Не повторяется такое никогда! - Александр Ройко

Небольшой немецкий городок Вюнсдорф, расположенный примерно в 45-и километрах на юг от Берлина, был отгорожен от остального мира бетонным забором и колючей проволокой — настоящий советский остров. Кроме казарм на его территории находились две школы (? 1 и? 89), детский сад, гарнизонный универмаг, универсам "Дружба", Дом офицеров, междугородный переговорный пункт (откуда, правда, можно было позвонить по заказу только в СССР). По главной улице с неофициальным названием "Берлинштрассе" (другие улицы названий не имели) даже ходил автобус. Сюда в 1952-м году передислоцировалось из Берлина командование Группы советских войск в Германии. Вюнсдорф являлся главным гарнизоном ГСВГ, где располагался штаб Группы и железнодорожная станция для убытия в Союз. На территории гарнизона было также расположено живописное большое озеро. Вообще-то, Вюнсдорф официально делился на три городка: в первом городке размещался штаб ГСВГ, гарнизонный Дом офицеров, комендатура (здесь жили старшие офицеры командования Группы). Во втором были хозяйственные службы, а третий был городком лётчиков. По периметру этого объединённого гарнизона располагались воинские части.

Доминировали в городке немецкие постройки первой половины ХХ-го века — жёлтые дома с крышами, покрытыми красной черепицей. На плацу недалеко от Дома офицеров не один десяток лет маршировали советские военные. Возле Дома офицеров стоял памятник В.И. Ленину. Андрей не знал, есть ли ещё в каких-либо советских гарнизонах подобные памятники — бюсты Ленина в Домах офицеров и клубах он в расчёт не принимал, те, вероятно, были в любом клубе. Немногим позже он узнал, что есть памятник вождю мирового пролетариата и в Берлине. Оказалось также, что был памятник Ленину и в небольшом городе Айслебене, который находился в округе Галле.

Начал же осваиваться этот городок советским командованием в начале 60-х годов, когда строилась Берлинская стена. Тогда в Вюнсдорфе разместился главный командный пункт советских войск в Германии. Одновременно была дополнительно укреплена оставшаяся после войны система защиты от радиоактивного, химического и бактериологического оружия, позволявшая крупному воинскому подразделению, ни в чём не нуждаясь, в течение 30-и суток находиться в полной изоляции от внешнего мира. Так на территории в 600 гектаров возник секретный город (на охране которого были заняты сотни людей) с уникальными сооружениями, автономной системой энерго- и газообеспечения, своим телевидением, газетами, кинотеатром, клубом, школами, больницами, собственной железнодорожной веткой до Берлина и Потсдама, билетными кассами и залом ожидания и, как уже говорилось, ежедневным поездом "Москва — Вюнсдорф". В качестве вокзала вначале служило здание старого грузового склада. В 1953-м году над путями была возведена крыша.

В отличие, например, от американских, бельгийских или британских войск, расквартированных в Западной Германии, советские военные жили замкнуто. На их территориях была развёрнута вся инфраструктура, включая театры и супермаркеты. Внешние контакты были крайне ограничены. Это было как "государство в государстве". Вюнсдорф тоже был таковым с населением примерно в 40 тысяч человек. Кстати, советский воинский контингент вдвое превышал численность армии ГДР. На территории ГДР было расквартировано около 380 тысяч советских солдат. Немцы в Вюнсдорфе тоже жили, но их было менее 3 тысяч человек.

Вюнсдорф до расквартирования советских войск был известен тем, что при нацистах он был важнейшим пунктом гитлеровского командования. В секретных военных бункерах здесь располагалась подземная ставка сухопутных частей вермахта и центральный узел связи германской армии "Цеппелин". Активная перестройка Вюнсдорфа для нужд германской армии началась в 1935-м году. В 1937-м году началось строительство бункеров Майбах I и II. Узел связи построили за два года и использовали до окончания войны. Перед началом войны в Вюнсдорфе испытывали танки, пушки и другое оружие, в том числе такие артиллерийские орудия как "Большая Берта". В 1945-м году бункеры заняли советские войска. Сверху эти бункеры выглядели как обычные бетонные дома, но на самом деле это были входы в бункер. В бункере "Цеппелин" находился центральный узел связи Вермахта. Именно в Вюнсдорфе разрабатывался "План "Барбаросса". После окончания войны, согласно решениям Потсдамского соглашения, бункеры было решено взорвать, но сделать это было очень трудно, поэтому их удалось только частично подорвать.

