Шелк - Кэтрин Николсон

Но Грей не слушал. С таким же успехом можно было попытаться остановить ураган. Платье упало к ее ногам грудой кружев. Несмотря на вуаль, она чувствовала себя совсем обнаженной. Грей прижимался все теснее. Пуговицы его черного фрака больно врезались в ее кожу.

– Ты очень изменилась, Жанна, – прошептал он.

Она замерла, словно изобличенная преступница. В голове мелькнула дикая мысль: «Он понял, он все понял. Это моя вина. Только моя».

Грей слегка отстранился, грубовато лаская ее через кисею. Его лицо было непроницаемым, почти суровым.

«Это сон, – сказала себе Жанна. – Такого не может быть. Сейчас я открою глаза, и все исчезнет».

Но сон продолжался. Она ощущала запах гвоздичного мыла и одеколона, которым душился Грей. Его тяжелое, налитое желанием тело пригвоздило ее к постели, но они не стали ближе. Жанна была где-то далеко, в ее душе царил холод. Поцелуев не было. Грей смотрел на нее, но не видел. Жанна беспомощно отвернулась. Что бы она ни делала, Грей ничего не заметит. Она для него не существует.

И это было хуже всего. Резкая боль пронзила ее тело и проникла в самое сердце. Слезы бежали по щекам. Мучительная тоска разливалась внутри, как огромный синяк. Жанне казалось, что Грей – прежний Грей, благородный рыцарь и учтивый кавалер – умер и теперь она оплакивает его в одиночестве. Да, никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Странно: они совсем рядом друг с другом, но каждый существует в своем мире…

Жанна смотрела на розовый балдахин, чтобы не замечать того, что Грей делает с ее телом, и думала о тех женщинах, которые из века в век лежали здесь с мужчинами – охваченными похотью и не желавшими принимать их в расчет. Она оплакивала их и себя, свое детство и мечты, которым не суждено было сбыться.

Жанна поняла, что больше не может выносить эту муку, но тут Грей наконец отстранился от нее, тяжело дыша. Она лежала неподвижно. Слезы иссякли. Тело, холодное и бесчувственное, казалось чужим.

– Жанна, ты чудо, – ласково прошептал ей Грей на ухо.

Господи, да может ли такое быть? Неужели даже сейчас он ничего не видит и не понимает? Ей вдруг стало невыносимо душно под этим пыльным розовым балдахином.

«Надо бежать отсюда, – подумала Жанна. – Я хочу увидеть небо. Хочу, чтобы Фернан закричал: „Конец съемки“. Это всего лишь очередная репетиция. На самом деле ничего не произошло».

Она глубоко вздохнула, готовясь поднять свое искалеченное, жалкое тело. Еще минута, и она уйдет и забудет обо всем, что здесь было, усилием воли вычеркнет из памяти навсегда. Это можно сделать. Необходимо. Иного выхода у нее нет.

Но минута растянулась на целую вечность. В коридоре раздались стремительные шаги. Жанна свесила ноги на пол, но было поздно. В дверях стояла Джули, ее напудренное лицо под прелестной ярко-розовой шляпкой походило на застывшую маску.

Глава 19

Никто не шелохнулся и не произнес ни слова. Неужели эта пытка будет длиться вечно? В гробовой тишине рвались связующие их нити. Жанна знала: прежнего не вернуть – такое не забывается.

Губы Джули дрогнули:

– Увидимся в часовне. – Эти слова, казалось, донеслись из другой жизни. Джули пожала плечами с притворным легкомыслием, от которого сердце разрывалось.

Шаги Джули затихли в коридоре. Как во сне Жанна натянула на себя одежду. Она едва дождалась, пока Грей застегнет пуговицы на платье, до которых она не могла дотянуться. Ее трясло от отвращения. Она задыхалась, корсет раскаленным железом впивался в тело. Жанна избегала встречаться взглядом с Греем. Побыть бы сейчас одной. Но времени на то, чтобы обдумать или вычеркнуть случившееся из памяти, не оставалось.

В часовне, залитой светом прожекторов, было жарко. Воздух пропитался ароматом лилий. Огромные букеты в черных блестящих вазах. Цветы с ободранными листьями, перевязанные проволокой, будто кричали от боли, напоминая о только что пережитой пытке.

Сердце готово было разорваться. «О, Дион, – думала она, – я принадлежала тебе, что же со мной случилось?» Мысли путались. Ирландия… Грей… Большая кровать… Да разве она сумеет когда-нибудь забыть? Впрочем, Жанна винила только себя. Она поддалась своим глупым мечтам. И теперь расплачивается за это. О, Дион…

Глаза наполнились слезами. Жанна посмотрела вверх, на розу над алтарем, но это не помогло, ибо красное стекло витража напоминало о шляпке Джули, стоящей в дверях спальни.

«Я предала их всех: Диона, Джули и даже Грея. За что его осуждать? Он не понимает меня, но только потому, что я сама не впускала его в свою душу. Я хотела быть другой. И тоже не сумела его понять. Я придумала Грея, сделала его своим кумиром, закрывая глаза на реальность. Мы оба виноваты в том, что занимались любовью, не испытывая любви».

Жанна вспомнила указания Фернана и, собрав всю свою храбрость, положила руку в белой перчатке на руку Джули – подружки невесты, которая должна была отвести ее к алтарю. Под звуки «Adeste fidelis» они двинулись вперед по украшенному мозаикой проходу. Джули шла, ни на кого не глядя; ее прекрасное лицо казалось каким-то чужим, отстраненным. Жанна опустила взгляд на складки вуали. Это было куда хуже настоящей свадьбы. Путь до алтаря длился целую вечность – как в кошмарном сне. Неужели они обречены до конца своей жизни шагать по этому проходу?.. Потом наступил момент, когда Грей поднял вуаль и поцеловал Жанну в губы. Ее истерзанное тело кричало, протестуя: не надо, не надо целовать меня. Я не вынесу…

Но выхода не было. Пришлось стерпеть и этот поцелуй.

Режиссер не успокоился, пока не отснял несколько дублей. Только после этого он отпустил Жанну на свободу.

– Не забудь, – крикнул ей вдогонку Ким. – В десятых числах сентября мы будем снимать вас с Джули в киностудии. И еще неделя уйдет на озвучивание.

Не в силах вымолвить ни слова, Жанна молча кивнула. Оказавшись в трейлере, она сорвала с себя платье, словно кружева жгли кожу.

Домой она добралась поздно вечером. Ей хотелось одного – поскорее увидеть Диона. Он все поймет и объяснит. Он все расставит на свои места. Что бы ни произошло, Дион останется прежним. Он даст ей точку опоры.

Войдя в прихожую, она увидела свою открытку, валявшуюся на полу, и поспешно порвала ее. Хорошо, что Дион не успел прочитать это наивное, аккуратно написанное послание. Слишком многое изменилось с тех пор.

Но Дион уже побывал здесь! Она оставила дверь гостиной закрытой, а теперь дверь распахнута настежь. У нее екнуло сердце от радости. Да, Дион не выносит закрытых дверей. Она взбежала по лестнице и постучала в дощатый люк. Дион сообразит, что дело срочное.

Но на чердаке было тихо. Может, он спит? «Я разбужу его своим поцелуем», – подумала Жанна. Люк оказался не заперт. Жанна осторожно залезла на стремянку. Она впервые осмелилась проникнуть на чердак без разрешения. Через несколько секунд глаза привыкли к темноте.