Бизнес – класс - Всеволод Данилов

На грани этого «возможно» Коломнин, прихватив с собой Богаченкова, направился к Шараевой. Только эти двое должны были узнать о конечном его замысле. Только те, без кого решить задачу было нельзя. Закон достаточного и необходимого. С Ларисой они не виделись два дня, – несмотря на ее настойчивые требования, переезжать в Фархадовский особняк до свадьбы Коломнин отказался.

– Что, стратеги, плакаться пришли? – Лариса вяло улыбнулась. Выглядела она удрученной. Коломнин быстро отвел взгляд: поспешный, неудачный макияж лишь оттенил блеклый цвет лица. А вот реакция Богаченкова оказалась не столь быстрой: его сострадательный взгляд Лариса перехватила.

– Сама знаю. Конечно, лучше бы сгонять в косметический салон, где-нибудь на Бродвее, – тонко усмехнулась она. – Но некогда. Да и компанию, похоже, не на кого оставить: ваш-то прожект лопается. Только что позвонили: «Моспетролеум» еще четыре миллиона выкупил. Если так дальше пойдет, нам и объедков не останется. Что скажешь, Сережа?

В интонации ее помимо воли пробурилось раздражение разуверившегося человека.

– Скажу, что славненько, – пусть себе скупают на здоровье. Хоть что-то из наворованного министром энергетики этой самой энергетике на пользу пойдет. Опять же ребята: поставщики, подрядчики, – чуток разживутся: часть своих денег вернут. А мы объедками питаться не приучены.

Лариса метнула недвусмысленный взгляд в Богаченкова: что сей цирк означает? Но тот, и сам удивленный не менее, даже не заметил ее реакции.

– Что-то нашли? – голос его предвкушающе затрепетал.

– А то! Зря, что ли, хлеб едим? Прошу к столу, господа! – жестом гастролера, приготовившего сюрприз радушной хозяйке, Коломнин усадил Ларису в кресло. – Стало быть, слушайте меня внимательно.

Сообщение Коломнина уместилось в десять минут. Все это время раздавались сопение, вскрики, попытки перебить, которые выступавший гасил с непреклонностью матерого докладчика.

Наконец он торжественно воздел руки:

– Хоп! Я кончил!

– Я тоже, – признался Богаченков. – От восхищения.

– Теперь можно мне? – вкрадчиво поинтересовалась Лариса. Дождалась радушного жеста. – Сукин ты сын, Сережка! Ладно с другими! Но по какому праву ты все это время МНЕ морочил голову этой скупкой? Знаешь, сколько бы я денег сэкономила?!

– Знаю. Потому и морочил. Мы добились главного: сейчас все убеждены, что «Нафта» бросила последние силы на скупку. Другого от нас не ждут. Значит, внимание будет ослаблено. И в этом нас шанс. Пойми, Лара, успех или неуспех задуманного определится тем, сумеем ли мы соблюсти секретность.

– Но как? Идея, конечно, блестящая, чего там говорить? – восхищенный Богаченков уже и думать забыл, что когда-то сам же ее и высказал. – Пожалуй, если сделать грамотно, есть шанс, что не отспорят. Но у нас на все про все, считай, месяц. Это какие силы придется задействовать? Даже если только трех юристов на это посадить – уже угроза огласки.

– Никаких трех! – отмел Коломнин. – Один! Ты! И работать будешь здесь, в комнате отдыха. И за юристов, и за экономистов. И документы, уходя, в сейф Ларисы Ивановны запирать.

– А если пытать начнут, ключ проглотить? – полагая, что он шутит, Богаченков подбросил лежащий перед Шараевой массивный двухбородый ключ.

– Понадобится – проглотишь вместе с языком! – сбил веселье Коломнин. – А впрочем, чтоб не подвергать тебя соблазну, спать тоже здесь станешь. Диван и двоих выдержит.

Лариса невольно покраснела.

– Ведь для пользы дела, – умоляюще произнесла она. И Богаченков тотчас оттаял.

– Предположим, если для пользы дела, я согласен. Предположим даже, что, вывернув себя наизнанку, я через десять дней выдам пакет документов. Но все равно это нереально. Знаете, сколько надо пройти инстанций? Так: регистрационная, лицензирование. Коды ОКПО, налоги, – это я даже не считаю. Далее… – Богаченков молча продолжил загибать пальцы, впадая в транс. – Да что говорить? Одних активов какая уйма! В нормальном режиме эта процедура занимает минимум полгода.

– Значит, чтобы ускорить, придется найти какие-то дополнительные доводы, – в Ларисе возродилась надежда.