Но вот уже до прибытия московского поезда осталось менее получаса, и Андрей направился к вокзалу. Поезд прибывал на специальную платформу. Ему пришлось ещё немного подождать, и вот показался поезд — цепочка вагонов, связывающая его, и многих других с Родиной. Поезд, наконец, остановился у перрона. Валерия, видимо в спешке, забыла указать номер вагона, и Андрею пришлось прохаживаться вдоль состава, отыскивая жену. Но вот он её увидел, увидела его и она, помахав ему рукой. Андрей поспешил к ней навстречу, они обнялись и расцеловались. У Валерии с собой было два чемодана.

— Ну, что, как доехала?

— Доехала нормально, без проблем. И с билетами было всё в порядке.

— И как тебе Польша, Германия?

— Ой, Польша мне не понравилась. По-моему ничем не лучше, чем у нас, если не хуже. А Германию я ещё толком рассмотреть не успела. Но, на первый взгляд, очень интересная страна — и красиво, и аккуратно всё.

— Ладно, теперь ты её успеешь насмотреться. Но она тебе, пожалуй, быстро не надоест. Страна, действительно, очень интересная. Часа полтора ты её ещё сможешь наблюдать и сегодня, вновь из окна поезда.

— А у тебя всё нормально?

— Конечно, что у меня может быть ненормально. Жив, здоров, работаю. Ну, что, вперёд, на следующий поезд — теперь уже чисто немецкий.

Андрей взял чемоданы и они, неторопливо, пошли к платформам пригородных поездов. В самом, уже бежавшем по территории ГДР поезде, Лера не отрывала взгляд от окна. Андрей не мешал ей, он только порой отвечал на её единичные вопросы. Она отвлеклась только один раз, когда контролёры попросили их предъявить билеты.

— Они что, всё время так ходят по поездам? — шёпотом спросила она у мужа.

— Всё время, — улыбнулся Андрей. — Но они, как ты видишь, вежливые и предупредительные. Однако пытаться проехать без билета — дело безнадёжное. Да никто и не пытается.

Жена опять прильнула к окну.

— Какие красивые и аккуратные домики, всё очень ухожено — давала волю своим чувствам Лера. — Неужели везде так?

— Везде, — подтвердил Андрей. — По крайней мере, в тех местах, где я успел побывать. Ты не увидишь здесь ни одной деревушки с ветхими домишками. Немецкая добротность, основательность и качество. И ещё ordnung — порядок. Вот приедем в Стендаль, ты немного увидишь и сам этот очень милый городок, уже из окна не поезда, а автобуса. А затем ещё и маленькое, но уютное местечко под названием Борстель.

— Слушай, Андрюша, но здесь можно запросто заблудиться. Как ты разбираешься с этими городами, поездами?

— Дорогая, Лерочка, — улыбнулся её муж. — Это тебе только поначалу так кажется. А потом ты привыкнешь и будешь сама запросто ездить. Союз то намного больше, но ты же не боишься там заблудиться.

— То Союз, — вздохнула Лера. — Там все свои, а здесь…

— Большинство немцев к нам хорошо относятся, и с ними всегда можно найти общий язык. Хотя бывает, что попадаются иногда немцы и позлее.

Так в разговорах или комментариях проплывающих за окном поезда пейзажей они и не заметили, как поезд прибыл в Стендаль. Сойдя с поезда, Морозевичи направились по подземному переходу к зданию вокзала. Выйдя из перехода, а это было старое сооружение из тёмного кирпича, которое никак не сочеталось с симпатичным зданием вокзала.

— Так, спешить нам некуда. Можем немного прогуляться и осмотреть то место, с которого, возможно, тебе придётся ездить, — сказал Андрей после того, как они вышли к главному входу в вокзал, и он поставил чемоданы возле стены.

— А вещи? — испугалась Лера.

— Во-первых, мы далеко никуда отходить не будем, а во-вторых, их никто не тронет.

Они пошли по центральному перрону стендальского вокзала, осматривая и его и всё окружающее.

Само здание вокзала тоже было не новое, но оно выгодно отличалось от первой достопримечательности привокзальной территории — того же перехода. Это было красивое двухэтажное здание из жёлтого кирпича с арочными окнами, верхнюю часть которых венчали две полукруглые рамы, поверх которых располагалась одна круглая. Центральная часть вокзального здания с шестью широкими ступенями перед ней немного выступала вперёд и заканчивалась неким третьим этажом в виде зубьев башни. Посредине этой своеобразной башни располагались круглые часы. Часы были и на колоннах (влево и вправо от центрального входа в вокзал), которые поддерживали длинный навес у первой платформы перрона.