Постскриптум. Поможет ли России Путин? - Алексей Пушков

Превращение Пушкова из проповедника сближения с Западом в сторонника жесткого курса, а также популярность его шоу и высказываемых там идей, помогает объяснить обиженную самоуверенность, господствующую в стране во время подготовки к проведению саммита «большой восьмерки» на этой неделе. Встреча в Санкт-Петербурге — доказательство возвращения России статуса великой державы, чьи энергоресурсы играют все большую роль для Запада, — должна была закрепить место страны в элитном клубе ведущих демократических государств. Вместо этого напряжение между Москвой и ее партнерами по «восьмерке» грозит серьезно омрачить мероприятие.

Пушков, чья программа может служить барометром ухудшающихся отношений, — один из самых блестящих российских «ястребов» — быстро говорящий, загорелый, волосы с проседью аккуратно подстрижены. Каждую неделю около шести миллионов россиян включают телевизор, чтобы посмотреть «Постскриптум», который служит воплощением нового, подогреваемого нефтью российского национализма и недоверия к США. Исследования СМИ показывают, что рейтинг передачи растет по мере того, как роман России с Западом переходит в озлобленность.

«Знаете, в начале 1990-х мы смотрели на США как на нечто священное, — смеется Пушков. — Больше этого нет».

Отношения России с США и Европой в последние 20 лет менялись очень резко — от враждебности «холодной войны» до теплой дружбы в ельцинскую эпоху. Теперь атмосфера снова заледенела, и вызвано это геополитическим соперничеством, из-за которого они нередко оказывались по разные стороны баррикад.

Западные критики обвиняют Кремль в политизации российского экспорта энергоносителей, в запугивании соседей и неоправданном нежелании поддержать жесткую позицию Запада в отношении ядерных амбиций Ирана. Россия в свою очередь обвиняет Европу и США в разжигании народных восстаний на Украине и в Грузии и в попытках помешать российским энергетическим компаниям выйти на зарубежные рынки.

И хотя передача Пушкова представляет собой передовую линию антизападных настроений, озвученные там взгляды начинают находить отражение и в либеральных СМИ. «Люди не верят в искренность намерений США», — говорит Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы».

Президент Владимир Путин поддержал эту новую враждебность в своем обращении к парламенту в мае, призвав наращивать оборону для противостояния «товарищу волку» (явный намек на США), который «знает, кого кушать, кушает и никого не слушает. И слушать, судя по всему, не собирается».

Нигде подозрительность обычных россиян не выражается так явно, как в звонках слушателей на «Эхо». Раньше эти звонки были возможностью для подвергаемых гонениям либералов (которые некогда были основной аудиторией радиостанции) высказать свое мнение о жесткой политике Путина. Теперь здесь высказываются сторонники этой самой политики.

«Наши слушатели становятся все большими изоляционистами и ксенофобами, — говорит Венедиктов. — Около половины из них считают США врагом».

Но, несмотря на напряженность, московские политические круги уверены, что Россия и США сохранят тесные отношения, особенно в сфере безопасности. «У нас мало потенциальных союзников, с которыми можно было бы бороться с терроризмом и исламским фундаментализмом, — говорит Сергей Караганов, председатель влиятельного Совета по внешней и оборонной политике. — Америка все еще остается полезным партнером».

И действительно, администрация Буша уже дала понять, что в течение ближайших нескольких дней пойдет на некоторые уступки Кремлю — возможно, поддержит заявку России на вступление во Всемирную торговую организацию и разрешит сотрудничество в сфере гражданских ядерных технологий, — в надежде наладить отношения с Путиным.

Карьера Пушкова символизирует взлеты и падения в американо-российских отношениях. В конце 1980-х, будучи советником по внешней политике Горбачева и других членов Политбюро, он помог ускорить падение Берлинской стены. Тогда он возлагал большие надежды на единую Европу, в которой не будет места военным альянсам «холодной войны» и прежним идеологическим разногласиям.

«Я был одним из тех, кто действительно верил, что мы можем достичь подлинного партнерства с Западом», — вспоминает Пушков.

В 1994 г. он получил грант НАТО на написание доклада по внешней политике России. Будучи заместителем главного редактора «Московских новостей», флагмана либералов, он был частым гостем в Белом доме, Пентагоне и Госдепартаменте во времена администрации Клинтона.

В 1996 г., работая заместителем генерального директора «Первого канала», Пушков поддерживал идущего на переизбрание Ельцина и высмеивал его конкурента, коммуниста Геннадия Зюганова, и его антизападные убеждения. «{Ельцин} — единственный реальный шанс для развернувшейся на Запад России», — написал он в редакционной статье своей газеты.

