Хроники Земли Простой - Ч. Цыбиков

Рыбный вал пошёл дальше по реке.

Хромой Сом огляделся вокруг ошалело. Мелко трепетали на дне большой плоскодонки серебристые рыбки с острыми кривыми зубами. Покачивался Бухэ Барилдан, красный от крови, сочившейся из многочисленных ранок. Тяжко дыша, стояли южане, и по лезвиям их кривых мечей стекала бледно-красная рыбья кровь. Аманда судорожно цеплялась за лавку, видимо, будучи не в силах расстаться с нею. Лишь Белинды нигде не было видно. Маг задрожал в коленях, воображение нарисовало ему картинку весьма неприятную — рыбий вал смывает с борта большой плоскодонки девушку и несет её вверх по реке, и её юное тело терзают хищные серебристые рыбки с острыми и кривыми зубами, и она кричит от боли, и некому ей помочь на многие латы вокруг. В сей драматичный миг на корме что-то зашевелилось. Маг стремительно подошёл к этому чему-то, что было скрыто под большим куском грубого холста.

Он откинул ткань.

Четыре пары глаз взглянули на мага. Бэйб, Бойб и Буйб проделали это действо молча, Белинда, же тесно прижавшаяся к боевым свиньям, испуганно вскрикнула. Не осуждайте её за это. В конце концов, вас там не было, так что не беритесь судить.

Гораздо сильнее интересует другое. Позднее выяснилось, что когда Белинда забилась под холст, боевые свиньи Ортаска уже были там. Отсюда вопрос. Как смогли Бэйб, Бойб и Буйб в этой суматохе укрыть себя холстом?

~

Образованцы планировали возобновить экспедицию традиционным способом. Заседлать, взнуздать, собрать вещи, упаковать, погрузить, приторочить, сесть и поехать. Вроде бы ничего сложного, но жизнь в очередной раз внесла свои поправки. На этот раз она избрала в качестве своего рокового инструмента главу Унал-Бишири, господина Жам Бала.

Сборы были в самом разгаре, и не подлежало никакому сомнению, что буквально через час образованцы пустятся в путь, но тут вышеупомянутый Жам Бал подошёл к начальнику экспедиции.

— Вот, — сказал он застенчиво.

Владетель Бленда и случившийся рядом Дам Баа взглянули на предмет, что протягивал Микки с’Пелейну глава Унал-Бишири.

Предмет этот представлял собой тряпичный свёрток формой подобной параллелепипеду. Параллелепипед в свою очередь формой подобен кирпичу. Хотя правильнее говорить, что кирпич имеет форму параллелепипеда. Это так… на всякий случай. Вдруг кто не знает.

— Что это? — спросил юный владетель Бленда. Дам Баа же никаких вопросов задавать не стал, ибо и так прекрасно знал, что это за предмет.

— Это книга, — сказал Жам Бал.

— Что за книга? — спросил Микки.

— Её тот маг оставил, — любезно пояснил Жам Бал. — А мы хотели бы подарить её вам.

— Зачем? — удивился Дам Баа, причем удивление его было ярко окрашено в цвета недовольства.

— Да вы что! — воскликнул юный Владетель Бленда и проворно развернул свёрток.

Книга представляла собой стопку длинных листков, покрытую сверху и снизу деревянными дощечками; текст на листках размещался таким образом, что ширина листа была больше его высоты — обычное для алхиндской книги устройство. Несколько мгновений Микки жадно смотрел на верхнюю дощечку, покрытую загадочным орнаментом и рисунками, а затем открыл наугад посередине и с удивлением обнаружил, что текст вполне поддаётся прочтению.

— Ух ты! — громко сказал Владетель Бленда спустя несколько мгновений.

— Что? — тут же спросил Дам Баа.

— Ну надо же! — воскликнул Микки.

— Что там? — нервно спросил Нухыр Императора с торбой по образованию.

— У вас есть стрела? — игнорируя Дам Баа, обратился Микки к Жам Балу.

— Есть, — немного удивленно ответил Жам Бал.

— Принесите, пожалуйста! — и Микки снова обратился к книге.

Дам Баа встревожено посмотрел вслед уходящему Жам Балу.

— Уважаемый, — снова попытался привлечь к себе внимание начальника экспедиции Нухыр Императора, но успеха не добился. Тогда Дам Баа после недолгой душевной борьбы решился не поступок весьма неделикатный — он положил руку на плечо владетеля Бленда, но тут некстати вернулся Жам Бал. Микки с’Пелейн поднял глаза и увидел лишь то, что хотел — стрелу в руке Жам Бала; на Нухыра Императора он внимания опять-таки не обратил. Последнее обстоятельство не на шутку рассердило Дам Баа. Он задышал, растопырил ноздри и гневно засверкал очами.

