Знак Сокола - Дмитрий Хван

— Несколько сотен драгун противника ушли на северо-запад по направлению к побережью! Они обошли Пейде по полям! Господин капитан, наши галеры в опасности!

У Хенрика аж скулы свело от подобного доклада, а в голове зашумело. Несколько секунд он недвижно стоял, приложив холодные пальцы ко лбу. Солдаты, стоявшие вокруг него, казалось, не дышали, ожидая его решения. Несколько сотен! Чёрт побери! А он собрался воевать с жалкими десятками курляндцев, запершимися в крепких стенах церкви и отстреливающими по собственному желанию его солдат! Подняв глаза на товарищей, напряжённо ожидающих его слов, Нюландер глухо проговорил:

— Осаду снять. Скорый марш к галерам. Выходим немедленно.

Всё скомкалось — поход на Эзель с самого начала превратился в непонятно что. Так воевать Нюландеру ещё не приходилось. Сражения на землях чехов и силезцев, в которых он участвовал несколько лет назад, ещё до ранения, полученного под Фридландом, были просты и мужественны. Тут же жалкая кучка мятежников, не желая честного боя, заманила его воинов в пустой город, чтобы своими основными силами отрезать шведам путь в Ливонию.

Кровь стучала в висках от волнения, когда Хенрик продумывал варианты дальнейших действий отряда. Но для начала надо было до конца проинспектировать позиции. Вскоре выяснилось, что почти четыре десятка солдат мертвецки пьяны и вдвое большее число еле стоит на ногах. Нюландер приказал первых стащить в подвал и накрепко закрыть. Вторых же, изрядно побив шпицрутенами, погнали вперёд строя. Неслыханно! Чтобы за один день часть отряда, пусть и не первоклассных солдат, превратилась в стадо пьяного сброда!

От Пейде уходили скрытно, не заливая костры и стараясь не шуметь. То, что драгуны врага вольно перемещались по острову, красноречиво говорило о том, что Аренсбург не был занят отрядом полковника Стига Веннерстрёма. Вряд ли им вообще удалось высадиться в гавани главного города острова. Лучшим решением полковника было бы возвращение к месту разделения отряда. Надеясь на это, Хенрик вёл своих солдат к галерам. Шведы поспешали, подгонять никого не требовалось.

Когда окончательно рассвело, солдаты вышли на злосчастный участок дороги, где лежали их погибшие товарищи, облепленные мухами. Хенрик хотел позже направить сюда местных жителей, чтобы они похоронили трупы, но теперь их придётся бросить так. А месть этому острову оставить на потом. Курляндцы ещё сто раз пожалеют, что устроили этот мятеж!

Вдруг впереди колонны раздался громкий вопль фенрика Мартина Свенссона, приказывающий солдатам остановиться. Нюландер поспешил туда. Кстати, теперь он предпочитал держаться ближе к середине строя, а из шляпы вынул красивое перо и блестящую пряжку. От греха подальше.

— Что такое, Мартин? — подошёл к вопившему Хенрик.

— Бочонок с порохом! — протянул он руку, указывая капитану на зловещую находку. — Провалиться мне на этом месте, если эти солдаты, — волнуясь, говорил Свенссон, показывая на мертвецов вокруг, — не были убиты таким же варварским способом!

— Ты хороший офицер, Мартин! — воскликнул Нюландер и приказал воинам идти по полю, чтобы обойти нехорошее место.

Теперь надо было держать ухо востро — об этом солдат оповестили капралы и сержанты. Шведы с опаской смотрели на ближайшие холмы и перелески, ожидая очередной атаки курляндцев. Враг не заставил себя долго ждать — в поле зрения появлялись десятки, сотни всадников, которые, как казалось Хенрику, сопровождали отряд шведов на всём протяжении их пути из городка. Злые, голодные — а в Пейде воины не нашли достаточного количества еды, чтобы накормить всех, — они с ненавистью смотрели на врага, продолжая свой путь к побережью. Драгуны же не приближались к шведам, а лишь шли тем же направлением, словно конвоируя шведский отряд. Через некоторое время с запада, со стороны Пейде, также появились всадники. Вскоре они разошлись в две стороны, охватив ужавшуюся колонну. Шведы инстинктивно прибавляли шаг. А холмы, окаймлявшие поля, среди которых вилась дорога, постепенно сужались, и через некоторое время драгуны врага смогут напасть на колонну, используя своё лучшее тактическое положение. Хенрик с холодной решимостью ожидал близкой развязки. Солдаты также были готовы к бою. Скоро всё должно было решиться.

