Охотник. Дилогия - Александр Сухов

Оставив обрадованного мальца уписывать молоко и хлеб, Глан покинул «Летучую крысу».

К его несказанному удивлению, Шуршак вместо того, чтобы знакомиться с обычаями и обрядами аборигенов, поджидал юношу у входа. А заодно изучал реакцию какой-то бродячей дворняги на свое появление на подведомственной ей территории. Собачонке страшно не нравился формик, она всей душой желала прогнать незваного гостя, но в силу какой-то ведомой ей одной причины малявка не бросилась на разумное насекомое, лишь громко тявкала, стараясь держаться от незваного гостя на приличном расстоянии. Дурочка даже предположить не могла, что, пожелай гигантский муравей закусить ее вкусным мясом, у нее не было бы ни малейшего шанса на спасение. Ее счастье, что Глан в свое время категорически запретил приятелю охотиться на кошек, собак и прочую домашнюю живность, кроме, конечно, крыс и мышей.

– Привет, Шур! – поздоровался с приятелем юноша в тот момент, когда его рука очутилась в крепких жвалах формика. – Ты чего это такой скромный? На тебя что-то не похоже.

«Только что подошел к этому обиталищу, тебя почувствовал, понял, что ты скоро появишься, не стал мешать трапезе, – настроив ментальные каналы, сообщил Шуршак. – Чувствую, Глан, ты чем-то взволнован (озадачен, обескуражен, напуган)».

– Ага, будешь тут взволнован, когда твоих товарищей хватают на улице и по абсурдному обвинению бросают в застенок! – зло прорычал юноша.

На что разумный муравей тут же резонно заметил со своей обычной муравьиной непосредственностью:

«Успокойся, Глан, в твоей голове (мозгах, сознании) сейчас полный сумбур. Может быть, ты поведаешь без излишних эмоций, что случилось?»

– Хорошо, Шур, отдирай свою задницу от мостовой, по дороге все узнаешь.

Приозерск был разбросан на весьма обширной территории. Многоэтажное строительство здесь было чем-то иллюзорно-экзотическим. В основном люди жили в своих домах с приличным приусадебным участком при каждом, даже самом захудалом домишке. Именно этим и объясняется тот факт, что при относительно небольшой численности населения Приозерск едва ли не превосходил размерами столицу республики. Поэтому топать к намеченной цели нашим героям пришлось довольно долго.

За это время юноша успел поведать формику все, что ему было известно насчет пленения местными блюстителями правопорядка его друзей. Свое отношение к означенным блюстителям он сформулировал весьма витиеватой и выразительной словесной конструкцией, из которой озадаченный формик вынес для себя лишь то, что все поголовно здешние полицейские являются злостными растлителями свиней, собак и юных невинных козочек, к тому же бессовестными вымогателями честно заработанных денег. Другие эпитеты, как «ехидные вонялы», «гомосеки паршивые», «козлы рогатые» и прочее, прочее, прочее, остались и вовсе вне понимания основательно озадаченного формика. Лишь по эмоциональному состоянию разозленного Охотника он смог догадаться, что все эти многоэтажные словесные нагромождения отнюдь не дифирамбы в адрес доблестной полиции Приозерска, а замечания критического свойства.

«Итак, Глан, – дождавшись, когда приятель выдохнется и замолчит, «заговорил» Шуршак, – ты считаешь, что Ветра, Берендея и Крушилу лишили свободы (изолировали, заперли, заключили в замкнутое пространство) без какой-либо на то причины? Я правильно трактую все, что ты мне только что рассказал (поведал, изложил, донес до сведения)?»

– Куда уж правильнее, – кивнул головой юноша.

«Теперь, как я понимаю, – продолжал формик, – наша задача их освободить (выпустить на волю, предоставить возможность дышать воздухом свободы)».

– Ух ты! – искренне подивился Глан. – «Предоставить возможность дышать воздухом свободы» – что-то новенькое. Откуда это у тебя, Шур?

«Так, прочитал в одной вашей книжке. Понравилось, хоть и не очень логично, но сказано красиво».

– Эстет доморощенный, – фыркнул юноша, но далее муссировать означенную тему не стал, а вернулся в русло прерванного разговора: – В общем-то, ты все правильно понял. Наша с тобой в данный момент задача заключается в том, чтобы по возможности незатратным способом освободить троицу балбесов, коих угораздило попасть в жадные лапищи погрязшей в коррупции полиции.

«Битва (побоище, штурм, схватка)?» – в предвкушении предстоящего удовольствия формик плотоядно зашевелил усиками и жвалами.

– Не суетись, милитарист неудержимый, битва состоится лишь в случае крайней необходимости. Для начала попытаемся договориться миром. Вот ты, Шур, частенько задаешься вопросом, какое значение имеют те самые желтые и серебристые кругляши, ради которых мы, Охотники, рискуем жизнью. Скоро у тебя появится реальная возможность убедиться в полезности презренного металла, к которому ты относишься со свойственным всем примитивным дикарям небрежением.

«Насчет «примитивных дикарей» я бы поостерегся, – неожиданно обиделся Шуршак. От такой реакции формика Глан даже опешил, ибо раньше подобные сравнения не задевали толстокожего муравья. – Мы, формики, вовсе не примитивные (глупые, неадекватные), а по многим параметрам (критериям, показателям) значительно превосходим всяких там двуногих».

– Ну и ну! – юноша пристально посмотрел в фасетчатые глаза приятеля. – Недаром говаривал мастер Румпль – мой первый гильдейский наставник: «Все беды, Глан, от излишних знаний и глупых книжонок». А я-то, дурак, еще пытался с ним спорить. Насчет уязвленного самолюбия это ты почерпнул там же, где и про «воздух свободы»? К тому же откуда в тебе эти шовинистические замашки насчет «всяких там двуногих»? Учти, наше многополярное общество хоть еще и не достигло необходимого уровня толерантности, но все-таки семиверстными шагами движется к взаимной любви и дружбе между народами. Так, во всяком случае, вещают с высоких трибун все более или менее разумные властители. Выходит, общество движется к любви и дружбе, а некоторые несознательные элементы в это время деградируют. Заметь, мы прошли с тобой по городу уже несколько верст, но ни одно «двуногое» тебя не двинуло одной из своих ног…

«Я тоже никого не покусал и не окатил кислотой», – тут же парировал формик.

Глан с еще большим интересом посмотрел на товарища, его так и тянуло продолжить нравоучительную беседу. Однако ему все-таки хватило ума до поры до времени не вступать в пустые пререкания с хитроумным формиком. И тут ничего не поделаешь – Шуршак в поисках знаний сталкивается не только с положительными моментами жизни, но часто и с отрицательными ее сторонами. Юноша лишь взял на заметку провести с приятелем беседу воспитательного свойства, чтобы избавить от кое-какого мусора, скопившегося в его, несомненно, светлой голове. К тому же на горизонте замаячило двухэтажное кирпичное здание полицейского участка, и времени для душевных разговоров не осталось.