По имени Феникс. Дилогия - Максим Грек

Собрав вещи, мы отправились в дальнейший путь, и даже погода, которая так ничуть и не изменилась за время моей болезни, уже не раздражала меня. И только постоянные сокрушения товарищей по поводу болезни (столь могучий Феникс не должен болеть!) надоедали.

Чтобы обрадовать товарищей и хоть немного загладить вину за свое поведение, я решил устроить конкурс: «Отгадай-ка!». Мои соратники уже давно требовали с меня продемонстрировать на практике навыки чтения мысли. И в этот раз, пока мы шли, я решил им подыграть.

Все обрадовались нехитрому развлечению. И игра началась!

— Что я сейчас думаю? — спросил обрадовавшийся больше всех Рин.

— Ты думаешь: «какой же милорд удивительный человек! Я рад и жизнь за него отдать!»

— Поразительно… Но… Как?! Удивительно! Я именно об этом и думал! Про «жизнь» не думал, но… все именно так!

Я повернулся и с некоторым удивлением взглянул на восторженного соратника.

— Правда?.. Ну, да, конечно, как же еще! Я же читаю мысли! У-у-у, трепещите!

Ринальдо такой доверчивый, прям, как ребенок. Но ажиотаж разгорался. Заинтересованными моей непроверенной способностью оказались все.

— А я о чем думаю? — спросила Миа, отталкивая Владика, также готового задать вопрос.

И не глядя на ведьму, можно с большой вероятностью судить, о чем та думает.

— Даже не буду произносить то, что ты навыдумывала.

— Почему?

— Это неприлично.

— Феникст-На-Хье, скажите, что у меня в голове? — это влез, что и понятно, Харимон, вновь оттеснив художника.

— Я бы ответил: мозг. Но в твоем случае, велика вероятность присутствия в черепной коробке священного писания.

— Истинно так!

Все шумели. Гвалт поднялся страшный. Руководствуясь принципом «каждый задает по вопросу», я предоставил слово Владику, который, судя по хитрющим глазкам, подготовил каверзный вопрос. Загадал такую мысль, что и не отгадаешь, просто взглянув на простака, как в прошлые разы.

— Что задумал я? — хитро спросил он.

Ведь наверняка задумал мудреное словцо! Хитрец! Вот только нужно уметь задавать вопросы.

— Ты задумал перехитрить меня.

— Но… Да. Но, что я задумал? Какой цвет? — растерялся парень, осознавая свой провал.

— Один вопрос от одного человека — таково правило!

Видя, как расстроился художник, я смилостивился:

— Но, так уж и быть. Отвечу. Светло голубой, почти прозрачный — такой цвет ты загадал.

— А?! Как вы?! Вы действительно читаете мысли? Я вначале не поверил.

Парень поразился. Еще бы, ведь угадать, какой цвет он загадал невозможно без навыков чтения мысли! Ага, как же. Чтобы не заметить, как он посматривал на одну из брошек Миаллы, нужно быть слепым, или очень невнимательным. Особенно пристально он посмотрел на брошь после того как сказал «что я задумал?», но перед «какой цвет?». Цвет брошки я ему и назвал.

Но пора прекращать игры. Я лидирую со счетом четыре — ноль. Настала пора последнего участника, кажущегося неприступнее всех. Он не выдаст своих намерений ни словом, ни жестом. Крепкий орешек — оборотень Восьмой.

— О каком числе я думаю?

«Да хрен тебя знает!» — следовал бы вполне логичный ответ. Но нет. Я не сдамся. Я его перехитрю!

— Сколько будет три плюс два? — глядя ему прямо в глаза, в свою очередь задал я вопрос.

Заметив, что соперник по игре уловил вопрос, я тут же выкрикнул: «Пять! Ты думал о цифре пять!»

Спорить с тем, что он думал именно о пятерки, ту долю секунды, что занимал его мозг мой вопрос, Восьмой спорить не стал и признал поражение. Пять — ноль — побеждает команда знатоков. Но почему-то восхищаться мной не начали. Зрители остались недовольны и считали, что победа досталась бесчестным путем. Потребовали еще один тур.

Отряд отделился от меня. Они отошли на некоторое расстояние, укрылись за деревцем. Приняли все меры предосторожности, чтобы я не узнал их планы. Вернулись с хитрыми лицами, явно сгенерировав случайный набор букв и цифр.

— Что мы загадали? — мерзко ухмыляясь, задала вопрос команда.

Можно ответить «пакость», но это уже будет повтором. Поиграем честно. Я внимательно оглядел каждого, стараясь взглядом «глаза в глаза» проникнуть в самую душу и выведать все затаенные мысли. На каждого человека тратил не меньше минуты. Отряд занервничал.

Я начал свое предсказание:

— «Жар-Камень явился Ахмелю и перстом указал на юг…» Или это бред, или это отрывок из священной книги.

— Из священной книги, — согласился первосвященник.

— Это одно и то же. «Канагулар мугды лакр изнык».

— Это высказывание одного исчезнувшего племени. Оно исчезло давно… а в теперешние годы уже очень давно. Вы не могли его знать, если только не читаете мысли! — прояснил Ринальдо тот странный набор букв, что я озвучил, как бы из его мыслей.

— Так, дальше: «Стань моим мужем. Я подарю тебе незабываемый…» — это от Миалы.

— Неправильно! Там дальше еще есть!

— Я не буду говорить ничего столь интимного, что ты мне предлагаешь, в присутствии тех, кто не участвует в этом предполагаемом действе… хм, хотя если послушать дальше, то при Владике я могу это сказать…

— Нет! — взмолился напуганный паренек. — Не втягивайте меня ни во что! Я не хочу участвовать!

— Солидарен, — поддержал я напуганного паренька. — Кстати, ты загадал цифру один. Я разочарован. Ты способен на большее!

Художник смутился.

— Я подумал, что чем проще — тем сложнее.

— Теперь Восьмой. С тобой все сложно.

— Что он загадал? — спросили меня поверженные зрители, надеясь отыграться в последнем раунде.

— «Винегрет» он загадал. Соединил слова из ваших предложений в свое. «Один Канагулар Мугды явился Ахмелю моим мужем» Ты понимаешь, что это бред?

— Да, — просто ответил Восьмой и в его словах я почувствовал победу. Но победил не я. А кто?

Вновь я внимательно заглянул оборотню в глаза.

— Простите. Я ошибся. Восьмой сказал вам на общем собрании, что загадал этот «винегрет», но на самом деле придумал нечто иное.

Все удивились. Еще бы, ведь за тем деревом они сговорились, что и кто из них задумает. Они об этом так мило шептались, что даже я, со своим обостренным слухом еле расслышал.

— И что же я загадал? — спросил Восьмой, явно не намереваясь больше попадать в мои ловушки.

— Извини, но я не знаю.

Все удивились и расстроились. Победа надо мной показалась зрителям горькой.

— Я и не подозревал, что ты такой умный, — продолжил говорить я. — Удержать в своей голове столь обширное математическое уравнение — это что-то! Я не могу его решить. Извини, но учился я не на математическом факультете.