Желтые небеса - Антон Орлов

– Есть. Играют, никто их не трогает. Я с ними почти не общалась, у меня были другие игры.

– С настоящей кровью, – бросив на нее осуждающий взгляд, дополнила Мадина.

Вышли после завтрака. Тьессин сменил свой синий балахон на мешковатый комбинезон с капюшоном, серо-белый, как здешние скалы. Многочисленные кармашки оттопыривались: там лежали миниатюрные Х-объекты разнообразного назначения. Кожистые гребни у него на голове раскрылись широким веером и настороженно вибрировали.

Вскоре наткнулись на тропинку, которая вела куда-то вниз, петляя среди скал. Горы тут были очень старые и относительно невысокие, источенные знойными ветрами и экваториальными ливнями. Местами гнездились спутанные клубки лилово-зеленых зарослей – островки сельвы. Аблес предупредил, что, если навстречу попадутся люди, беспокоиться не надо: он сделает так, что обыкновенные люди, не маги, их не заметят. Ясно теперь, почему даже валвэнийцы, прожившие бок о бок с тьессинами шесть тысячелетий, не уверены в их существовании… Люди попались за очередным поворотом. Низкорослые смуглые воины в начищенных доспехах. На группу они даже не посмотрели. Внизу, в небольшой долине, стояли пестрые до ряби в глазах шатры, жарилась над костром освежеванная туша какого-то животного. Прямо в скале виднелись громадные деревянные ворота с небольшим просветом наверху. Значит, вот он, вход в лагерь борешанистов… Гора, похожая на чиротага на водопое, размерами не впечатляла, однако Аблес поглядывал на нее, опасливо щурясь. Они ее обогнули, прячась за каменными глыбами, но не обнаружили ничего, напоминающего вход.

– Маскировка? – шепотом спросил Мартин, когда остановились для передышки на укромном пятачке, со всех сторон загороженном скалами.

– Да, – перевел Сотимара ответ тьессина. – Он пока не понял, в чем дело, но поймет… Он говорит, кто-то к нам приближается! Кто-то нас видит. Нам надо держаться вместе и не расходиться в стороны.

Фаяниец еще не успел договорить, как тьессин на удивление проворно исчез – только что был рядом, а теперь уже нету. Мартин вынул из кобуры пистолет. Одновременно то же самое сделали Эджен и, чуть замешкавшись, Сотимара. Мадина судорожно вздохнула и сжала кулаки: взять что-нибудь в арсенале она отказалась, заявив, что ее единственным оружием будет разумное слово, обращенное к лучшим чувствам Габри.

На ярко освещенную землю меж двух растрескавшихся скал легла чья-то тень. Потом из-за скалы выступил человек. На него было нацелено три ствола, но он не обращал на это внимания. Лет тридцати пяти – сорока, среднего роста, полноватый, невзрачный, он был одет в хлопчатобумажный курортный костюм, когда-то белоснежный, а теперь замызганный, и чадорийские матерчатые туфли. Не вооружен. На голове – высокий костяной шлем с отверстиями неправильной формы и спиралевидно закрученными выступами, слишком высокий, из-за чего голова казалась непропорционально вытянутой. Х-объект, рассчитанный на тьессина с его гребнями. Пухлые губы слегка улыбались, взгляд небольших выцветших глаз перебегал с одного лица на другое и наконец остановился на Мартине.

– Вот мы и встретились… Ну да, это ты!

В одном Мартин был уверен на все сто: никогда раньше он этого типа не видел.

– Это ты, убийца! Я-то тебя сразу узнал… За прошедшие тысячелетия ты изменился, но не слишком.

Глава 22

– Привет, Габри, – не сомневаясь больше в личности визитера, усмехнулся Мартин.

– Я не Габри. – Тот рассмеялся немного театральным смехом. – Это просто ложь во благо, для моих дурачков. Габри Борешаном я не был. Когда этого недоумка слопали на Икраде, я был дебилом на Ите.

– Дебилом?.. Охотно верю.

– Из-за тебя, убийца! Из-за тебя я родился дебилом!

Щелчок, шипение реактивной пули. Это Эджен нажала на спуск. Однако пуля, которая должна была попасть ему в правое колено (денорка сказала, что Габри нужен ей живым – она много чего с ним сделает и только потом убьет), зависла в воздухе в нескольких сантиметрах от ноги и через секунду шлепнулась на землю.

– Не выйдет. Меня больше нельзя убить. Но вас я тоже почему-то не могу достать, вот что странно…

Про себя Мартин удовлетворенно хмыкнул: так он и думал, Аблес не сбежал. Спрятался где-то поблизости и сейчас прикрывает их от «магического» воздействия.

Новый знакомый оглядел всех, на сей раз обескураженно, и представился:

– Меня зовут Теодор Юстан. Дурацкое имя. Здесь все какое-то дурацкое… Я хочу вернуться домой, и ты, убийца, мне поможешь! Ты должен помнить дорогу обратно, раз пришел сюда следом за мной! Я-то сам ничего не помню, я тогда летел, как капля дерьма. Даже Гефада не смогла вылечить меня до конца от той боли… А ты наверняка помнишь дорогу! Только ради этого я тебя до сих пор не раздавил.