– Доводы будет искать Богаченков, – Коломнин поднялся, потянулся. – А ваше дело, Лариса Ивановна, как всегда, – изыскивать аргументы. И поскольку, как я выяснил, вся эта регистрационно-лицензионная кормушка в области курируются нашим добрым знакомым вице-губернатором Юрием Павловичем Баландиным, аргументы понадобятся убедительнейшие.

Он нежно приобнял массивный Фархадовский сейф.

– Так что, господа, стартуем? План принимается?

– Знаешь, что я тебе скажу, Сережка? – вместе с надеждой к Ларисе вернулись отблески прежнего, красящего ее озорства. – То, что во мне задатки авантюристки, я поняла, приняв «Нафту». Но теперь я точно знаю, за что тебя так люблю: до тебя мне далеко! Просто Остап Бендер.

И Лариса благоговейно склонилась перед повелителем.

– Сейчас важно, чтоб об этих моих качествах не догадались другие, – отшутился Коломнин. – И наша с тобой, Лара, задача, маскировать подготовительную работу Богаченкова: встречаться с кредиторами, торговаться, требовать подписей. Психовать, в конце концов! Нам нужно, чтобы банк, убежденный в близости победы, продолжал нас недооценивать!

Истинно, Коломнин, язык твой – враг твой! Хочешь накликать беду, так прямо и говори, – тут же и придет. Просто не человек, а громоотвод, притягивающий к себе всякую молнию!

Сам ты, многажды битый, недооцениваешь соперника. Сам и расслабился невовремя. Хотя по правде угадать направление удара все равно было бы невозможно.

Вроде бы для банка и ГНК ситуация выглядела вполне безоблачной. Долги исправно собирались, будущий арбитражный управляющий определен, команда подготовлена. И, более того, дабы не терять времени, под непосредственным контролем Вячеслава Вячеславовича Четверика заранее готовился план финансового оздоровления, подлежащий утверждению в арбитражном суде. С которым, кстати, через Высший арбитраж тоже были достигнуты необходимые договоренности. Конвульсивные попытки Шараевой продолжать параллельную скупку парализованы на корню, и из надежных источников было известно, что в «Нафте» царят панические настроения. Сотрудники в кулуарах все чаще обсуждают проблемы трудоустройства. А сама Гендиректор сосредоточилась на достройке трубопровода. Очевидно, видя в этом последний свой шанс на спасение. Кстати, в скорейшей достройке трубопровода был как раз заинтересован и Гилялов. Как тонко заметил на последнем совместном совещании Четверик, чем больший участок успеет достроить «Нафта-М», тем больше денег сэкономит она Генеральной нефтяной компании.

Итак, все шло к неизбежной развязке: перехваченная за горло совместными усилиями двух финансовых монстров, «Нафта» судорожно трепыхалась, угасая и не имея надежд на спасение.

Но Павел Маковей – способный ученик – умел извлекать опыт и из собственных ошибок, и учиться на мудрости предшественников. «Кадры решают все», – изрек когда-то вождь народов. И, памятуя об этом, Павел понимал, что самый опасный на сегодня противник – это Коломнин, с легкостью, как пацана, щелкнувший его по носу при первой же едва заметной оплошности. Теперь же, когда «Нафта» безнадежно шла ко дну, о Коломнине было известно одно: мечется, бессмысленно собирая долги. И даже как будто переругался со своей пассией Шараевой. И вот это как раз Маковея и нервировало: что-то здесь не сходится. Где-то не срастается. Быть может, чего-то недоучли.

Второй неудачи Маковею бы не простили. Да и сам он начинал яростно подрагивать при одной мысли о возможном поражении. Нельзя было давать ни малейшего шанса. Если не можешь распознать замыслы противника, ударь по нему самому. Маковей решился – он направился с докладом к Дашевскому.

В обеденный перерыв, который Коломнин проводил в уединенном ресторанчике за приватной беседой с председателем областной лицензионной комиссии, его разыскала секретарша компании Калерия Михайловна и непререкаемым тоном потребовала немедленно прибыть к Ларисе Ивановне. Со дня смерти Фархадова Калерия Михайловна взяла Шараеву под свою незримую опеку. Прежде язвительная к Ларисе, теперь, в обстановке всеобщей неуверенности, она беспощадно пресекала всякие попытки обсуждать в кулуарах решения руководства и с утроенным рвением отслеживала выполнение сотрудниками полученных поручений. Без аффектации и изъявлений преданности Калерия Михайловна как умела «мостила» авторитет новому президенту компании.

Внезапный вызов означал что-то чрезвычайно срочное. Потому, наскоро подтвердив договоренности, Коломнин поспешно вернулся в «Нафту».

– Звонил твой сын, – встретила его Лариса.

– И ты из-за этого сорвала мне встречу? – при воспоминании о предательстве сына Коломнин помрачнел. – Было б очень надо, мог бы дозвониться на мобильный.