Творения. Часть 1 - Афанасий Великий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но несправедливо было бы, кажется, оскорбляться и следующим. Присланные с письмом от вас, держащихся Евсевия, то есть пресвитер Макарий и диаконы Мартирий и Исихий, прибыв сюда, не могли противостать пришедшим Афанасьевым пресвитерам, но во всем были постыжены и обличены, почему тогда же просили нас созвать Собор, написать к епископу Афанасию в Александрию, написать также и к держащимся Евсевия, чтобы в присутствии всех мог быть произнесен справедливый суд. Тогда обещались они доказать все, что доносили на Афанасия, потому что Мартирий и Исихий всеми нами были обличаемы, и пресвитеры епископа Афанасия с уверенностию им противостояли; Мартирий же и бывшие с ним, если сказать правду, во всем были посрамлены и потому просили составить Собор. Если бы и без просьбы Мартириевой и Исихиевой о составлении Собора предложил я побезпокоить писавших ради братий наших, жалующихся, что потерпели они обиду, то и в таком случае приглашение было бы законно и справедливо, потому что согласно с церковными уставами и богоугодно. Когда же созвать Собор просили нас те, кого сами вы, держащиеся Евсевия, признали достойными доверия, тогда следовало вам не огорчаться тем, что позваны, а скорее – охотно идти. А из этого оказывается, что негодование оскорбившихся безразсудно и отказ не восхотевших прийти, неприличен и подозрителен. Жалуется ли кто, если, что сам делает и одобряет, то же самое видит и другими сделанным? Если, как пишете, каждый Собор имеет неколеблемую силу и судившему наносится безчестие, когда о суде его производится изследование другими, то смотрите, возлюбленные, кто безчестит собор и кто нарушает определения прежде судивших.
Не буду теперь подвергать изследованию всего по порядку, чтобы не показаться нападающим на иных; и того, что совершено в последнее время, и о чем не без ужаса иной слышит, достаточно к объяснению всего, о чем умалчиваю.
23) Ариане, за нечестие изверженные бывшим блаженной памяти Александрийским епископом Александром, не только отлучены от Церкви в каждом городе, но преданы анафеме всеми вместе сошедшимися на великий Собор Никейский, потому что проступок их не маловажен и согрешили они не против человека, но против Самого Господа нашего Иисуса Христа, Сына Бога Живаго. И однако ж эти отлученные от Церкви целою вселенною и преданные позору во всей Церкви ныне, как говорят, приемлются в общение. Об этом и вам слыша, думаю, справедливо было бы вознегодовать. Итак, кто же безчестит Собор? Не те ли, которые ни во что обратили определения трехсот отцов и злочестие предпочли благочестию? Арианская ересь всеми, повсюду сущими епископами осуждена и низложена, епископы же Афанасий и Маркелл имеют на своей стороне многих, которые говорят и пишут в их пользу. Маркелл засвидетельствовал нам о себе, потому что и на Никейском Соборе противился держащимся арианства. Засвидетельствовал также о себе и Афанасий; он и в Тире не был уличен, а в Мареоте, где составлены против него судебныя записи, говорят, не присутствовал; знаете же вы, возлюбленные, что одностороннее изследование дела не имеет силы, но бывает подозрительно. Впрочем, при всем этом для соблюдения точности ни вам, ни писавшим в их защиту, не делая предпочтения; приглашали мы вас, писавших, прийти, чтобы, так как в защиту их писали многие, все было изследовано на Соборе, и не был и невинный осужден, и виновный признан чистым. Следовательно, нанесено Собору безчестие не нами, но теми, которые приняли всеми осужденных ариан просто, не вникая в дело, против определения осудивших, из которых многие, разрешившись уже, пребывают со Христом (Фил. 1, 23), а некоторые и доныне еще испытуются в мире сем, негодуя, что иными нарушено их определение.
24) Об этом же узнали мы из бывшаго в Александрии. Ибо некто Карпон, за Ариеву ересь изверженный Александром, вместе с некоторыми, также изверженными за эту ересь, приходил сюда, присланный каким-то Григорием. А также получили мы об этом сведение от пресвитера Макария и от диаконов Мартирия и Исихия, потому что они до прибытия сюда Афанасьевых пресвитеров убеждали нас писать в Александрию к какому-то Писту, тогда как епископом в Александрии был Афанасий. Об этом же Писте пресвитеры епископа Афанасия, пришедшие сюда, доказали, что он – арианин, извержен епископом Александром и Никейским Собором, поставлен же каким-то Секундом, котораго великий Собор изверг как арианина, а против этого не спорили и пришедшие с Мартирием, и они не отрицали, что Пист поставлен Секундом. Итак, смотрите и по этому, кто справедливо подлежит порицанию: мы ли, не согласившиеся писать к арианину Писту, или советовавшие нанести безчестие великому Собору и к злочестивым писать как к благочестивым? А пресвитер Макарий, присланный Евсевием вместе с Мартирием, как скоро услышал, что Афанасьевы пресвитеры здесь, когда ожидали мы, что явится он к нам, вместе с Мартирием и Исихием, хотя был болен, уехал ночью, а из этого уже вправе мы были догадываться, что удалился он, стыдясь обличения касательно Писта. Ибо невозможно, чтобы поставление арианина Секунда имело силу во Вселенской Церкви. И подлинно, это – безчестие Собору и сошедшимся на оный епископам, если с таким тщанием и благоговением, как бы в присутствии Самого Бога совершенное нарушено и поставлено ни во что.
25) Итак, если, как пишете, соборныя постановления должны иметь силу по примеру того, что узаконено против Новата и Павла Самосатскаго, то тем паче надлежало, чтобы не было нарушаемо определение трехсот отцов, надлежало, чтобы немногие не безчестили Вселенскаго Собора. Ибо ариане – также еретики, как и те, и определения против них подобны сделанным против тех.
После того как отважились на это, кто возжег пламень разномыслия? Упрекаете нас, пиша, будто мы это сделали. Ужели же разномыслие произвели мы, соболезнующие о страждущих братьях и поступившие во всем по правилу, а не те, которые упорно и вопреки правилу нарушили определение трехсот отцов и во всем обезчестили Собор? Ибо не только приняты в Церковь ариане, но и епископы стараются переходить с места на место. Итак, если действительно думаете, что честь епископов равная и одинаковая, и, как пишете, о епископах судите не по величине городов, то кому вверен малый город, тому следовало бы оставаться во вверенном, а не унижать его и не переходить в другой, ему не
