Технология власти - Абдурахман Авторханов

Однако во время войны и после ее окончания Берия, под руководством Сталина, показал такой высокий класс инквизиции, до которого не поднялся даже Ежов: начались массовые депортации целых народов в Сибирь и Казахстан: поголовно выселены были чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки, крымские татары, приволжские немцы, частично депортированы балтийские народы… Хрущев с поддельным возмущением говорил по этому поводу[168]:

"…чудовищны акты, инициатором которых был Сталин… Мы имеем в виду массовую высылку из родных мест целых народов, вместе с коммунистами и комсомольцами, без каких-либо исключений: эта высылка не была продиктована никакими военными соображениями. Так, уже в конце 1943 года… проведено решение относительно высылки всех карачаевцев… В тот же период, в конце декабря 1943 года, такая же судьба постигла все население Калмыцкой автономной республики. В марте 1944 года были полностью высланы чеченский и ингушский народы, а Чечено-Ингушская автономная республика была ликвидирована. В апреле 1944 г. с территории Кабардино-Балкарской автономной республики были высланы в отдаленные места все балкарцы…"

Доложив все это, Хрущев иронически закончил[169]:

"Украинцы избегли этой участи только потому, что их было слишком много и не было места, куда их сослать. Иначе он их тоже сослал бы".

X. ПРОЦЕСС БУХАРИНА

Процессы тридцатых годов проводились при закрытых дверях. Советские граждане знали об этих процессах только то, что пропускала советская цензура печати. В несравненно лучшем положении находилась иностранная пресса. Хотя и для нее существовало строгое ограничение, но все-таки несколько корреспондентов иностранных агентств и по одному человеку из посольств получали разрешение присутствовать на процессах и информировать свою прессу о происходящем. Конечно, обвиняемые во всем признавались. Иной раз наговаривали на себя больше того, чего требовал от них даже Вышинский. Если раньше только за границей писали, что все эти процессы основаны на фальсификации, лжи, политическом терроре и физических пытках и что лишь этим можно объяснить фантастические "саморазоблачения" подсудимых, то теперь и сталинцы признали, что все это было именно так Первое признание и первое разоблачение "таинственных" методов советского следствия по политическим делам сделало само советское правительство в апреле 1953 года. Оно публично заявило тогда, что дело группы кремлевских врачей было сфабриковано путем применения "незаконных методов", то есть путем пыток и избиений и что "признания" вины самими арестованными в своих мнимых преступлениях, о чем было сообщено при жизни Сталина в печати (13 января 1953 г.), есть результат всей этой "следственной техники" аппарата НКВД во главе с заместителем министра Рюминым. То же было объявлено потом и в отношении так называемого "Ленинградского дела" (суд над бывшим министром госбезопасности Абакумовым).

Но все это было только началом. Лишь после разоблачения Сталина на XX съезде Кремль вынужден был признать перед всем миром, что все политические процессы Сталина как в СССР, так и в странах-сателлитах были сфабрикованы по тем же методам, что и дело "группы врачей". Правда, в то время как в странах "народной демократии" произошла открытая реабилитация жертв чисток Сталина, жертвы московских процессов еще официально не реабилитированы. Пока что Кремль реабилитирует только тех "врагов народа" (Бубнов, Косиор, Блюхер, Егоров, Гамарник и др.), которые не прошли через официальные процессы или были осуждены через закрытый суд (группа маршала Тухачевского).

Есть указание, что Хрущев заявил в своей знаменитой речи, что он был против суда над Бухариным (март 1938 г.). Надо сказать, что если такое заявление действительно было сделано, то для него имелись серьезные основания. Конечно, не в том смысле, что Хрущев был против такого суда, а в другом — процесс Бухарина был самым неудачным из всех процессов Сталина. Он совершенно не удался даже "чудотворной" технике чекистов, если его основная задача заключалась в том, чтобы представить Бухарина как "шпиона", "убийцу" и "предателя". Интересное описание процесса Бухарина, особенно поведения самого Бухарина на этом процессе, дает очевидец, присутствовавший на всех заседаниях Военной коллегии Верховного суда СССР. Этот очевидец — сотрудник английского посольства в Москве — бригадир Ф. Маклин. Вот свидетельство Маклина в сокращенном изложении[170]:

"Чем дальше развертывается процесс, тем яснее становится подлинная цель каждого доказательства — очернить лидеров "блока", представить их не как политических преступников, а как обычных уголовных преступников: убийц, отравителей и шпионов.

