Миры Роджера Желязны. Том 7 - Роджер Желязны

Он уже миновал было «гору желаний» из камней и веточек можжевельника, но остановился, вернулся и добавил к ней камень. А почему бы и нет? Она же существовала.

Билли вовремя подошел к Развалинам Стоящей Коровы — одним из самых крупных развалин в каньонах. Они находились у северной стены под огромным выступом. Руины стен занимали участок длиной более четырехсот футов, построены они были отчасти вокруг громадных валунов. Развалины тоже относились ко временам Великого пуэбло, и в них было три чана для варки пива и множество комнат. Но здесь, к тому же, находились бревенчатые, обмазанные глиной закрома навахо и рисунки, сделанные навахо, наряду с рисунками анасаси. Он подошел поближе, чтобы еще раз посмотреть на бело-желто-черные изображения людей с поднятыми руками, горбатого лучника, на окружности, окружности и опять окружности, фигуры животных… И тут же, высоко на уступе было одно творение, принадлежавшее исключительно навахо и наиболее его интересующее. На конях, в плащах и широкополых шляпах вереница испанцев, двое из которых стреляют в индейца. Считалось, что здесь изображены солдаты лейтенанта Антония Нарбоны, сражавшегося с навахо в 1805 году в Пещере Резни. И ниже, у подножия скалы, были другие конники и некий кавалерист армии США 60-х годов девятнадцатого века. Казалось, они начали двигаться, пока он наблюдал за ними.

Билли протер глаза. Они действительно двигались. И казалось, будто он только что слышал ружейную стрельбу. Фигуры стали трехмерными, плотными, они скакали через песчаную пустыню…

— Вы вечно давите на нас, ведь так? — сказал он им и миру в целом.

Раздались проклятия, произнесенные по-испански. Когда Билли перевел взгляд на нижнюю фигуру, то услышал сигнал трубы к началу атаки. Казалось, высокие каменные стены вокруг него растаяли, а потоки воды стихли. Сейчас он смотрел на совершенно иной пейзаж — открытый, безжизненный и ужасно яркий. Он поднял глаза к солнцу, раскаленному добела у него над головой. Какая-то его часть стояла в стороне, гадая, как так может быть. Но остаток его был вовлечен в видение.

Казалось, он слышал звук барабана, когда наблюдал, как они скачут через инопланетную пустыню. Темп неуклонно рос. Потом, когда тот достиг почти неистовой пульсации, пески изверглись перед первым всадником, и внезапно поднялась большая, полупрозрачная, треугольная фигура, наклонившаяся вперед, чтобы объять и коня, и всадника гладкими перепончатыми крыльями. Множество подобных фигур ворвалось в поле зрения вдоль всей колонны. Они стряхивали с плеч песок, желтивший воздух, и падали на всадников и коней, обхватывая их, таща вниз, чтобы уложить дрожащими, блестящими камнеподобными глыбами на безжизненный ландшафт. Даже кавалерист, размахивающий сейчас саблей, встретил сходную судьбу под звуки труб и барабана.

Конечно.

Какой другой судьбы можно было ожидать, когда повстречался с крелем, не говоря уж о целой их толпе? Билли быстро отбросил всякую мысль о том, чтобы привезти его в институт. Мир Кота породил несколько весьма страшных тварей…

Кот. Легок на помине… Именно Кот пересекал равнину — воплощение мощи и гибкости…

Вновь в потоках песка поднялся крель. Кот отступил и начал вытягиваться вверх, передние конечности удлинились. Они сошлись, а Кот пытался оторваться от противника…

На одном ударе барабана картина потускнела. Билли смотрел на антропоморфные фигуры, коней и большую Стоящую Корову. За спиной он слышал плеск воды.

Странно, но за долгие годы он знавал и более диковинные вещи и всегда ощущал, что древние места населяет некая сила. Что-то в этом ее проявлении казалось ободряющим, и он воспринял ее как добрый знак. Билли пропел короткую песню благодарения за видение и повернулся, чтобы продолжить путь. Тени заметно сгустились, а каменные стены теперь были еще выше, и казалось, какое-то время он видел их сквозь радужную дымку.

Назад. Часть его по-прежнему стояла в стороне, но она казалась теперь еще меньше и удаленней. Отрезки жизни между детством и сегодняшним днем стали похожими на сон, мерцающими, и он не заметил, как это произошло. Он начал вспоминать редко употребляемые названия окружающих вещей, которые, как он думал, давно забыл.

Справа от него дождь усилился, хотя тропа по-прежнему была укрыта стеной каньона. Вспышка молнии, казалось, осветила на мгновение красноватый путь, тянувшийся перед ним.

— Крель, крель, — напевал Билли. — Освободить Кота, чтобы убить страгийку. Найти креля, чтобы убить Кота…

Что тогда? Он усмехнулся. Нет ответа на странное видение. Разум играл окружавшими каменными формами. Индейцы Равнины извлекли больше из культа Каменных людей, чем его народ. Но теперь казалось, что он почти мог ухватить внутри этих фигур проблески некоего присутствия. Как звали того бледнолицего философа, который ему нравился? Спиноза. Да. Все сущее живо, все оно связано, внутренне и внешне, повсюду. Очень по-индейски.

— Ха ла тсе кис! — выкрикнул он, и эхо возвратилось к нему.

Зигзагообразные молнии заплясали над кромкой высокой скалы, а когда их зарницы потускнели, он понял, что наступает ночь. Билли ускорил шаг. Хорошо бы миновать каньон Множества Вишен к тому времени, когда воцарится полная тьма.

Почва резко ушла из-под ног, и он начал пробираться через трясину, нащупывая путь перед собой палкой. Потом очистил сапоги и пошел дальше. Он провел ладонью по поверхности камня, ощущая его влажную гладкость и шероховатость. Облизал большой палец и вновь стал всматриваться в затененные места.

Пока он шел вперед, мгновения приходили и уходили, словно темные волны среди камней. Мимолетные образы вызывали свободные ассоциации — родовые и личностные.

Казалось, они плывут к нему из вторгающейся тьмы, их бушприт разрезал напополам поле его зрения. Это была Скала-Корабль в миниатюре, выходившая на поверхность впереди.

Пока он шагал, они разрастались и заполняли его разум…

Необоримо его отбросило назад. Вновь небо стало голубым стеклом над головой. Ветер был резким и холодным, камни неровными, подъем постепенно становился все круче. Вскоре настанет время связаться веревкой. Они приближались к почти вертикальным вершинам…

Он оглянулся — вот упорно карабкается Дора, ее лицо раскраснелось. Она была хорошей альпинисткой, совершала восхождения во многих горах. Но тут было нечто особое, запрещенное испытание…

Он заскрежетал зубами и проворчал:

— Дура!

Они поднимались на тсе-би-даи — скалу с крыльями. Белые называли ее Шипрок — Скала-Корабль. Ее высота составляла семь тысяч сто семьдесят восемь футов, и она была покорена лишь раз, двести с лишним лет назад. Многие погибли, пытаясь взойти на нее.