— Значит, это будет вроде так, — пробормотал Микки, затем приосанился и, вытянув левую руку со стрелой на север, а правой держа книгу, звучно прочёл:

— Lets yaom Alchatay! Itel, itel, alerts yaom ik ilets isenirp yanem!

На последнем слове Дам Баа дал волю обуревавшему его гневу. Он ухватил стрелу и громко сказал:

— Любезнейший!

Договорить не удалось. Во всяком случае, свидетелей, могущих подтвердить, что Дам Баа договорил или не договорил, нет, поскольку начальник экспедиции Микки с’Пелейн и Нухыр Императора с торбой по образованию Дам Баа в миг сей исчезли, оставив после себя мощное басовитое гудение и стоящего с широко разинутым ртом господина Жам Бала.

Хаотично до сей поры перемещавшиеся туда-сюда с различными элементами походного снаряжения образованцы остановились, заозирались по сторонам. Никто не понял, что случилось, а исчезновение начальства и вовсе заметил один Жам Бал.

Некоторое время был слышен постепенно удалявшийся на север басовитый гул, но потом стих и он.

Глава 11,

в которой читатель получит много сведений о драконе

Купец Дор Жиа занимался занятием, недостойным настоящего мужчины, а конкретно лежал на земле ничком и плакал. Особенно угнетало его то обстоятельство, что даже плакать у него получалось не очень, по причине отсутствия влаги в глазных впадинах, так что со стороны купец сильно походил на человека, давящегося чем-то очень невкусным.

С другой стороны, вдумчивый читатель, конечно же, помнит, что у почтенного купца были весьма уважительные причины для такого поведения. Но всему приходит конец, вот и несчастный купец прекратил, наконец, свои бесслёзные рыдания. С тяжким стоном Дор Жиа перевернулся на спину. Взору его предстало бескрайнее небо. Некоторое время купец лежал, вперивши бессмысленный взор в голубой небосвод, пока неожиданно вдруг не осознал, что слышит некие голоса. С проворством, которого он сам от себя не ожидал, купец вскочил на ноги. Картина, открывшаяся его взору, была столь поразительна, что в первый миг Дор Жиа уверился в том, что голод, жажда и солнцепёк своё дело сделали, и довели его рассудок до помутнения. Но две невероятные фигуры с совершенно неуместной в летней степи энергичностью передвигавшиеся по степи, были до отвращения реальны. Дор Жиа застонал сладко и кинулся стремительно (так ему казалось) к своим потенциальным спасителям.

Сеньор Наихо со своим преданным слугой осадили своих.. гм… скакунов и теперь с изрядной долей оторопения наблюдали за внезапно выросшей из травы фигурой, каковая приближалась к ним сложным зигзагом, при этом шатаясь, постанывая и бормоча что-то нечленораздельное.

Запомните эту картину, ибо более в этой главе мы к этим людям уже не вернёмся.

~

Экспедиция южан высаживалась на берег в весьма в хорошем настроении. Окончание плавания, благополучно пережитая опасность, близость цели — всё это весьма способствовало установлению хорошего, хотя и несколько взбудораженного настроения. К тому же за время экспедиции южане начали привыкать к необычной внешности Аманды и Белинды и даже находить их где-то симпатичными. Это обстоятельство тоже подвигало к общему улучшению обстановки. До поры до времени, как мрачно предрёк Хромой Сом, наблюдая за посиделками на корме большой плоскодонки.

Немного подпортило настроение отсутствие в назначенном месте конного состава экспедиции, но как бы то ни было, южане вместе с чужеземными специалистами по драконам переместились на берег и стали готовиться к последнему броску.

Маг меланхолично наблюдал, как те из южан, что помоложе и попредприимчивее, под предлогом оказания помощи вьются вокруг Аманды и Белинды — занятие тем более почётное, что вещей у обеих девиц осталось негусто.

Лошадей пригнали на закате. Правда, не всех. Недосчитались двух лошадей и одного погонщика из местных. Обстоятельство, на которое особого внимания не обратили.

~

Дорога весьма способствует разного рода размышлениям. Бритва Дакаска была сосредоточенно невесела, поскольку мысли в голову лезли преимущественно грустные, так что по степи ехала больше Мерседес, нежели Бритва Дакаска. Вдоволь наразмышлявшись об Императоре, девушка заставила себя вернуться к мыслям более насущным, нежели мужчина, недостойный её внимания. А самой насущной из всех насущных мыслей была мысль, а точнее вопрос: куда ж это они все так стремятся? Что такого есть на севере, к чему стоит рваться аж двум экспедициям? Однако даже о таких важных вопросах думалось как-то неэнергично. Без настроения, прямо скажем, думалось.

Подчинённые же Бритвы пребывали в настроении немного расслабленном, ибо невнимание начальства любого уважающего себя военного развращает. Соответственно темп передвижения был далеко не гвардейский.