Особенно это относится к Бухарину. Ему отводится главная роль в этой страшной пантомиме. Это тот, кто планировал убить Ленина, расчленить СССР, кто вошел в заговор Тухачевского, чтобы открыть фронт в случае войны с Германией, кто вместе с Ягодой убил Кирова, Максима Горького, Куйбышева, Менжинского, кто давал инструкцию своим сторонникам установить контакт с агентами Британии, Японии, Польши, Германии, с белогвардейцами, с Троцким, со II Интернационалом, кто организовывал саботаж в промышленности и сельском хозяйстве на Украине, в Сибири, на Кавказе, в Средней Азии, кто планировал, во-первых, крестьянские восстания и гражданскую войну и, во-вторых, дворцовую революцию и государственный переворот.

Каждый подсудимый, черня себя, усердно чернил и Бухарина. Методически разрушался старый портрет революционного бойца, марксистского теоретика, друга Ленина, члена Политбюро, секретаря Коминтерна и на его месте создавался другой, новый портрет демона, предателя, шпиона… Никто не может питать симпатию к такой низкопробной твари… Становится ясно, что избранный метод обвинения дает удовлетворительные результаты… Но это казалось так только до тех пор, пока Бухарин сам не принимал участия в процессе. Однако когда Вышинский, допрашивая очередного подсудимого, начинает обращаться к Бухарину за подтверждением, дела не идут так гладко. Даже тогда, когда он признается в преступлениях, инкриминируемых ему, он дает им такую квалификацию или немедленно уходит в сторону, что его объяснения делают бессмысленными сами преступления. Он не отвечает прокурору с той определенностью, с какой отвечают другие обвиняемые… Он обращается с ним как равный с равным. В то же время действительно кажется, что он издевается над прокурором… Теперь наступает время его допроса… Вечером 5 марта Ульрих объявляет начало допроса Бухарина. Когда Бухарин встал зале возникло большое возбуждение… Подсудимый полностью признается в своей вине. Объявив себя лидером "право-троцкистского блока", он берет на себя ответственность за всякие деяния "блока", независимо от того знал ли он о них или нет. Этого, конечно, вполне достаточно, но, кажется, что это не то, чего хотят. Вышинский требует больше деталей. Но нелегко пригвоздить обвиняемого к фактам. Он скорее дает отчет об экономической программе блока… Говорит о плане государственного переворота против нынешних рулевых СССР. Вышинским и Ульрихом начинает овладевать беспокойство. Это все не то, что они хотят… Бухарин должен быть не в роли теоретика, а в роли уголовного преступника. Он же выступает, как и в былое время, развивая и обосновывая экономическую и политическую теорию, и, что хуже всего, эта теория может иметь для некоторых людей свою привлекательность. Это ведь неслыханно, чтобы обвиняемый на государственном процессе заявлял, что он был против политики Сталина, потому что пришел к заключению, что она неправильна. Бухарин фактически поступает теперь так.

Торопливый Вышинский поднимает вопрос о шпионаже. Бухарин был в Австрии перед революцией, в 1912–1913 годах. Не имел ли он какого-либо контакта с австрийской полицией, не завербовали ли его там, как шпиона?

Ответ последовал мгновенно:

— Мой единственный контакт с австрийской полицией заключался в том, что она меня посадила в крепость, как революционера!

Сейчас же Бухарин переходит в область политической теории. Когда поздно ночью заседание кончилось, Вышинский мало преуспел в желательном направлении.

Следующий день — 6 марта — был днем отдыха: 24 часа времени, чтобы подготовить Бухарина к последующей фазе допроса и привести его в соответствующее расположение духа. Однако 7 марта, когда суд возобновил свое заседание, Бухарин был таким же, как и накануне.

На предъявленное обвинение в преступлениях он отвечал, что он их не знает, но тем не менее он берет на себя ответственность за деятельность блока. Иные обвинения он отвергал, но говорил, что они могли быть логическим последствием его позиции и что он готов признать себя виновным и в них, если это доставит какое-либо удовлетворение прокурору.