Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, — сказала она, но слегка прищурилась. Она тоже не одобряла этот план.
— Так где же маскировка? — спросила она и огляделась.
— Мы собираемся использовать заклинание трансформации, которое поможет нам слиться с толпой. Мы едем в совершенно другой город, а не в Эйкенборо, как в прошлый раз.
— Мы едем в Соверен. Это в паре миль к северу, — сказал Дикки.
— Соверен.
— Из того, что мы поняли в прошлый раз, — заговорил Джерри, — парад начинается в Соверене, поэтому в ту минуту, когда они выведут заключенных…
Все взгляды были устремлены на Джерри.
— Я не это имел в виду. — Он быстро взял свои слова обратно. — Я… вы, ребята, знаете, что я имею в виду. Один из нас сообщит им об этом.
— Я это сделаю, — сказал я, откусывая кусочек от рыбы.
— Ты? — спросила Елена.
— Елена, я знаю, как это сделать. У меня есть план, я все продумал, и ты будешь рядом со мной. Я не оставлю тебя, — тихо проговорил я. — Мы станем неузнаваемыми.
— Хорошо. Как ты собираешься сообщить об этом людям?
Я улыбнулся, а Эмануэль усмехнулся, за ним последовали остальные.
— О, пожалуйста, скажи ей, Блейк, — поддразнил Эмануэль.
— Я боюсь, что она больше меня не поцелует.
Елена прищурилась.
— Навозные шарики, ладно. Король Гельмут сказал, что раньше они оставляли секретные послания внутри навозных шариков оленей и более мелких животных и придавали им определенную форму, чтобы знать, что это послание. Я не смогу его где-нибудь оставить, так что мне придется плюнуть им в лицо.
— Ты собираешься положить в рот навозные шарики?
Раздались тихие смешки.
— Ради общего блага нужно быть готовым к худшему. — Я молился, чтобы это не вызвало у нее отвращения.
— Это не самое худшее, что было у него во рту, — сказал Эмануэль.
— О, заткнись, — пробормотал я, и все захихикали.
После рыбы начались заклинания трансформации. Эмануэль превратил всех драконов в пожилых мужчин, но Джерри он превратил в женщину. Это была отличная шутка.
Я превратился в Джеймса, ну, в некотором роде, просто стал чуть менее рыжим, а Елена стала моей десятилетней немой дочерью.
— Ты все еще умеешь говорить на диалекте Соверена, — спросил Эмануэль, и я кивнул.
— Блейк.
— Разберись, ладно. Расслабься.
— Не облажайся с этим.
— Серьезно? — спросил я его.
— Только не целуй свою дочь, Блейк.
— Я уверен, что в таком зловещем месте, как это… — Я остановился и закрыл глаза. — Прости меня. Мне не следовало этого говорить. — Я посмотрел на Елену, которая смотрела на меня глазами десятилетней девочки.
— Помни, ты немая, так что ни слова, ладно? И не обращай внимания на то, что я буду говорить, Елена. Я знаю тьму, я знаю зло, и нам нужно соответствовать.
— Все в порядке. Я буду съеживаться внутри. — Она говорила детским голосом.
Я улыбнулся и посмотрел на Дикки, у которого был полный пакет навозных шариков.
— Все сообщения внутри? — спросил я, и Дикки кивнул. Он сделал их прошлой ночью на своем дереве.
— Реймонд и Эмануэль помогли мне.
— Серьезно, девушка? — Джерри попытался натянуть платье на колени.
— У женщин много власти, друг мой. Не стоит недооценивать эту маскировку, — снова сказал Эмануэль.
Мы все направились в сторону Соверена.
В полумиле от Соверена наши пути разошлись.
— Встретимся снова у дерева. Будь в безопасности, Блейк.
— Ты тоже.
— Удачи, Елена.
Она подбежала к нему и обняла за талию.
— Только не дай себя убить, пожалуйста.
— Будь осторожна в своих словах. Возможно, это не от зла с этой стороны, а от твоего отца, который сидит рядом с тобой, юная леди. — Она рассмеялась. — И ты немая.
Она сделала пару знаков руками, и все мы рассмеялись, когда она снова подошла ко мне.
Мы молча дошли до рынка Соверена.
Там было множество палаток и киосков, торгующих всем, чем только можно, чтобы свести концы с концами.
Мы прошли мимо девушки, ростом с переодетую Елену. На ее шее и ногах были кандалы.
Каждая чешуйка во мне вибрировала.
Я старался не смотреть и ничего не мог сделать, и это хотело сломить меня. Я не был так сложен.
Я крепче сжал руку Елены, когда мы проходили мимо нее, и быстрее зашагал вперед.
Парад еще не начался.
Один из пьяниц в толпе налетел на меня.
Он не мог стоять на ногах, и я помог ему подняться свободной рукой.
— Эй, хаашо ж ы выпил, — сказал я на соверенском диалекте.
Другой парень посигналил, когда он ответил. Нескольких зубов у него не хватало, но, тем не менее, он был весел. Я догадался, что тебе нужно много выпивки, чтобы пережить такой день, как этот.
Затем он спросил меня о чем-то и указал пальцем на Елену.
Я попросил его повторить. Правильно ли я его расслышал?
Мне захотелось перегрызть ему глотку, когда я правильно расслышал его, и он протянул мне свои деньги.
Я должен был сохранять спокойствие и сделал глубокий вдох.
То, что вылетело у меня изо рта, было отвратительно, но сделать слова более легкими было еще сложнее.
Я сказал ему, что она немая и бесполезная, даже для секс-рабыни. Слова, слетавшие с моих губ, были на вкус как вонь в том лесу.
Елена крепче сжала мою руку.
Ее сердце заколотилось, но она была в безопасности.
— Эй, идешь на жатву?
Я сказал им, что посмотрю. Пьяный был таким шумным и неподходящим человеком для общения, поскольку он привлекал больше внимания к нам двоим.
Мне пришлось отпускать отвратительные шутки о так называемой матери Елены, которая умерла слишком молодой при родах, и о том, что я не мог дождаться, когда маленькое отродье вырастет, чтобы свести концы с концами.
Я внутренне съежился, но они все купились на это, проглотили все.
Я говорил как дьявол.
Мне нужно было убраться подальше от этой толпы, и я крепче схватил Елену за руку, смеясь, когда уводил ее подальше от всеобщего внимания.
Я нашел местечко поуютнее и стал ждать.
Я даже не мог сказать ей, как мне жаль, так как это выдало бы наше прикрытие, что мы вообще не вписываемся в это место.
Сколько времени должно было пройти, прежде чем начнется этот чертов парад?
Затем, наконец, по другую сторону стены эхом отдался стук лошадиных копыт.
— 21~
Ворота открылись, и появились лошади, тянущие стальные повозки, больше похожие на пустые клетки. Мое
