Я научу тебя любить (СИ) - Акулова Мария

Ведь все же были вещи, способные увлечь куда быстрее и куда сильнее…

Не сделала так только потому, что знала — нарвется на комментарий о том, что у нее раньше времени «включился март». Решила поступить мудро: просто ждала, когда «март включится» у него.

Услышав звук дверного звонка, села в кровати, посмотрела на Корнея с опаской…

Спокойного. Слишком, как казалось Ане…

— Ты кого-то ждешь? — спросила, старательно отгоняя картинки, которые сами лезли… Вадим… Продолжение разговора… Угрозы… Страх…

— Иди открой. Ты ждешь. — Вот только Корней не волновался совершенно. Сказал, как бы подталкивая встать, вжимая ладонь чуть ниже поясницы…

— Я не жду, Корней…

И пусть Аня понимала, что снова нужно довериться и сделать, она мотнула головой, зачем-то упираясь.

Следила за тем, как он отталкивается от спинки кровати, приближается, целует в голое плечо.

— Бегом, Ань. Хуже будет. — И не оставляет ей ни единого шанса ослушаться. Приходится сползать. Смотреть сначала в зеркало — на свой неприличный внешний вид — пижама. Хорошо, что со штанами, а не шортами. Потом на Высоцкого, которому, кажется, по боку. Он кивает на дверь, сам же явно намеревается остаться в спальне.

Аня фыркнула, сложила руки на груди, развернулась, пошла…

По коридору кралась на носочках, чувствуя прохладу пола босыми ногами.

Подошла к двери, сняла трубку, посмотрела на экран…

— Здравствуйте…

Увидела за ней мужчину в брендированной шапке…

— Ланцовой Анне доставка.

Сглотнула, чувствуя, как ладони мокнут, она почему-то жутко нервничает…

— Да, секундочку…

Опутила трубку на рычаг, открыла замки — один за другим…

Улыбнулась курьеру…

— Добрый вечер.

Который протянул ей обвитую лентой коробку, а в ней… Цветы.

Розовые гортензии. Такие же пионы. И еще какие-то… Мелкие. Белые. Нежные. Такие…

— Спасибо… — Аня шепнула, не в силах отвести взгляд от букета.

Благо, от нее, кажется, ничего особенно и не ждали. Девушка расписалась, где сказали, курьер кивнул, пятясь, она же тоже отступила в квартиру. Закрыла дверь спиной. Перехватив коробку удобней, по-прежнему не в состоянии отвести взгляд, защелкнула замки…

Пошла в сторону кухни.

Утратив дар речи. Раз и навсегда. Поставила на стол-остров, опустила руки… Трясущиеся… Смотрела… Чувствуя, что глаза наполняются слезами.

Потому что это было очень красиво. И потому что… Это же первый его букет, кажется…

Корней подошел сзади неслышно. Остановился немного сбоку, положил руку на талию, прижал Аню к себе. Тоже смотрел на букет, но скорее с любопытством, чем с восторгом.

Спросил:

— Устроит? — потянулся зачем-то к ленте, придержал, собирался развязать, но Аня не дала. Сняла его пальцы, посмотрела в глаза предупреждающе… Уловила усмешку, чуть покраснела…

— Это мне? — спросила, глядя снова на цветы. Чувствуя, что тепло распространяется от грудной клетки вверх, сжимая горло, выступая влагой на глазах… Не из-за горя, отчаянья, страха. А из-за нежности.

— Тебе. Устроит, спрашиваю? — Корней ответил, продолжая смотреть на букет оценивающе. Так, будто искал, к чему бы придраться. И этот взгляд почему-то вызвал в Ане непреодолимое желание защитить. Свои бесценные, невозможно красивые цветы.

— Так не говорят, Корней! — она сказала громче, подошла к ним, придержала волосы, склонилась… Закрыла глаза, втянула воздух… Почувствовала, что тепла и нежности становится еще больше, потому что и пахли они божественно.

— А как говорят, зайка? — когда Высоцкий задал новый вопрос, оглянулась, выждала несколько секунд, просто смотря на него… И ведь в жизни не признается, что сам выбирал. Что старался. Что хотел, чтобы такие, как она. В его глазах. Нежные. Девичьи. Кудрявые. Розовые. Как ее мечты. Не признается, что все же не смог победить себя и вручить лично. Слишком… Приторно. Поэтому сошелся с собой же на компромиссном варианте: с помощью курьера.

