Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Надолго?

— Пока к ним не вернётся рассудок. Витесские чиновники выставились болванами. Я думаю, что меня вскоре освободят.

— Похоже, вы очень уверены в себе, — позавидовал Кемаль.

Эгон ухмыльнулся, вновь обнажив кривые жёлтые зубы.

— Когда арестовывают музыканта, весь шоу-бизнес замирает и ждёт, пока его не выпустят. Такому городу, как Витесс, без развлечений никак нельзя. Пара дней моего отсутствия — и начнутся беспорядки. Без услуг гильдии музыкантов не проживут даже Танцоры.

— Между прочим, здесь я оказался не без помощи Танцорши, — сообщил Кемаль.

— Ну а куда же ещё она должна была тебя доставить? Ясно, что не в Каллаг.

— Почему бы и нет?

— Из-за трений с тамошними Танцорами, естественно. Но я вижу, что ты не разбираешься в местной политике.

— Я только-только прилетел с Марса.

— Да, зеленоват. Твой дядя не просветил тебя? — улыбнулся Эгон и подмигнул. — Не сомневаюсь, что у него были на то причины.

— Вы скажете, о чём он умолчал? Зачем меня похитили витессцы? И при чём тут Танцоры?

Эгон встал и набросил плащ на плечо. В манере опытного оратора он продекламировал:

— Для понимания местной политики ты должен узнать о Маккавейских пещерах. Другой такой области на Меркурии нет. Пещеры уходят в меркурианские недра. Они были лучшим местом на планете для постройки города.

Изначально тендер выиграла одна группа. Иллиадские Устроители доставили первых колонистов, основали политическую систему и получили подряд на строительство города. Им предоставили территориальные права на Маккавейские пещеры. Работа закипела. Но довольно скоро возникла проблема.

Через считаные недели после заключения контрактов и начала работ в борьбу за политическое влияние включились две группировки. В основополагающей хартии учли всё, за исключением чёткого механизма улаживания междоусобных конфликтов.

Когда мнения разделились почти поровну, Иллиада раскололась надвое. Стороны договорились о разделе имущества и развитии северной и южной частей пещерного лабиринта. Так возникли Каллаг и Витесс.

О пещерах было известно не много, и поначалу не удавалось понять, какая часть лучше. Но вскоре стало очевидно, что Каллагу досталась территория побогаче. Ещё в первые годы там нашли немалые залежи полезных ископаемых. Воодушевлённые этим богатством, в Каллаг стягивались переселенцы с других планет, чтобы работать в горнодобывающей промышленности, обзаводиться семьями и умножать население. Витесс сильно отставал и рисковал подпасть под политическое влияние соседа. Но сохранялось известное равновесие… вплоть до недавних пор, когда проблемой сделался статус Танцоров.

— Но какое отношение это имеет ко мне? — спросил Кемаль.

— Зачем тебя послали в Каллаг?

— Подписать договор между Каллагом и Меркурием-Прайм.

— Вот и ответ. Король-Солнце наконец договорился с Каллагом о Танцорах и передаёт Каллагу их политические полномочия, которых тот давно требовал. Витесс, желая предотвратить это, поддержал Танцоров и похитил с их помощью тебя.

— То, что я сижу в витесской камере, не остановит самого Гордона или кого-то из его сыновей от подписания договора.

— Да неужели? — усомнился Эгон. — Вижу, дядя не разъяснил тебе твою роль в происходящем.

— Какая у меня может быть роль? Я только что с Марса.

Эгон склонил голову набок, напряг слух. Услышал и Кемаль: шаги в коридоре.

— Думаю, тебе ответит кто-нибудь более сведущий, чем я, — сказал бородач.

Дверь отворилась, и вошёл охранник. Его оттолкнула Дьюэрни, нетерпеливо переминавшаяся позади.

— Так не пойдёт! — набросилась она на Зака, который шёл следом. — Нельзя держать нашего представителя в камере, как обычного уголовника! Это оскорбляет Танцоров!

Кемаль сперва решил, что речь об Эгоне, но, когда Дьюэрни приблизилась к принцу и помогла встать, осознал, что она имела в виду его.

— Ошибочка вышла, — сказал в своё оправдание Зак. — Я велел отвезти его в больницу, а не в тюрьму. — Кемалю же он заявил: — Приношу глубочайшие извинения, ваше высочество. Позвольте проводить вас в заранее приготовленные апартаменты.

— Я не собираюсь здесь оставаться! — в смятении вскричал Кемаль, менее всего расположенный воспользоваться витесским гостеприимством.

— Давайте обсудим это в другом месте.

Кемаль насупился.

— За что вы посадили этого человека? — указал он на Эгона. — Музыкантам всегда разрешали свободно перемещаться между меркурианскими аркологиями.

— Со времён правления короля Оссипа порядки изменились, — ответил Зак. — Но это неважно. В знак хорошего отношения к вам я его выпущу. Охрана, проследить! Итак, позвольте мне сопроводить вас лично.

Кемаль поблагодарил Эгона кивком и разрешил вывести себя из камеры. Дьюэрни уже успела обогнать их с Заком на несколько шагов. Девушка всё ещё злилась. Бывала ли она другой? Умела ли улыбаться? И что имела в виду, когда назвала его представителем Танцоров?

Зак восстановился в роли вожака, вывел Кемаля и Дьюэрни из тюрьмы и препроводил их в электромобиль с куполообразным верхом. Он задал маршрут, и машина сама устремилась по монорельсу, который связывал все районы Витесса.

Город в Садках не был похож на марсианские. Он представлял собой трёхмерную структуру, прошитую монорельсами и лифтами на всех уровнях. Огромные колонны возносились на сотни метров, поддерживая надстройку. Весь город был освещён сверху. Зак пояснил, что освещение воссоздаёт земной циркадный ритм. Искусственные облака рассеивали свет и уменьшали яркость. Строители создали и ветер. Посреди города находился Центральный пруд — искусственное озеро, где плавали на лодках, купались и даже рыбачили. Не забыли и про закаты с рассветами.

Сам город был красив; изящные здания чередовались с гидропонными огородами, в которых витессцы выращивали значительную часть своих продуктов. Имелся даже ухоженный лесопарк.

Одним неустранимым явлением была слабая постоянная вибрация, сопровождавшая пассажиров, куда бы ни направились. Это был звук подвижного города, всё глубже зарывавшегося под землю и ветвившегося по системе пещер. Свой вклад в эти фоновые гул и вибрацию вносили также промышленных размеров генераторы воздуха и кондиционеры. Температура почвы вне города постоянно держалась на уровне трёхсот градусов по Фаренгейту —