вызове, но не пойму, в чем он заключается. И не могу отказаться. Действительно дурак, но думаю сейчас не о людях, которые от меня зависят, а о самоуверенной до глупости девчонки, которая сейчас дожидается жестокой казни.

— Может и плохое, но я так решил.

— Этот Торап расскажет нам про лагерь все, мы его окружим и всех схватим или перебьем, не рискуя вами.

— Во-первых — это означает крах всем надеждам на мир с межгорцами; во-вторых — мы и так знаем, где располагается лагерь. На Языческом холме. Это самый большой холм, севернее замка. У него плоская вершина, склоны почти везде голые и крутые — троп нормальных мало. Окружить его по лесу и садам, которые у подножия тянутся, не хватит сил, а выше это незаметно не проделать. Да и следят за Мальроком — если увидят, что мы выводим все силы, то поднимут тревогу. Они или уйдут, или даже успеют убить Альру, а потом уйдут. Но в одном с вами согласен: в одиночку туда переться опасно. Мало ли… Думаю, надо взять пару десятков воинов и постараться протащить их за собой. Там, когда дойдем до постов, можно будет поторговаться, и хоть нескольким позволят идти со мной. А бакаец или латник Дирбза в бою легко отобьется от десятка местных неумех, так что в самом плохом случае просто пробьем себе дорогу вниз. Так что не переживайте, Конфидус — я все продумал.

— Дан — вы всегда все продумываете, но один раз уже умирали у меня на руках. Да и сами признаете, что ошибаетесь нередко.

— Да — все ошибаются, и я не исключение. Если вам не нравится мой план, то поправьте его, но только не трогайте главное: драться с Альриком я все равно буду. Это даже не обсуждается. Я так решил.

— Ваше право, но помните — я был против этого. Какое оружие возьмете?

— Я не знаком с местными обычаями — выбирать можно что угодно?

— Вообще-то вызов от Альрика, так что за вами право выбора: конным биться или пешим. Хотя кто их знает, богоотступников… Но я бы выбрал пешим, потому что на холмах камней и неровностей много, лошадь может споткнуться, и противник получит преимущество. Зачем нам давать ему шанс? Оружие разрешено брать любое, кроме метательного. Никаких арбалетов, луков, дротиков, метательных ножей и прочего. Только тяжелое копье разрешено, хотя при необходимости его можно метнуть. В остальном что угодно берите. В доспехах вообще ограничений нет. Я бы вам посоветовал щит, укороченную пехотную пику и меч полуторный — с ним вы уже кое-как работать можете, и при хорошей реакции он лучший выбор. Нож нужно за голенищем держать — в бою у брода вы им удачно воспользовались. И, пожалуй, все — пешему лишний груз ни к чему. Доспехи серьезные тоже не рекомендую: кольчуга сгодится, шлем, да наруч на правую руку — левая щитом будет прикрыта. Сапоги боевые до колен защитят, так что останутся у вас только бедра голые, да и то в верхней части они под кольчугой будут. Если Альрик тоже выберет копье, то прикрывайте ноги в первую очередь — короткими тычками, без замаха, может серьезно их поранить, и потом останется дождаться, когда ослабеете от потери крови. Если он оденется похоже, то покажу вам сейчас пару коварных приемов с копьем, как раз для такого случая. Жаль, что заучить их не успеете, но если пройдут, то повредите его серьезно, но не до смерти — как и задумали. Ну ладно — хватит разговоров: раз уж все решено, то надо готовиться к бою.

Глава 21. Предчувствия меня не подвели

Языческий холм разительно выделялся на фоне соседей: размерами, формой, необычно лысыми склонами. Да и холмом его называть унизительно — скорее уже гора. Ровный конус со срезанной вершиной, серый от каменных осыпей, в темных морщинах сбегающих вниз сухих русел и бородавках скальных останцев. Никаких виноградников понизу, лесов, что обычно тянутся повыше, тоже нет. Если бы не редкие пятна чахлых кустарников, можно подумать, что его с Луны занесло — пейзаж такой же безжизненный.

Даже издали холм мрачным казался, и вблизи впечатление не улучшилось. Теперь понятно, почему в давние времена язычники здесь решили обосноваться — лучшего места для кладбища или капища темных богов не найти.

Последний сад давно остался за спиной, теперь лишь еле заметная тропа под копытами напоминала о существовании людей. Вряд ли животным взбредет в голову набивать ее на бесплодных склонах — только человек способен на столь нелогичные поступки.