Воздушные фрегаты-4. Гросс - Иван Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То есть, пойти-то пойдет, но надо будет драться, стрелять в противника, если понадобится, сойтись в рукопашную и…
— Тяжко тебе, паря? — сочувственно посмотрел на него спокойный как удав дядька Игнат.
По-хорошему на этот вопрос следовало как-то отшутиться или ответить строго по уставу: «Никак нет», но Коля не смог справиться со сдавившим горло спазмом и лишь кивнул в ответ.
— Перед делом завсегда так, — хмыкнул Вахрамеев.
— П-первым? — выдавил из себя с вопросительной интонацией цесаревич, хорошо знавший, что «делом» в русской армии называют бой.
— Перед любым, — пожал плечами боцман, — к такому разве привыкнешь? Снаружи-то еще блюдешь себя, мол, мне все нипочем, а внутри все одно страшно.
— Правда? — искренне изумился Николай.
— Еще какая!
— Игнат Тимофеевич, — неожиданно спросил наследник престола. — А ты когда узнал, кто я такой?
— В смысле?
— Ну, что я….
— Царевич?
— Ага.
— Так я вроде не пальцем деланный, — хитро усмехнулся Вахрамеев. — Форма у тебя вроде рядового, а сукно такое, что генерал не всякий себе позволить может. Стоишь опять же навытяжку, а страха в глазах не видно. Сразу видать, что непоротый!
— Вот оно что, — немного разочарованно протянул цесаревич.
— А ты, небось, надеялся, что когда все вскроется, меня кондрашка хватит?
— Нет, что вы, — стал оправдываться парень. — Просто…
— На самом деле Витька проболтался, — неожиданно признался дядька Игнат. — Помнишь, как мы этих гавриков из полиции выручали? Вот как вернулись, он и признался, стервец! Не смог смех сдержать, ну я его и за ухо…
— И что?
— Да ничего. Новобранец — он и есть новобранец, а крестьянский сын или царский — все едино. В любом случае надо работой грузить, чтобы на глупости ни сил, ни времени не оставалось.
Договорив, Вахрамеев еще раз пристально посмотрел на своего подопечного, после чего, видимо, счел лирическую часть оконченной и приступил к инструктажу.
— Значит так. В бою держись Кима, и оба никуда не лезьте. Мы сами все сделаем. Моя бы воля, я бы вас обоих на корабле оставил, но ребята с «Буреи», скорее всего, ранены, надо будет им помогать. Все понял?
— А…, — начал было цесаревич, но, заметив яростный блеск в глазах Игната, тут же поправился и гаркнул, — так точно!
— То-то!
В этот момент по корпусу корабля прошла короткая дрожь.
— Всплываем. Значит, сейчас начнется, — негромко заметил Игнат.
И сразу же от Кима по внутренней связи прошла команда.
— Приготовиться! Все наверх! По одному! Пошли!
Глава 41
По деревянному настилу причалов Колычев бесшумно добрался до сторожки, подождал немного, ненавязчиво подсказав одному из солдат выбраться по нужде. Боец выглянул в уличную темень, постоял несколько мгновений, давая глазам привыкнуть, и шагнул к берегу озера, расстегивая ширинку.
Он так и умер с полуспущенными штанами, ничего не успев понять. Осторожно спустив тело в воду с причала, Март вернулся к сторожке и распахнул дверь. Остальные ее обитатели повернули головы, и им в полутьме даже показалось на миг, что входит их товарищ…
В тесноте помещения использовать меч не имело смысла. Да и не того уровня были эти враги. Хватило и ножей. Словно короткий ураган пронесся по комнатке, оставляя за собой истекающие кровью тела.
«Чисто. Витя, на причалах больше никого. Выдвигайтесь и займите сторожку, если кто туда явится — обнулите без шума. Я пошел дальше».
«Принято».
Схема действий выстроилась простая как мычание. Март под «скрытом» шел впереди, ведя разведку и устраняя возникающие на пути препятствия, основная группа во главе с Кимом и Вахрамеевым на полсотни метров позади. Начинать шуметь раньше срока не было никакого смысла. Теперь надо было устранить и часовых, стоящих в карауле у ворот, а заодно и патруль, который удачно подошел к ним.
«Двое на часах, старший и двое рядовых в патруле. Всего пятеро. Ну, поехали!»
Подобравшись к врагу поближе, Март обнажил меч и первым снес голову, ударив по шее точно под каской командиру патруля. И неизбежно вывалился из «скрыта». Появление прямо перед ними темного силуэта с блестящим клинком ненадолго погрузило солдат в ступор, впрочем, Март им немного помог, придавив Силой. Два стремительных, как вспышка, взмаха мечом вправо-влево, и японцы мешками осели на мокрую от дождя и свежей крови землю.
Часовые не успели ни закричать, ни выстрелить. Они даже не успели подумать, что же требуется согласно Уставу делать в такой ситуации, как Март, одним рывком сблизившись с ними, нанес смертельные удары.
«Чисто. Я пошел дальше».
Штурмовая группа с Кимом в роли ведущего и упорно идущим в связке с Виктором Николаем, миновала в полной тишине шлагбаум. Вахрамеев шагал третьим, возглавляя абордажников. За ним Пригожин с автоматом и Белов с МГ34[1]. Вторая тройка — Богомаз, Ларкин и второй пулеметчик — Шишкин. Каждый четко держал свой сектор, первое звено контролировало переднюю полусферу, замыкающее — тыл. У всех, включая и Николая, защитные амулеты с ларингофонами и наушниками для связи.
«Уже что-то, — мелькнуло в голове Марта, — еще бы озадачить Хаджиева артефактные приборы ночного видения сделать, и будет просто отлично…, но это после, сейчас надо думать о деле».
Война в темноте — вещь вообще довольно сложная. И тут у одаренных перед обычными, пусть даже и отлично тренированными людьми огромное преимущество. Видеть или не видеть, вот в чем вопрос…
Март ощущал себя словно зрячий среди слепых. Пройдя складские корпуса, он вышел к плацу, на который выходил и фасад гауптвахты. Дверь закрыта. Часовой не спал, а напротив, старательно таращился в темноту узкими раскосыми глазами, как будто и впрямь мог там что-то заметить. Аккуратно подобравшись к нему, Колычев уже был готов нанести удар, как вдруг ощутил метальный вызов от Зимина.
«Хорошо, что мобильные еще не изобрели, — успел подумать он, после