Вскоре Нюландер заметил стоявший у кромки подошвы холма небольшой шатёр, рядом с ним развевался не виданный им прежде бело-зелёный стяг. А где же курляндское знамя? Непонятно. Но ясно, что враг приглашает шведов на переговоры. Хенрик усмехнулся — на что они надеются? Если в Варшаве Эзель сдали без лишних проволочек, то островитянам никакие мушкеты не помогут. Скоро датчан выбьют из Халланда, прогонят от Гётеборга и, в который раз сокрушив русов, эзельских мятежников прихлопнут небрежным движением пальцев.

Четверо драгунов с тем же бело-зелёным стягом в руке одного из них ожидали шведов на дороге, перегораживая им путь. Один конь, с пустым седлом, спокойно стоял рядом, лениво поводя ушами, отгоняя мошкару. Несколько сотен, если не тысяча всадников врага полукольцом охватывали остановившуюся колонну. Шведы напряжённо посматривали на своих офицеров, крепко сжимая в руках палаши, мушкеты и пики. Хенрик в сопровождении капрала вышел вперёд и, чуть помешкав, направился к драгунам.

— Хенрик Улоф Нюландер, капитан шведской армии! — выкрикнул он. — Назовите и вы себя!

— Конрад Дильс, капитан дружины Эзеля! — Немец указал шведу на свободного от наездника коня. — Садитесь в седло, капитан.

— Я буду разговаривать с вашим наместником? — уточнил Нюландер. — Его имя Брайан фон Белов?

— Да, — отвечал немец. — Вам нужно договориться с ним об условиях вашего пленения.

— Не слишком ли вы самоуверенны? — нахмурился швед.

— Вы предпочитаете остаться в этой земле навсегда? — усмехнулся Дильс. — А свой палаш отдайте солдату, вам ничего не угрожает. После разговора вы получите его обратно.

Мысли скакали в голове Хенрика, мешая сконцентрироваться, когда он, в компании здоровенных драгун, на сильных, откормленных животных приближался к шатру неприятеля. Посматривая по сторонам, швед отметил отличное вооружение врагов. Тяжёлый палаш, два пистоля, мушкетон. А на рукаве каждого — герб Эзеля с символом хищной птицы поверху. Герб был знаком Нюландеру, а вот птица — нет.

Поводья были приняты, а капитан сопровождён в шатёр. Хенрик успел поближе осмотреть стяг, развевающийся на ветру. Косой голубой крест делил полотнище на белые и зелёные секции, а посредине была всё та же хищная птица, сложившая крылья в броске за добычей с высоты. Странный знак. Наверное, это был ястреб или сокол.

У самого полога Нюландера остановили и попросили снять кинжал с пояса, а пока Конрад скрылся внутри — докладывать о его прибытии. Вскоре он появился вновь и, откинув полог, проговорил:

— Входи, Хенрик Нюландер.

Дальше всё происходило словно в дурном сне. Внутри оказалось несколько человек, среди которых был высокий крепыш с русой бородкой — наместник Брайан Белов. Только сейчас капитан узнал, чей же это был наместник. Оказалось, что некоего Ангарского княжества, расположенного в тысячах километрах отсюда — в глубине Сибири, на далёкой восточной границе Руси. Переводил разговор с наместником датчанин, верно служивший ему, как и немец-драгун. В своём монологе Брайан укорял шведов в неожиданном нападении на землю Ангарского княжества и угрожал ответными мерами.

А вскоре Хенрика заставили подписать документ, в котором описывалась вся операция шведов — начиная от приказа Эйрика Гюлленшерны и их высадки на берегу Эзеля до сего момента. Документ был написан в двух экземплярах — по-немецки и по-шведски. Причём Нюландеру показалось, что шведский вариант писал не кто иной, как полковник Стиг Веннерстрём. Прочитав текст и не найдя в нём ничего предосудительного либо излишнего, капитан подписал бумагу. После чего наместник Белов с наигранным сожалением констатировал состояние войны между Ангарским княжеством и Шведским королевством.

— Что же вы собираетесь предпринять дальше? — спросил его Хенрик. — Вы задержите нас или дадите возможность уйти в Ливонию? Это было бы благородно с вашей стороны.

— Да, несомненно, — согласился наместник. — Но по нескольким причинам мы не в силах сделать этого. Будь пленены вы один, капитан, я бы отпустил вас. Но вас почти тысяча человек, и вы собираетесь пополнить гарнизон некогда русского города Юрьева, в данный момент незаконно вами удерживаемого. Я не могу этого допустить.

Хенрика будто ударило молотом по голове, а в ушах зазвенели колокола. Здесь, на острове, сошлись интересы двух врагов Шведского королевства — Дании и Руси, да к тому же неизвестна роль Польши во всём этом, а участие курляндцев бесспорно, — в результате картина вырисовывается весьма печальная. Швеция оказывается обложена со всех сторон, и каждый враг — смертельный.