– Хочешь унести свою задницу с Кадма? – Мартин приподнял бровь. – Могу устроить, если сторгуемся.

Габри-Юстан сам лезет в западню, вот и лады…

– Не с Кадма, – скривился тот. – У тебя на роже написано, о чем ты сейчас подумал. Нет, не надейся… Я хочу добраться до мира, где мы оба когда-то жили. Не знаю, где этот мир находится – в другой Галактике или в параллельном измерении.

– Псих… – прошептала Мадина.

– За все хорошее, что я сделал там для людей, меня оттуда вышибли, как… как… как последнюю мразь! Ничего, теперь я в силе, и я туда вернусь. Планета с кольцом, как у Сатурна, ты ее помнишь? Ночью это выглядит как огромная серебряная арка в небе, очень красиво, – в светлых глазах Юстана сквозили боль и тоска. – Не то что наши луны, эти дохлые кружочки… Там осталась женщина, которую я любил, из-за которой пошел на преступление… Ты ее тоже знал.

Мартин про себя выругался: он-то настроился на беседу с немного сдвинутым преступником, а не с клиническим сумасшедшим. Остальные тоже обескураженно молчали, и Юстан, определенно довольный эффектом, спросил:

– Каково это, когда твое надежно забытое прошлое вдруг хватает тебя за шкирку, а? В Зитане я поглядел на тебя – и сразу узнал, с первого взгляда! В Чадоре есть подчиненные Гефаде установки, но у меня пока руки не дошли до Чадоры. Пока. Иногда я там бываю.

– Через гиперпространство?

Не ответив, он продолжил:

– Хотел поглядеть на занюханную знаменитость по имени Мартин Паад. Ничего особенного. Пятнадцать лет назад я был на твоей лекции в Имперском университете, послушал этот словесный понос и через четверть часа ушел. Ты мне тогда очень не понравился. Через год ты опять прилетел на Алзону. Помнишь, группа террористов захватила офис «Космопроекта» около Солнечного парка? На них тогда науськали тебя, гориллу из Тренажера. Они хотели ткнуть человечество мордой в дерьмо, грандиозная цель… У-у, какая у них была психология! А ты их всех перестрелял. Даже ту девчонку, которая так красиво кричала перед видеокамерой, что с детства мечтает взорвать Алзону. Ты убил их, чтобы спасти заложников – кучку никчемных, никому не нужных серых людишек. После этого ты мне еще больше не понравился. А когда я увидел тебя в Хартабоне на эстакаде, я вдруг узнал тебя, Гефада воскресила во мне память о прошлых жизнях!

Мадина со стоном вздохнула и попятилась: вопрос о реинкарнации являлся философски-отвлеченным для кого угодно, только не для нее. Испугавшись, что она выйдет из зоны, которую контролирует Аблес, Мартин поймал ее за локоть и притянул к себе. С другой стороны ее схватила за руку Эджен. Мадина вскрикнула:

– Пусти, больно!

– Стой на месте, – тихо процедила денорка.

– Вы говорите неправду, – повернулась Мадина к Юстану. – Никаких прошлых жизней нет!

– Есть, – ухмыльнулся лже-Габри. – Ты-то об этом знаешь!

Мартин соображал, что делать. Ситуация патовая: Юстан не может их достать, но и они до него добраться на могут. Пока этот сукин сын здесь торчит, им не уйти. Разве что тьессинский экстрасенс что-нибудь придумает… Время идет, солнце жарит вовсю. Защитное устройство у него на шее как будто стало более теплым. Что это – происки Юстана или работа Аблеса?

– Зачем вы обманули борешанистов, Юстан? – подняла голову сникшая было Мадина. – Это же почти дети! С детьми так нельзя.

– Я хочу научить их доброте. Хочу очистить их молодые души от черствой корки. Черствые бездушные люди – вот один из них, полюбуйтесь! – Юстан ткнул пальцем в Мартина, – когда-то убили меня и выбросили из родного мира. Поэтому теперь я буду бороться с человеческой черствостью, буду выдавливать ее из вас как дерьмо! А если кто-то недоволен, я его накажу!

– Некоторых борешанистов ты оставил в Эгтемеосе, – напомнил Мартин. – Почему?

– А, этих зеленоглазых предателей… – Юстана передернуло. – Ненавижу такие глаза! У нее были зеленые глаза, и меня из-за нее убили! Людям с такими глазами нельзя доверять, это физиологически обосновано… Я их потом раздавлю, вместе со всеми. А эти, которые здесь, станут моими учениками. Люблю молодежь, я всегда умел влиять на молодежь. В этой жизни я родился на Алзоне и жил в столице, в тридцатиэтажке на Шахматном бульваре. Когда я учился в Имперском университете на философском, я подрабатывал в школе помощником учителя, – он вдруг хихикнул. – Бывало, придут мои мальчишки ко мне в гости, и мы с балкона, с тридцатого этажа, кидаем вниз бутылки из-под сока с подкрашенной водичкой. А краска-то несмываемая! Иногда бутылки с мочой кидали, это еще эффектней. Прохожие полицию позовут, а мы уже на крыше…