Разочарование пришло, когда НАТО расширилась в Восточную Европу, приняв в свои ряды бывших участников Варшавского договора и подобравшись к границам России. Все разговоры Запада о новом освобождении после «холодной войны» оказались просто разговорами, говорит Пушков. Бомбардировка странами НАТО Сербии — традиционного союзника России — в разгар войны с Косово в 1999 г. стала последней каплей, «самым большим разочарованием».

«Мы совершили огромную ошибку, — говорит он. — Мы действительно поверили, что основа отношений может измениться. Но началась новая война, на этот раз за геополитическое господство».

«Постскриптум» транслируется из тесной студии «ТВЦ», федерального канала, принадлежащего московскому правительству, с типичным для передачи воинствующим взглядом на события.

Ведущий, одетый в костюм от Armani, как всегда атакует Украину: Юлия Тимошенко, одна из самых популярных политиков страны, названа «агрессивной авантюристкой», пользующейся поддержкой США, а ее партия — «оранжевой хунтой». Также показан некритичный репортаж об интернет-конференции Путина, а американские СМИ осуждаются за чрезмерный интерес к личной жизни политиков (при этом, однако, повторяется пущенный желтой прессой слух о романе президента Буша с госсекретарем Кондолизой Райс).

Нынешняя телевизионная сущность Пушкова означает, что он уже не так близок с Вашингтоном. Венедиктов с «Эха Москвы» был одним из нескольких известных либеральных журналистов, попивавших белое вино на праздновании Дня независимости США в Спасо-Хаусе, элегантной московской резиденции американского посла. Пушкова, некогда завсегдатая подобных мероприятий, на этот раз не было.

«Последние три года меня не приглашают, — пояснил он. — Я теперь говорю не совсем то, что они хотят слышать». 

О РОССИИ, О ВЛАСТИ, О МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКЕ… [6]

Вопрос: Алексей, выступавший перед вами Александр Рар, высказался в том смысле, что, дескать, сами западные журналисты просто так негативно настроены по отношению к России. Что тогда нам остается делать?

Ответ: Я думаю, что Александр Рар во многом прав. И, конечно, силовые методы здесь абсолютно исключены. Речь идет о том, что на Западе создалась определенная культура негативного отношения к России, о которой писал еще в XIX веке Н. Данилевский, например, и о которой писал Ф. Достоевский. В силу каких-то психологических особенностей Запада и, как я думаю, в значительной степени под влиянием Ватикана, Католической церкви, после того, как в России сформировалось Православие и Россия пошла не по тому пути, по которому пошла Западная и Центральная Европа. Именно с тех пор Россию стали рассматривать как нечто принадлежащее Европе территориально, хотя и к окраинным областям Европы, но не принадлежащее Европе идеологически. И вот оттуда идет это крайне настороженное отношение — что русские другие, что они иные. В этом упорно подозрительном отношении к России, в этом глубоко укоренившемся недоверии, в этой идеологической непримиримости есть что-то племенное, есть что-то первобытное, когда жившие по соседству племена ненавидели друг друга больше всего. Тогда как далекие племена, скажем, племя китайцев, не могло вызывать особой ненависти просто потому, что с ним не соприкасались, и оно вообще замешано на других исторических корнях. Оно могло вызывать любопытство, интерес, могло вызвать желание его колонизировать, что, кстати, и стали делать западные державы в XIX веке. Но оно не вызывало ненависти.

Я обращаю ваше внимание на то, что на Западе практически нет людей, которые с такой же яростью атакуют Китай, с какой они атакуют Россию.

Я недавно выступал в Центре Никсона в Вашингтоне. И после выступления известный американский политолог, очень скептически относящийся к России, который в свое время был дипломатом и спецпредставителем Клинтона по России и СНГ, стал меня убеждать, что Россия должна отказаться от своего прошлого, осудить свое имперское прошлое, осудить сталинскую эпоху, осудить свою внешнюю политику. Он с такой страстью говорил об этом, что я был поражен, почему он, хорват по рождению, американец по гражданству, так яростно мне доказывает, почему Россия должна отказаться от своего прошлого. И я спросил другого американца, говорит ли Америка такие вещи китайцам. Он ответил, что нет. «Почему?» Он ответил, что «это бессмысленно, во-первых, а, во-вторых, китайское прошлое настолько далеко от нас, что с какой стати мы будем просить их от него отказаться?!»