Душеприказчик - Антон Краснов

— Разберемся, — заявил он. — Уф, ну хоть так все повернулось!

Я не стал убеждать его в том, что теперь наше положение куда опаснее, чем раньше. Что теперь он принужден будет выдавать себя за человека, которого убил. И что нам предстоит понять, с какой целью Класус вылетел на Зиймалль, а иначе мы будем быстро раскрыты, разоблачены. Раздавлены. «Синие» охотно займутся нами, а потом передадут… передадут… Мне никогда не приходилось бывать на Южном полюсе Зиймалля, я слышал только какие-то далекие перетолки о том, что там, на огромном и сплошь покрытом льдом континенте, находится главная пересыльная тюрьма планеты, Антарктический накопитель — громадный изрытый ходами слой льда, глубиной в два километра и размерами десять на тридцать. Здесь давят не тьмой и теснотой, как во многих других тюрьмах, а — пространством и яростным светом. На каждого задержанного — камера триста на триста метров и высотой — от десяти до двадцати. Стены обработаны крепежным средством, цементирующим и спаивающим молекулы льда. Они сплошь пронизаны световодами. Стены термостатичны, они позволяют поддерживать в камерах нулевую температуру: по местным меркам — это когда начинает замерзать пресная вода…

Это — для Рэма. А для меня уже блеснули красные глаза псов-тиерпулов по обе стороны светящейся алой тропы, ведущей в плавильную камеру смертников, камеру атомарного распыления…

Я повернулся к Рэмону и сказал:

— Ну что ж, у меня тоже появился шанс наконец-то пожить по-человечески…

Зиймалльский пункт Волгоград, Избавленные территории ОАЗИСа № 12

— За здоровье дорогих гостей! — провозгласил Антон Иванович Лапшин и поднял тонкий, приятно запотевший бокал.

Рэмон Ррай, свежий и ровно улыбающийся, сидел за роскошно сервированным столом между губернатором и его супругой, упитанной дамой средних лет, но совсем не средних амбиций и весьма высокого мнения о собственной персоне. У нее были мощные плечи (примерно раза в полтора шире, чем у Рэмона), белые и массивные. Тяжеловатое лицо и неожиданно маленькие глазки, напоминающие две изюмины, запеченные в хлебную лепешку. Супруга, Ирина Петровна, просила называть ее на аррантский манер Иейлль. Однако в сознании Рэмона имя Иейлль вызывало воздушные ассоциации с тонкой ажурной башней, тогда как Ирина Петровна напоминала тяжеловесный армейский корпус со стенами из железобетона, подмалеванный и подкрашенный перед приездом важного генерала. Рэмон Ррай старался не смотреть на то, как супруга губернатора расточала сладкие улыбки. Преимущественно он глядел на сидевшего справа от него Антона Ивановича, а также громоздящегося на противоположной стороне Гендаля Эрккина. Этот последний, облаченный в зеленоватый сюртук и причесанный, насколько позволяли его жесткие, десятки лет не укладываемые вихры, выглядел весьма прилично. Вместе с Рэ-моном Рраем они побывали в салоне, приписанном к Средне-волжскому обкому КПИТ, и там прошли через ряд процедур, в том числе и косметического свойства. Мастер салона даже умудрился обработать изуродованную щеку Пса так, что это выглядело благородным боевым ранением, а не страшным и безобразным ожогом кислотой.

Рэмон Ррай щеголял в белоснежном костюме и голубой рубашке, что очень шло к его светлой коже и синим, с зеленоватым морским отливом, глазам. В таком виде он если и чувствовал себя несколько нелепым по аррантским меркам, зато сознавал, что очень красив и элегантен по стандартам Зиймалля. Этого было достаточно. По крайней мере, он видел, как по пути из салона смотрят на него здешние девушки (которые, судя еще по коварной Ане из «шалаша», очень даже ему симпатизировали). Правда, в гостиной губернаторского особняка не оказалось ни одной зиймалльской девушки. Ирина Петровна (моя нежная Иейлль, как показательно именовал ее Антон Иваныч) была явно не во вкусе Рэмона. Еще одна особа женского пола, полномочный представитель Генерального Эмиссара при губернаторе ОАЗИСа № 12, была по происхождению арранткой и звалась Асьоль. Эта Асьоль, при ее мелких чертах и голубовато-бледной коже, являла собой классический тип аррантки: жеманная, высокомерная, совершенно уверенная в своей неотразимости и правоте, что бы она ни говорила и ни делала.

Таких Рэмон не терпел еще в Галиматтео. Помимо перечисленных — Рэмона Ррая, Гендаля Эрккина, супружеской четы Лапшиных и полпреда Асьоль, — на обеде присутствовали: уже известный товарищ Комаров, а также первый секретарь обкома Брызгалов. Был тут и Олег Павлович Табачников, которому подарили костюм то ли югославского, то ли итальянского производства. Впрочем, это не суть важно: обе перечисленные страны входили в Избавленные территории, приписанные к ОАЗИСу № 14.

Полномочный представитель аррантов Асьоль была так высокомерна, что даже не смотрела на мужчин земного происхождения, а ведь вокруг нее собрались самые высокопоставленные лица губернии. Тем интереснее, что она благоволила оделить Рэмона Ррая парой мимолетных взглядов и даже снисходительно улыбнуться каким-то его словам. Между тем губернатор Антонен Ы Лакхк, провозгласив здравицу в честь «дорогих гостей», продолжал застольную беседу:

— Конечно же у вас масса дел, но я хотел бы просить, чтобы сегодня о делах ни слова. Завтра, завтра!.. Конечно, если бы вы только намекнули, какие сферы нашей жизни привлекают ваше внимание более всего, то я оказал бы посильную помощь… в меру моих скромных возможностей. И все мои коллеги и товарищи тоже. Не так ли, товарищ Брызгалов?

— Совершенно верно, — подтвердил первый секретарь обкома, внутренне содрогнувшись. — Вы правы, Антон Иванович. Мы, исходя из…

— Мы как представители великого аррантского народа. Рэмон, должны всячески внедрять здесь, на Избавленных территориях, нашу передовую культуру и наши взгляды на мир и человека, — непонятно к чему высказалась полпред Асьоль, изящно оттопыривая мизинец левой руки и поправляя им завитой локон. — Конечно, достижения нашей науки, наши военные технологии, должны быть строгим табу для аборигенов. В моей памяти еще свежи события недавнего времени, когда в одном из пригородов центра губернии произошла жестокая бойня с применением мономолекуляторов. Среди погибших — только зиймалльцы…

Лапшин бросил на нее быстрый неприязненный взгляд и уткнулся глазами в блюдо, а аррантка продолжала сухо и выспренно:

— У здешних уроженцев саморазрушение в крови. Они склонны к криминалу. Преступная среда очень легко прививается и развивается… Один из убитых оказался неким Бобо, бароном преступного мира!.. Он торговал мономолекуляторами! Даже страшно себе представить ММР в руках НЕ-арранта!