— Спроси: "тебе нравятся, Аня?", — Аня произнесла, сохранняя во взгляде серьезность. Это было сложно, потому что его явно позабавило. Он держался, но усмешка рвалась…

— Тебе нравятся, Аня? — повторил точь-в-точь. Включительно с интонацией и ударением на имени. Улыбнулась Аня — улыбнулся он… Прикрыл на секунду глаза, провел по бровям, уловив сначала кивок, а потом услышав тихое:

— Очень… Очень нравятся, Корней… — после чего она снова повернулась к цветам, глядя на них еще более влюбленно, чем на него, кажется… И пусть глупо ревновать к собственному подарку, но Корней почувствовал именно это. Потянул, прижал ее к себе, не ощутил сопротивления… И на том спасибо. — Но зачем? — Аня снова вскинула взгляд, посмотрела на него, поглаживая пальцами кончики розовых лепестков, Корней же только усмехнулся, смотря на них — пальцы и кончики… Потом в лицо.

— Затем, Ань.

Сказал не сразу, но сделал это, глядя в глаза.

Зная, что объяснять ей не надо. Она сама все понимает. По девичьей щеке катится слезинка, мужские губы тянутся поцелуем к ее макушке.

Его "затем" — это чтобы сделать ее счастливой.

Глава 29

— Алло, ты далеко? — Аня сидела на диване в гостиной, переживая одновременно легкий мандраж, предвкушение и нетерпение. На часах обеденное субботнее время. И Корней должен был бы находиться сейчас рядом, но…

— Буду минут через пятнадцать. В машине. Все нормально?

— Да. Все хорошо. Просто… Скучаю уже…

Аня сказала, позволяя себе легкую улыбку и легкий же румянец, которые он увидеть точно не мог бы, но почувствовать был обязан. И он не подвел. Несколько секунд молчал, усмехаясь. Потом же…

— Вспоминай пока, на чем остановились. Вернусь — продолжим.

Несомненно, знал, что на эти слова Аня отреагирует, зажигаясь еще более яркой улыбкой. И более ярким румянцем, потому что утром получилось забавно. Или не получилось. Но тоже забавно.

— Договорились… — Аня пообещала, скинула, а потом долго еще смотрела на экран телефона, но больше сквозь, вспоминая…

Привыкшие просыпаться на работу и учебу достаточно рано, и в выходные они тоже часто не отсыпались, что казалось бы логичным, а подскакивали ни свет, ни заря. Эта суббота не стала исключением.

Первой проснулась Аня. Сначала просто смотрела на спящего Корнея, потом решила, что он не будет против, если она разбудит его ради очевидно долгожданного… Минета. На который в голове-то она уже давно решилась, но просто как-то… Пасовала. Не хватало смелости сделать последний «шаг». Сомневалась в себе. Помнила, что у него было много куда более опытных… В принципе опытных, в отличие от нее. Умелых. Страстных. Сама же только училась раскрываться в сексе. Благодаря ему училась.

Сейчас прекрасно понимала, что он с невообразимым спокойствием и терпением позволил ей пройти две стадии становления и ждал третьей.

От любимого перепуганного бревнышка, которое подчас в прямом смысле приходилось перекатывать на кровати, до девушки, испытывающей легкий страх, но позволяющей и поощряющей каждую из его инициатив. Дальше же… Должны идти ее инициативы. Это было понятно Ане. Она этого хотела. Ей нравилось в Корнее все, он вкусно пах, он следил за собой, он не давал повода сомневаться, что хочет ее очень сильно. Сильно же любит.

Когда Аня была еще не готова, ни словом, ни взглядом, ни жестом не намекал, что стоило бы включаться поактивней…

Позволял привыкнуть. К себе. Позволял воспринимать собственные желания, как норму. Очень многое брал на себя за двоих. Учил получать свое удовольствие. Ждал, когда в ней проснется желание его же доставлять. И речь не только и не столько о минетах, а в принципе об отношении к сексу, о поведении в нем.

Корней включал юмор, он приучал Аню просто называть вещи своими именами, он возводил многое в ее голове из «божечки, стыдно-то как…» до обоюдно приятной нормы. Аня осознала это не сразу, но когда поняла — была благодарна до невозможности.