Бунт обреченных - Уильям Бартон

Худые, четырехрукие, зеленые двуногие, вооруженные ружьями и штыками, ручными гранатами и мечами, были готовы к бою с переносными ракетными установками и небольшой пушкой. Спускаясь с холма, идя фалангами в строгом боевом строю, мы слышали дробь их военного барабана и видели их маленькие танки, ползущие вперед. Из выхлопных труб машин поднимались черные, густые облака от сгорающего дизельного топлива. Гусеницы танков скрежетали по дорогам, превращая их в груду осыпавшихся камней и грязи.

Интересно, как долго защитники планеты прятали эту ерунду, ожидая того часа, когда им в головы пришла мысль, что они могут победить? В прошлом, если поискать, всегда можно найти аналогии. Неужели цари ацтеков, проснувшись, лежали в темноте, ощупывая обсидиановые лезвия своих деревянных мечей и мечтая о дне, когда они поднимутся и сбросят захватчиков-испанцев.

Может, так, а может, и нет.

Я позвал: — Соланж?

— Сэр?

— Приказ 9-альфа.

— Слушаюсь, сэр.

Нет причины изощряться, используя последние достижения оружейной и стратегической науки, никакой сложной, вычурной тактики. Полк просто разделится на шестьдесят четыре октала, руководимых офицерами, и семь вооруженных бойцов в скафандрах. Дела хватит каждому.

— По моему знаку…

Наконец хатайлийцы нас увидели, развернулись, крича что-то друг другу. Они указывали на нас, размахивали ружьями и копьями. Танки разворачивались, полевая артиллерия начала осыпать атакующих снарядами. Все признаки паники были налицо.

— Начали!

Я поднырнул под вращающийся снаряд, прыгнул, уклоняясь от взрыва. За мной последовали мои солдаты. Мы перевели оружие на полную автоматику, подающий канал переключили на отметку «Аэрозоль». Выстроившись в одну линию, восемь человек в боевых скафандрах открыли огонь: залп, шаг вперед, залп, шаг вперед… Я слышал, как Соланж приказала своему окталу:

— Огонь, короткими перебежками вперед, начали! — Затем услышал треск их орудий. Залп пробил брешь в линии обороны хатайлийцев. Во все стороны летели обрывки одежды, зеленые тела.

— Кэти Ли…

— Сэр?

— Принимайтесь за танки и артиллерию.

— Слушаюсь, сэр. Думаю, у городских ворот находится ракетная установка.

Вот черт, я и не подумал об этом: — Да, и это тоже.

Я слышал, как она шептала команды, собирая четыре октала первой манипулы, первой когорты ее взвода и строила их в определенном порядке. Ближайшие пятьдесят или шестьдесят танков защитников из восьмисот у них имеющихся, беспорядочно стреляя, пошли в атаку. Над нашими головами пронесся вихрь из горячего металла.

У городских ворот вспыхнул огонь, и ракетная установка испарилась, забрав с собой в небытие полкилометра городской стены на другой стороне хатайлийской столицы.

Наше оружие вновь выстрелило, и я услышал низкий, протяжный стон. Отделив защитные фильтры, я оглядел окрестности и прислушался: кричали хатайлийцы. Четырехрукие зеленые двуногие начали бросать оружие, разворачиваться, бежать, крича что-то. Танки повернули обратно, но все равно продолжали взрываться. Поднялись жерла наших орудий, и хаталийцы бросились на землю, пытаясь уползти.

— Завершающая стадия, приказ 7/7, давайте покончим со всем этим! скомандовал я.

Мои люди, направив оружие на убегавших туземцев, вскочили на флиттеры и принялись стрелять в спины противника. Если вслушаться, то можно было услышать крики расстреливаемых.

Наступила ночь. Сквозь дымовую завесу мерцающий свет звезд не смог пробраться, зато была видна огромная, расплывчатая, оранжевая хатайлийская луна. Мне говорили, что она похожа на Ван Лунг-Хо — собирательный образ китайца, очень популярный во время моего детства: усмехающийся, редкозубый, узкоглазый.

Вокруг нас царила почти полная темнота. Лишь вдали виднелись отблески пожара — позади нас горел лес, а от некоторых кварталов города поднималось голубоватое пламя. Мы окружили местность, немного подождали, перестреляли убегавших с поля боя туземцев, а остальных вернули в крепость. Все кончилось очень скоро.

Я медленно бродил по незнакомой планете, обходя обломки зданий, оторванные конечности и тела хатайлийцев, которые, отбрасывал ногами в сторону…

Неподалеку пара солдат, лениво подпрыгивая, играла в футбол каким-то маленьким, круглым, темным предметом. Они пасовали друг другу молча, соблюдая правила игры.

Чуть дальше группа людей в скафандрах столпилась вокруг распростертого на земле человеческого тела. By Чингда склонилась над своим поверженным солдатом, пытаясь расстегнуть его скафандр и рассмотреть повреждения. Глянув поверх ее плеча, я увидел небольшую пробоину, а под ней кровоточащую рану на правой стороне груди, у основания грудной клетки. Что бы там ни было, печень была задета.

— Как это получилось, сынок?

Солдат взглянул на меня — маленький коричневый человечек, страдающий от боли, старающийся не обращать на нее внимания. Он очень смутился:

— Я, гм, пытался поменять в оружии магазин и выстрелил себе в грудь…

И засадил пулю себе в печень.

— Они помогут тебе.

— Простите, сэр. — Солдат дернулся, когда By ввела в рану диагностический зонд. Она взглянула на меня, но из-за шлема я не увидел выражения ее лица: — В общем, неплохо, внутреннее кровотечение остановилось, выход пулевого отверстия затянулся, так что мы можем не отправлять его в госпиталь.

Я улыбнулся, зная, что улыбку, скрытую шлемом, никто не увидит:

— Хорошо, — и вновь повернулся к раненому: — Солдат.

— Сэр… — Я ясно ощущал напряжение в его голосе и как тот стиснул зубы, когда By вложила антисептик в его грудь и тот начал действовать, обжигая и дезинфицируя рану.

— Береги себя.

— Ой… Ах, простите. Да, сэр.

— Мы поговорим об этом по возвращении.

— Да, сэр, — сквозь боль проступило облегчение.

Четверо наемников: я, Соланж, By Чингда и Джимми Диц сидели на корточках в темноте, разглядывая горящий город; солдаты вокруг нас строились в боевой порядок, ожидая приказа и окончания нашей беседы.

В наш разговор вмешалась Татьяна Вронски, чей голос послышался в наушниках:

— Хорошо, слушайте мой приказ: войдите в город, прочешите его, убейте всех, кого найдете, ручным оружием, уничтожьте крепость, убейте ее защитников. Пленных не брать, но вышедших из пределов досягаемости оружия не преследовать.

Я закусил губу: — Условия ведения боя?

— Уничтожить крепость, джемадар-майор, любыми средствами.

— А, заложники?

Последовало недолгое молчание, затем она повторила: — Любыми средствами!

— Понятно.